– В ярости? – подсказал Артур. – Понимаю. Знать о существовании мира магии, не имея таланта, тяжело. Не чувствуешь себя по-настоящему его частью. Поэтому я очень часто злился на себя самого. – Артур! – восхищённо вздохнула Чарли. – Ты такой храбрый! Артур откашлялся: – Но вы же тоже. Ну что, идём? Элина колебалась: – Но мы не члены семьи. Артур подмигнул ей: – Вообще-то Робин считает тебя умной. Неужели ты не понимаешь, что вы уже давно стали частью нашей семьи? И будь что будет. Элина так расчувствовалась, что несколько секунд не могла вымолвить ни слова. – Спасибо, Артур! – Я не только храбрый, но ещё и чертовски чуткий. Это девчонок и привлекает! – самоуверенно сказал он. – О да! – тихо пробормотала Чарли, тут же залившись краской смущения. Всю ярость как ветром сдуло, и Элина улыбнулась. – И не будем забывать: крутейший сельдерей на планете, – подначила она Артура. – Не напоминай мне об этом! Это был самый ужасный момент в моей жизни! – Артур театрально схватился за сердце. – Поклянитесь никогда больше об этом не заговаривать! – Клянёмся, – весело сказала Элина, а Чарли энергично закивала. Они обе проследовали за Артуром к заднему входу дома Цукерхутов. Как и ожидалось, все, кроме Руфуса, собрались в гостиной. Господин Цукерхут и его жена сидели в креслах рядом, Юна, Пенелопа и Робин – на диване. Настроение у всех было подавленное. Судя по всему, визит магистров вызвал лавину мыслей не только в голове у Элины. Таким притихшим она это безумное семейство магов ещё не видела. – Смотрите-ка, кого я привёл! – нарушил тишину Артур. Робин улыбнулся им. Юна с Пенелопой приветственно махнули рукой. Выражения лиц, с которым смотрели на них взрослые, Элина истолковать не могла. Ей нужно что-нибудь сказать? Как-никак они обе подслушивали их разговор с магистрами. Но тут госпожа Цукерхут, встав, обняла её и Чарли. – Не стоит волноваться, – сказала она. – Видимо, так и должно было случиться. Я очень рада, что вы в безопасности и магистры вас не заметили. Элина, испытав огромное облегчение, обняла госпожу Цукерхут в ответ. Та, ещё раз крепко прижав их к себе и отпустив, бросила строгий взгляд на собственных детей. – Кроме того, наказать за подслушивание мне пришлось бы не только вас. Так что давайте просто забудем об этом. – А теперь присаживайтесь, – сказал господин Цукерхут. Элина с Чарли втиснулись на диван рядом с Робином. – Давайте подумаем, как быть дальше, – сказала госпожа Цукерхут. – Впредь нам следует действовать гораздо осмотрительнее – во всех отношениях. – Что теперь будет? – спросил Робин. – Магистры сообщат нам, когда расследования по твоему пону завершатся, – ответил отец. – А до той поры нужно ждать. Сейчас от нас мало что зависит. – А Мортимера магистры будут допрашивать? – подала голос Юна. – Судя по намёкам госпожи Боне, на Аллее горькой сладости кто-то использует аппарильо в преступных целях – и на Мортимера не могут не падать подозрения. – Против него пока нет никаких улик, – заметил господин Цукерхут. – К тому же магистры, кажется, о нём высокого мнения. – Вы же слышали, что я сказал госпоже Боне! – воскликнул Робин. – Есть улики или нет, но Мортимер что-то замышляет. Мы с Элиной и Чарли предполагаем, что ему что-то нужно от господина Шноттера. – Может, он специально схалтурил с твоим поном, чтобы вам снова потребовалось отправиться с господином Шноттером на аллею, – сказала Юна. – То есть Мортимер так подстраховался, – подхватила её идею Элина. – Возможно, он сразу понимал, что, несмотря на уговор, господин Шноттер не расскажет ему того, что он так хочет знать. – В конце концов он не стал ждать нового визита господина Шноттера и похитил его, – заключила Чарли. – А теперь успокойтесь, – сказала госпожа Цукерхут. – Даже если ваша теория звучит логично, это серьёзные обвинения. Элина подумала о том, каким разъярённым и страшным может быть Мортимер. Нет, это не просто теория! – Этот второй магистр, – осмелилась продолжить она, – у него фамилия Алдрич, как у Вивьен… и он даже защищал Мортимера. Может, он тоже с ними заодно? – Дело в том, – начал господин Цукерхут, – что Эдвард Алдрич – отец Вивьен. Понимаю, вас это известие шокирует, но мы это знали. Он, конечно, не выносит нашу семью, но он один из магистров и верен договору Пико. – Не понимаю, – сказала Пенелопа. – Вы что, знакомы с Алдричами? – Значит, вы знали и Вивьен? – прибавил Робин. Элину раздирали непонятные чувства. Тогда, в Музее конфетных искусств, госпожа Боне намекала на это. – Сейчас это не имеет никакого значения, – уверенно сказала госпожа Цукерхут. – Нам нужно сосредоточиться на более важных вещах. – Что? Нет! – запротестовал Робин. – Скажите нам правду! – потребовал Артур. – Что происходило в те времена? – хотела знать Юна. – Почему вы больше ничего не рассказываете? – спросила Пенелопа. Чарли с Элиной молчали. Они обе, не сговариваясь, придерживались единого мнения: вся эта история очень запутанная. И хотя Элину тоже так и подмывало расспросить об отношениях Цукерхутов с Алдричами, она понимала, что вмешиваться не стоит. – Об этом мы говорить не будем, не сегодня, – повторила госпожа Цукерхут. – Когда-нибудь в другой раз… – начал было господин Цукерхут, но так и не закончил начатой фразы. – Ваша мама приняла решение, дети, и я с ней абсолютно согласен. – Класс! – буркнул Робин. – У вас так много секретов от нас! – Просто для каких-то вещей вы ещё слишком малы, – категорично сказала госпожа Цукерхут. – Но сейчас неспокойные времена. После нападения Вивьен Алдрич мы хотим, чтобы наша семья и Элина с Чарли впредь были в безопасности. Мы должны держаться сообща и доверять друг другу. Сейчас это важнее, чем когда-либо. – Как же мы можем вам доверять, если вы так много всего скрываете? – спросил Робин. – Иногда доверие именно в этом и состоит, – добродушно заметила госпожа Цукерхут. – Ты веришь, что человек, которого любишь, поступает правильно, даже если знаешь не всё. Элина почувствовала, как сидевший рядом Робин напрягся. Она сжала его руку. – Для начала важно, чтобы вы смогли защитить себя, если кто-то из вас попадёт в опасную ситуацию, – сказала госпожа Цукерхут. Она кивнула мужу, после чего он встал и вышел из комнаты. – В последнее время мы работали над рецептом одной сладости для экстренных ситуаций, и сейчас он готов. – Сладость для экстренных ситуаций? – переспросил Робин. – Для нас? – Разумеется, прежде всего нашими магическими сладостями мы должны помогать другим, но можем пользоваться ими и сами, если это для доброго дела, – объяснила она. – А эта сладость специально задумана для нашей защиты. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы всегда держали её при себе. – Мы назвали эту жевательную конфету «Чудесным вихрем», – с гордостью сказал господин Цукерхут. Он только что вернулся в комнату. Элина с любопытством разглядывала большой тканевый мешок, который он держал высоко на вытянутых руках. – Одной штучки достаточно, чтобы вихрем перенести вас в ближайшее безопасное место, куда никто с дурными намерениями не сможет последовать за вами. Лучше сразу прихватите с собой. Отец Робина развязал верёвку и раздал всем по прозрачному кулёчку. Когда подошла очередь Элины, она принялась рассматривать жевательные конфеты с волнистой поверхностью в форме крошечного торнадо. Вот это да! Красный цвет и золотые крапинки делали их похожими на светодиодные свечи, у которых в стеклянных колбах в сказочном водовороте кружатся блёстки. – Вот если бы что-то подобное было у господина Шноттера! – грустно сказала Элина. Возможно, тогда он сумел бы спастись от своего похитителя… – Мы должны его найти! – воскликнул Робин. – Пожалуйста! – У него наверняка большие неприятности, – добавила Чарли. Родители Робина обменялись долгим взглядом, словно незаметно для других делились друг с другом мыслями. Элине с большим трудом далось дождаться их решения. – Надеюсь, когда-нибудь мы тоже познакомимся с господином Шноттером, – сказала Юна, с сочувствием глядя на Чарли, Элину и Робина. – Я всегда считала его психом, но теперь-то мы знаем, что это не так. – Он много значит для вас, да? – спросила Пенелопа. – Да, много, – сказала Элина. – Разных трюков у него в запасе явно больше, чем вы думаете, раз госпожа Боне уверена, что он в состоянии постоять за себя, – попытался утешить их Артур. – Надеюсь, она права, – подавленно пробормотала Чарли.