Бросив на Нгваму быстрый взгляд, Рафаил заметил злобную улыбку на изуродованном лице. Приблизившись к соплеменникам, Нгвама выкрикнул что-то отрывистое – Рафаил разобрал только слова «лжец», «вор» и «Юка». – Ты сам лжец! – крикнул Рафаил. – Где ритуальные перья? Где раскраска для проведения обряда?! Он показал рукой на смутившихся африканцев. – Почему Брат Огня руководит обрядом? Почему твои люди не знают слов заклинаний и путают разные ритуалы? Юка-юка, только что покорно ему внимавшие, не понимали, как себя вести, и отводили глаза от Нгвамы, сопевшего, словно разъярённый бык. Брат Огня, изображая активность, подкинул в костёр кусок доски. Нгвама шагнул к Рафаилу и оскалился. – И все же ты попался, белый воришка, – сказал он по-французски. – Слушай, да что я такого у тебя украл, приятель? – непонимающе ответил Рафаил. – Высокое звание жреца, вот что! – рявкнул толстяк. – Неправда! – возмутился Рафаил. – Я двадцать лет был жрецом в племени буру! Так что у нас разные дороги, и тебе я ничем не помешал. Можешь продолжать обряд, посвященный своему Юке. Только выучи правильно слова и одень своих баранов как положено! – Заткнись, – оборвал его Нгвама, и шрамы на покалеченной щеке взбугрились. – Тебе снова везёт. Мне поступила просьба от моих борсханских друзей передать тебя в их распоряжение живым и невредимым. Всем своим видом Нгвама показал, как ему не нравится эта просьба. Зато по телу Рафаила разлилась волна радости. – Так передавай! Ты же знаешь, что бывает с теми, кто ослушается! Нгвама с сожалением кивнул. – Знаю. * * * Ранним погожим утром «мерседес» с наглухо тонированными окнами подъехал к аккуратному трёхэтажному особнячку на бульваре Араго, обнесённому ажурной кованой оградой. «Посольство Республики Борсхана» – сообщали литые вывески по обе стороны ворот. Охранники в парадной форме «чёрных леопардов» заранее отворили ворота, и машина въехала в небольшой дворик, обсаженный густыми кустами можжевельника. Водитель подрулил вплотную к зданию, и «чёрные леопарды», высыпав во двор, выстроились тесным коридором от машины до входа в особняк. Дверь «мерседеса» открылась, из неё вышел Рафаил – в измятых брюках, порванном пиджаке, но в прекрасном настроении. – Здорово, ребята, – приветствовал он африканских спецназовцев. – Хорошо смотритесь! Его провели в столовую и накормили. Судя по качеству еды, она предназначалась для младшего персонала и не могла сравниться со вчерашним ужином. Но делать нечего. В трудные для племени буру месяцы засухи ему приходилось есть саранчу и высушенных древесных жуков, а змеи вообще считались деликатесом. К тому же сам факт кормления обнадеживал: если бы хотели прикончить, то вряд ли стали бы заботиться о его желудке. Из столовой «леопард» отвел Рафаила в комнату с голыми стенами, прикрученным к полу столом и так же закрепленными стульями по обе его стороны. Из толстой столешницы торчали металлические скобы, чтобы пристегивать наручники. Впрочем, руки у него были свободны, и в совокупности с каким-никаким, но завтраком, это можно было расценить, как доброе, почти дружеское отношение… Он осмотрелся. В одну из стен было встроено широкое зеркало. С той стороны оно, конечно, прозрачное. Все ясно: это комната для опознаний и допросов. Как в полицейском участке. – Первый раз оказался в посольстве, – сказал он, обращаясь к стоящему за спиной охраннику. От того пахло дорогим одеколоном. – Или это консульство? Впрочем, неважно – у вас довольно мило… – Не прикидывайся! Ты частенько бывал в таких местах, – на хорошем французском ответил «леопард» и усмехнулся. Похоже, он не просто боец спецназа, а следователь или сотрудник службы безопасности. – В дипломатических миссиях? – удивился Рафаил. – Вы меня с кем-то путаете… – Человека с таким толстым досье трудно с кем-то спутать! Отойдя в дальний конец комнаты, офицер стал в строевую стойку: ноги широко расставлены, руки за спиной, взгляд устремлен на Рафаила. Но на попытки гостя завязать разговор он не реагировал. Так прошло около часа, в течение которого бывший легионер, агент БББ, искатель алмазов и жрец племени буру – в одном лице, успел предаться сначала разрозненным воспоминаниям о своей многогранной жизни, а потом и нахлынувшей жалости к себе – обладателю огромного, но недосягаемого богатства, человеку, знавшему лучшие времена, но постепенно опускающемуся, обречённому мириться с извращёнными шутками судьбы, позволившей избежать мести Бальтазара и Нгвамы, чтобы смиренно дожидаться своей участи в комнате, которая годится не только для опознаний, но и для допросов третьей степени… Да и пристрелить тут можно, а потом забетонировать в подвале. Ведь посольство – это территория Борсханы, местные власти не имеют сюда доступа! За тяжелыми мыслями Рафаил уронил голову на скрещенные руки и погрузился в чуткую, тревожную дрему. Ему снились дурные, пугающие сны и казалось, что прошло много времени. Наконец, раздался резкий звук распахнувшейся двери, «леопард» щелкнул каблуками: встрепенувшийся Рафаил увидел, что в комнату вошёл полковник Бонгани. Он явно был в хорошем настроении. – Что ж, подонок, на этот раз мы нашли тебя довольно быстро! – Если вы отыскали меня даже в джунглях Борсханы, – сказал Рафаил, протирая глаза. – То уж отыскать меня в Париже… Тем более я не прятался… – Мы искали тебя не для удовольствия, а для дела. И как ты оправдал наше доверие? Задания не выполнил и скрылся! – Дело сорвалось не по моей вине, а отвечать все равно пришлось бы мне! Так зачем было возвращаться? Чтобы меня обглодали стервятники? К тому же это было шесть лет назад, сроки давности прошли… – Плевать мне на сроки давности! – нахмурился Бонгани. – Столб на месте, и орлы ждут тебя не дождутся… – Кто тут говорит про сроки давности? – в кабинет вошёл низкорослый лысоватый человек в мешковатом костюме – из тех, на ком не задерживается взгляд. Рафаил решил было, что это какой-нибудь курьер, посыльный, отправленный начальством с малозначительным вопросом. Но в его облике угадывалось что-то знакомое, к тому же он поздоровался с Бонгани за руку. Да и было бы странно, если бы его с такой помпой притащили сюда, а потом тут стали собираться люди, не имеющие к нему отношения! Человек подошел вплотную. – Помнишь меня? Пьер Фуке. Так меня зовут. Один раз я вытащил тебя из полиции, но ты сбежал… «Из военной разведки, – вспомнил бывший легионер. – Его коллеги раздавливали нашим парням яйца каблуками…» – Я всегда сбегаю, только благодаря этому и жив до сих пор, – сказал Рафаил, решив не демонстрировать хорошую память. – Недаром мои друзья говорили: у Ловкого Антуана все схвачено и за все заплачено! – Что ж, посмотрим: скоро у тебя появится возможность попытаться сбежать из тюрьмы, – Фуке бросил перед ним несколько фотографий. Рафаил нехотя взглянул. Коротко стриженная тётка, которую он ограбил в Парке Монсури. Англоязычная парочка, отработанная вчера. Смазливая девица, ставшая его жертвой у вокзала Монпарнас. – Узнаешь? – Эта красотка так оплакивала восемьдесят пять евро, как будто я лишил ее невинности, – усмехнулся Рафаил. – Хотя нельзя отобрать монетку, потерянную пять, а то и все семь лет назад… – Остроумно! – кивнул Фуке. – Жаль, что тебе светит пятнадцать лет – устанешь смеяться. – Да ладно! – нарочито удивился Рафаил. – Я на пятнашку не наработал! – Ну, почему же? Вооруженный грабеж, совершенный неоднократно… – Может, нальете абсента напоследок? – подмигнул Рафаил. Он привычно валял дурака, но на сердце скребли кошки. Не похоже было, чтобы этот тип врал. Да и зачем ему это? Бонгани подошел ближе и стал рядом с Фуке. Значит, сейчас начнут «колоть»… – Мне все это непонятно, – сказал Директор БББ. Он был в форме и смотрелся очень внушительно, особенно на фоне неуклюжего лысоватого француза. – Сроки давности, пятнадцать лет тюрьмы… К чему эти формальности? Мы просто бросим его крокодилам или вздернем голым на столбе, для голодных грифов… Один день – и все закончено! Полковник впился взглядом в глаза бывшему легионеру. Он говорил настолько искренне, что сомневаться в его словах даже в голову не приходило. Особенно, когда своими глазами видел подобные экзекуции. – Ладно, шутки в сторону! – Рафаил стал серьезен. – Что вы от меня хотите? – Я все объясню нашему другу, – сказал Фуке. – Не возражаете? Бонгани только руками развел. – Валяйте. Я не люблю болтать языком. Фуке повернулся к допрашиваемому. – В начале девяностых вы участвовали в поисках алмазного месторождения по заданию правительства Борсханы… – Да. Старшим был русский геолог – Дмитрий Быстров. И мы нашли алмазы. Только меня захватили туземцы, и я прожил у них двадцать лет. А потом за мной прилетел на вертолете Всевышний, – Рафаил кивнул на Бонгани, который мерял шагами комнату. И в ответ на недоуменный взгляд Фуке пояснил: – «Всевышний» – это псевдоним, позывной для связи. А наш позывной – «Архангелы». Быстров – «Самуил», а я – «Рафаил». Оказалось, что наша карта с координатами алмазов пропала. И мне поручили найти Самуила и раздобыть второй экземпляр карты. Настала очередь Фуке показать свою осведомленность. – Карту не нашли, а Самуил был убит нанятыми вами людьми. – Хех, – поморщившись, Рафаил потёр пятернёй затылок. По тому, как складывался разговор, не было ясно, чего от него хотят объединившиеся французы и африканцы. Но раз они заодно, то дело серьезное… – Исполнители оказались криворукими тупицами. Я бы не стал… сами понимаете… Антуан из второго взвода не любит мокрухи… Фуке постучал пальцами по столу. – Мы добрались до вашей карты, Антуан. – Чёрт! – Рафаил подпрыгнул на стуле. – И где она была? – Не важно. Важно то, что карта врёт. – Что?! – В том месте, которое указано на вашей карте, алмазов нет. Рафаил обеспокоенно заёрзал. – Но мы нашли их! Я держал их в руках!