Я перевела взгляд с ружья на столе на то, что сверкало на руке Доннела, затем обратно. — Касим был вооруженным агентом армейской безопасности. У него уже было ружье, а другое он украл перед тем, как вступил в Сопротивление Земли, тогда откуда… — Эту историю мы всегда рассказывали людям, — подтвердил Доннел. — Правда в том, что Касим украл два ружья. Второе предназначалось Мачико, но Мак его не принял. Я в замешательстве потерла лоб. — Не принял? Почему? — Потому что видел, что происходило с имплантированными людьми, когда их разум с годами менялся, а связь с земной сетью данных рвалась. Он знал, что эти ружья вступают в такой же контакт с мозгом своих владельцев, и не хотел рисковать потерей этого контакта. Никому другому я не доверял настолько, чтобы вручить оружие, поэтому продолжал держать его существование в секрете и запер, на случай, если Мак передумает. Теперь я смотрела на ружье Доннела, изучая сияющие струйки, убегавшие в его руку. — Твое ружье связано с мозгом? — Да. Оружие агента способно не только стрелять в людей. Оно обладает собственным искусственным интеллектом и может выслеживать потенциальных врагов и передавать информацию своему владельцу. Связь с человеческим мозгом не превратилась в проблему, как боялся Мачико, возможно, потому, что искусственный интеллект оружия совершенно самодостаточен и не подключен к земной сети данных. Я нахмурилась. — Не знала, что твое ружье обладает искусственным интеллектом. — Мы с Касимом старались держать в секрете полную информацию о способностях ружей. Возможность выслеживать передвижения людей, казавшихся опасными, давала нам огромное преимущество. Дальность слежения ружья ограничена, но она заметно превышает расстояние полета стрелы, так что нас не могли застать врасплох и ударить в спину. — О. — Это объясняло несколько странных инцидентов, которые я наблюдала на протяжении этих лет. Доннел, казалось, был готов к проблемам, прежде чем те произошли. — Возвращаясь к истории этого ружья. — Доннел постучал по столу перед собой. — После того, как мы с Касимом проносили оружие несколько лет, стало ясно, что его связь с мозгом не меняется, но Мак все равно не хотел вооружаться. Заявил, что устроенный им в Азии бардак доказал: он хороший технический эксперт, но ужасный солдат. В течение долгого времени я планировал когда-нибудь отдать ружье твоему брату. — Но не сделал этого. Почему? — Я надеялась, что сказала это не слишком обиженным тоном. — Когда мы прибыли в Нью-Йорк, ты назначил Симуса офицером, доверил ему все остальное, так почему не дал и ружье? — Потому что ружья созданы для людей не младше восемнадцати лет. Симусу было всего шестнадцать, и я беспокоился, что мозговые связи не сформируются должным образом. — Доннел вздохнул. — Но Симус не задержался настолько, чтобы получить оружие. А всего через несколько недель после его ухода произошла стычка между тобой и Извергом. Когда он рассказал о своем плане жениться на тебе, я решил ему подыграть. Я предполагал использовать амбиции Изверга, чтобы обезопасить тебя до восемнадцати лет, а потом дать тебе ружье. Я уставилась на него. — Если бы не появились иномирцы, ты отдал бы мне его в день рождения? — Да. Мне казалось вполне возможным, что ты решишь выстрелить в меня, но если и так, я считал, что заслужил это. Самое важное, получив оружие, ты смогла бы защититься от Изверга. Я вновь обдумывала события последней пары недель. — Ты только что жаловался, мол, я тебе ничего не рассказываю, но все это время, пока я сходила с ума от тревоги по поводу Изверга, сам ни разу не обмолвился, что в твоем сейфе лежит это оружие. — Когда мы обсуждали твою помолвку с Извергом, я попросил сказать, если ситуация станет для тебя слишком сложной, и упомянул, что могу воспользоваться другим вариантом. Я застонала. — Как я могла догадаться, что другой вариант — это секретное оружие? Мачико знал о его существовании. Он сделал меня офицером еще и поэтому? — Да. С твоего дня рождения Мачико изводил меня просьбами отдать тебе ружье, чтобы ты могла прикрывать мне спину, как раньше Касим. Мак сказал, что, по его убеждению, ты слишком преданна, чтобы покинуть Землю, и отсрочка ничего не даст, разве что сделает опасную ситуацию еще хуже. Он добился для тебя офицерского поста, чтобы попытаться вынудить меня к действию, и за это я его ударил. Я недоверчиво всплеснула руками. — И даже когда мы увидели, что Изверг начинает войну, ты все равно не рассказал мне об оружии. Почему? — Потом что знал, что, дав его тебе, я втяну тебя в центр этой войны. — Доннел печально улыбнулся. — Блейз, я рассказал тебе об оружии сейчас. Я собирался предложить его тебе в подарок на день рождения и предлагаю сейчас. Но пожалуйста, подумай как следует минуту, прежде чем его принять. Я послушно думала порядка минуты. Думала о проблемах, пережитых альянсом этой зимой. Думала о смерти Касима. О том, как Доннел старался в одиночку управлять альянсом. — Как только ты примешь оружие, пути назад не будет, — сказал Доннел. — Тэд кажется мне смертельно больным, но если он сумеет выжить и улететь в свой мир, ты не сможешь отправиться с ним. Каким бы влиянием ни обладал Тэд, власти Зевса никогда не примут человека с твоим прошлым и с оружием на руке, а ты не сможешь удалить связанное с твоим мозгом ружье, не убив себя. Ты приговариваешь себя к жизни только на Земле. Пути назад не останется и я лишусь шансов покинуть Землю, но и не собиралась ее покидать. Возможно, я не лучший вариант помощника для Доннела в поддержании порядка в альянсе, но он хранил для меня это ружье шесть лет, и я знала, что отец не отдаст его никому другому. Я могла оставаться для Доннела бременем или же помочь ему защититься. Я взяла ружье. — Как мы это сделаем? — Ты положишь оружие на обнаженное запястье, и оно сделает все остальное. Я закатала правый рукав, положила на запястье центральную металлическую секцию вещи и стала напряженно ждать. Несколько секунд ничего не происходило, но затем руку начало покалывать, а на ружье замигали лампочки. — Оружие заряжается само, используя комбинацию энергии от ближайших источников электричества и избытка тепла твоего тела, — пояснил Доннел. — Когда оно начнет действовать, ты ощутишь явную усталость. Возможно, холод, легкую нехватку воздуха и головокружение. Он был прав. Эффект зарядки ружья или, может быть, нервное напряжение, вызвали у меня слабость. Ружье поразило меня, приспособив свое положение к руке, а затем начали оживать серые струйки. — Если заметишь эти симптомы в будущем, — сказал Доннел, — значит, слишком много стреляла и истощила мощь оружия. Ты должна немедленно прекратить стрельбу, иначе утечка энергии из твоего тела может угрожать жизни. Один из завитков жутковато пополз по моей коже. Я почувствовала искушение сорвать оружие, но сохранила неподвижность. — Последний шанс передумать, — предупредил Доннел. — Как только эти струи вольются в твою руку… Теперь двигались все завитки. Одни спускались к кисти, другие оборачивались вокруг предплечья, третьи стремились вверх к плечу. — Самый последний шанс, — проговорил Доннел. Я посмотрела, как конец одного из усиков вдавился в тыльную сторону правой кисти. Похоже, он пробивался под кожу, но не причинял боли. жфяячх На самом деле, я вообще ничего не почувствовала. Лампочки на оружии вновь замигали, я задохнулась от единственного укола боли в затылок, а затем заговорил спокойный женский голос в моей голове: — Связь установлена. Процесс подключения входит во вторую фазу. Пожалуйста, назовите свое имя. Я сделала глубокий вдох. — Блейз. — Имя владельца принято, — ответил голос. — Спасибо, Блейз. Вспыхнули огни на ружье. Теперь я была вооружена! Глава 32 — Прорыв периметра первой зоны, — проговорил в моей голове голос оружия, и перед глазами появилась масса черных линий и блестящих белых точек, наложившись на вид окружающей меня комнаты. Приближалась полночь, а я находилась в больничной комнате иномирцев в Святилище. Я умывала лицо Феникс чуть теплой водой и пыталась убедить ее, что она еще может пережить зимнюю простуду, хотя сама сомневалась в этом. Лекарство ненадолго облегчило ее состояние, но сейчас иномирянка боролась за каждый вдох. Завтра наступит критический третий день болезни. Феникс изо всех сил пыталась приспособиться к жизни во враждебном Нью-Йорке, но завтра она умрет. Возможно, не доживет и до рассвета. Я положила тряпку и миску и попыталась сосредоточиться на экране слежения, который оружие посылало прямо в визуальный центр моего мозга. Запутанная масса линий показывала расположение нижнего этажа Святилища, а светящиеся точки отображали людей. Я приказала своему ружью предупреждать о появлении новых людей на территории больницы, что часто происходило в течение дня, но выглядело странно в этот час ночи. Экран слежения ответил на мое внимание укрупнением территории больницы. В каждой из трех палат виднелись неподвижные группы белых точек, соответствующие пациентам и людям, несущим сестринские обязанности. Еще одна белая точка двигалась по коридору. Я нахмурилась. Дневные медсестры не придут до рассвета, и никто не станет навещать больных или приносить что-то посреди ночи. Точка достигла перекрестка в конце коридора. Теперь она повернет направо или налево к одной из двух других палат или двинется прямо к двойным дверям, ведущим к нам. — Прорыв периметра второй зоны, — сказало мое ружье. Сейчас белая точка двигалась по коридору, который вел только в эту комнату. Никто, кроме Доннела, не должен сюда заходить. Он объявил, что мы с Надирой останемся ухаживать за иномирцами, он сам будет приносить нам еду и воду, а всем остальным вход на эту территорию строго запрещен. Это распоряжение призвано было не только сохранить безопасность иномирцев, но и дать мне время привыкнуть к оружию, прежде чем о нем узнают остальные. Кем бы ни был подходящий человек, это не Доннел. Мое оружие автоматически зарегистрировало отца как владельца снаряжения армейского агента и моего союзника, пометив его зеленой точкой. Белая точка не могла быть Доннелом, но и Извергом тоже. Много лет назад Доннел приказал своему оружию запомнить Изверга как врага. Эта информация перешла и к моему ружью, поэтому оно показывало Изверга красной точкой, а не белой. Я оглядела комнату. Надира быстро заснула на кровати у окна. Проведя годы в уходе за нашими самыми тяжелыми пациентами, она научилась ухватывать каплю сна, когда удастся. Брейден тоже спал. Тэд и Феникс были без сознания. Весь прошедший день Тэд дышал с характерным присвистом, что казалось очень плохим знаком. Возможно, он не так болен, как Феникс, но… Я заставила себя отвлечься от мысли, что завтра Тэд умрет. Мне следовало сосредоточиться на сохранении наших жизней этой ночью. Незваный гость, приближающийся к нам, мог быть опасен, но мог и обладать совершенно невинной причиной для прихода. Например, Мачико нес мне сообщение от Доннела. Если это другой, столь же безопасный посетитель, мне следовало удостовериться, что он не увидит моего оружия. Доннел доверил секрет только Мачико и Надире. Я взяла с верха ближайшего шкафа одеяло, аккуратно обернула им правую руку, и двинулась к двери. И уже собиралась открыть ее и обратиться к пришедшему, когда увидела, что белая точка остановилась на полпути в коридоре. Она постояла минуту, затем удалилась через двойные двери и дальше, за пределы больничной территории. Я облегченно вздохнула и вернулась, чтобы убрать одеяло в шкаф. В коридоре, ведущем сюда, находится несколько складов. Должно быть, нарушитель забрал что-то оттуда, возможно, не имея на это права, раз пришел ночью. Я не пыталась понять, кто мог красть вещи из Святилища, поскольку мой разум вновь начал тревожиться за Тэда. С того места, где стояла, я слышала его дыхание. В свисте уже намечались явные перерывы, скоро начнутся затруднения при каждом вдохе, а потом… Нет! Тэд не может умереть. Тэд не должен умереть. Я знала, что мы никогда не будем жить вместе, но наши отношения должны окончиться его отлетом к новому яркому миру Зевса, а не бессмысленной смертью в заброшенном Нью-Йорке. Дело не только в том, что смерть Тэда станет для меня такой же личной травмой, как потеря мамы в лондонском пожаре. Тэд — последний из волшебников и последняя надежда на спасение межзвездных порталов, хрупких связующих нитей между разбросанными в космосе мирами. — Прорыв периметра первой зоны, — предупредило мое оружие. Дисплей слежения появился вновь, и на этот раз точка, вошедшая на больничную территорию, выглядела гораздо более подозрительной, поскольку была не белой, а красной.