– А можно мне повидать брата? И Марию? Мне столько нужно им рассказать! – Над ними еще работают специалисты по снятию проклятий, – говорит агент Фиона. – Но мы надеемся на лучшее. Я падаю на подушку и закрываю глаза. Хвала небесам. Увы, когда я представляла момент нашего триумфа, то всегда думала, что рядом будет мой напарник. – С самого начала это был Дилан. При упоминании о нем меня охватывают смешанные чувства, в которых я с трудом могу разобраться. Я должна ненавидеть его за то, что он лгал мне, но часть меня хочет вернуться в то время, когда он был моим другом. Охваченный серебряным пламенем Дилан из клиники «Захолустье» был словно другим человеком. Интересно, я вообще знала его настоящего? – Да, мы уже в курсе, – кивает агент Фиона. – Доктор Андерхилл был параноиком, что неудивительно, ведь он охранял Черный ключ. По всей клинике расставлены камеры слежения. Так что у нас есть запись случившегося. – А где теперь Дилан? Фиона и Магнус хмуро переглядываются. – Прости, но это секретная информация. – За него не волнуйся, – говорит агент Магнус. – Главное, что у тебя все получилось. Неплохо для первого дня в должности младшего агента. Я не ослышалась? – Значит, я младший агент? И мне дадут стипендию? – Все верно, – говорит директор Кроув, заходя в палату. – Мои поздравления! – И вы не злитесь на меня за то, что я отправилась за Черным ключом? – Ну… Как ты доходчиво объяснила агенту Фионе, на тот момент ты была всего лишь стажером, а значит – технически – не являлась сотрудником Управления. Да, члены Мирового конгресса волшебных существ ворчали и рычали на протяжении всего экстренного совещания – а оно продлилось шесть часов кряду! – но так и не смогли найти изъян в твоей логике. И все же я надеюсь, что в будущем ты оставишь подобные подвиги взрослым. – Да, о чем ты вообще думала? – сурово смотрит на меня агент Магнус. – Я решила, что вы на это намекаете! – говорю я, приподнимаясь на кровати. – Когда директор Ван Хельсинг обвинил вас, что вы пустили в Управление гибридов, вы так на меня посмотрели… – Я намекал, что ты должна помочь агенту Фионе добраться до Черного ключа! – Покраснев, объясняет агент Магнус. – А не на то, что ты должна самолично спасти мир! Я прикусываю губу. – Тогда в следующий раз намекайте яснее. – Тут я на стороне Питерс, – смеется агент Фиона и легонько дергает агента Магнуса за лохматую бороду. – Я давно тебе говорила, что всем было бы куда проще, если бы ты поработал над своими намеками. * * * Вечером, когда я остаюсь одна в палате, ко мне заглядывает посетитель, которого я меньше всего ожидаю увидеть. – Мама? Она кидается к моей кровати и крепко меня обнимает. – Малышка моя, как я рада, что с тобой все в порядке. Когда мне позвонили и сказали, что ты приходишь в себя после тяжелого пост магического перенапряжения, я уже не знала, что думать. – Поверить не могу, что тебе разрешили меня навестить, – говорю я. Мама чуть отстраняется, вид у нее крайне растерянный. – Даже не буду притворяться, что поняла хотя бы половину из того, что я видела по дороге сюда. Со мной в лифте ехал человек без лица! – Мама мотает головой. – Но никакой безлицый не помешает мне встретиться с дочкой. Я улыбаюсь, а мама, сглотнув, спрашивает: – Это правда, что ты нашла Квинтона? Я киваю, и мама прячет лицо в ладонях. – Господи, я сейчас расплачусь. Она снова обнимает меня, и мы вместе плачем и смеемся. * * * Палата Квинтона располагается в отделении интенсивной терапии против проклятий в Отделе сверхъестественного здравоохранения. Мы с мамой идем туда, крепко держась за руки. Специалисты по снятию проклятий смогли разбудить Марию, но Квинтон до сих пор не очнулся. Старший специалист встречает нас у лифта и говорит, что сделал все, что в его силах. Теперь нам остается только ждать. Мой брат может очнуться завтра. А может не очнуться никогда. Не буду врать, слышать такие новости нелегко. Но я должна надеяться, что с Квинтоном все будет в порядке и что он очень скоро очнется. Надежда помогла мне найти его, и она уж точно поможет Квинтону открыть глаза. Когда Лара Ван Хельсинг подбегает, чтобы обнять меня, я замираю, не зная куда девать руки. За это лето я слишком привыкла ждать от нее подвоха. – Спасибо, что вернула мою сестру, – говорит Лара, отступая на шаг назад. – Подозреваю, что я последний человек, которого бы ты хотела сейчас видеть, но все равно спасибо. Я коротко улыбаюсь. – Я же обещала, что спасу их. Они кивает. – Насчет Дилана. Я даже не подозревала, что… – Он всех нас обманул, – я не даю ей договорить. Лара отводит взгляд и убегает к матери, которая ждет ее поодаль. А мы наконец заходим в палату Квинтона. Он лежит на самых мягких подушках, какие только можно представить. Мария сидит в кресле рядом с кроватью и сжимает ладонь Квинтона. При виде нас она краснеет и торопливо встает. – Мария Ван Хельсинг. – Она протягивает нам дрожащую руку. У меня дух захватывает от того, насколько она красивее вживую. Мама первой пожимает ей руку, затем – я. – Спасибо, – обращается ко мне Мария. – Мне жаль, что очнулась я, а не Квинтон. Специалисты по снятию проклятий говорят, он отдавал больше жизненной силы, чтобы я отдавала меньше. Это так на него похоже – он во всем хотел быть первым. – Да, Квинтон у нас такой, – тихо говорю я. Мария улыбается и наконец позволяет себе чуть расслабиться. – Тебе не за что извиняться, милая, – говорит мама. – Уверена, твоя семья очень рада, что ты жива и здорова. Я спрашиваю Марию: – Ты попросила пустить сюда мою маму? Она снова вспыхивает и кивает. – Моя семья потянула за ниточки и получила специальное разрешение. После всего, что натворил Дилан, это меньшее, что мы можем для вас сделать. – Спасибо. – Хочешь поговорить с Квинтоном? – спрашивает Мария. – Что ты имеешь в виду? – Я смотрю на нее с недоумением. – Когда вы вошли, я как раз с ним говорила, – объясняет Мария. – Моя сверхъестественная способность… Нет, простите, больше нет смысла притворяться. Все дело в простой магии крови: она позволяет мне телепатически общаться с человеком, к которому я прикасаюсь. Если я прикасаюсь одновременно к двоим, они тоже могут обмениваться мыслями. – Ты первая, – я уступаю маме. Мария снова берет Квинтона за руку, а потом берет маму. Мама изумленно ахает и заливается слезами. Я стараюсь отвлечься, чтобы они могли побыть вдвоем, но Мария перехватывает мой взгляд. – Я хочу попросить прощения за брата, – шепчет она. – Это моя вина. Я видела в нем не того, кем он был, а того, кем я хотела его видеть. – Ты знала, что он урожденный маг? – спрашиваю я. Мария кивает.