Он тараторил так быстро, что я едва успевала следить за его словами. — Все отключено, потому что они перекрыли всю энергетическую сеть в окрестностях Нью-Йорка. Мне просто нужно включить ячейку ТТ617/388 и… Хаос, она не позволяет мне это сделать. Почему? Возможно, мне нужно включить… Нет, она и это не позволяет. Какой дурак придумал эту систему? Ладно, если… Дождь вновь застучал по крыше. Я благоговейно посмотрела на Тэда. — Противопожарная защита вновь работает. Ты сделал это! — Думаю, я сделал больше, чем намеревался, — ответил Тэд. — Я был в отчаянии и не мог придумать, что еще сделать. Я не понимала беспокойства на его лице. — Что не получилось? — Не то, чтобы не получилось, — сказал Тэд. — Просто я не мог понять, как включить электричество именно в этом здании, поэтому врубил всю сеть Нью-Йорка с окрестностями. жфяячх Смотри! Он указал на окна. Темноты в них больше не было. Снаружи горел свет. Сотни огней, тысячи, десятки тысяч. В основном, белые, а еще красные, синие, зеленые, а крупный мерцающий щит на стене жилого дома показывал танцующую девушку. Рядом со мной стоял наследник Таддеуса Уоллама-Крейна. Он всего лишь мысленно произнес приказ, и Нью-Йорк ему повиновался. Магия прошлого ожила вновь. Глава 28 — Блейз, проснись! Я открыла глаза и увидела рядом нечеткую фигуру коленопреклоненного Тэда. В комнате еще было темно, за окнами я могла видеть сияющие огни Нью-Йорка, но что-то изменилось. Лишь через мгновение я поняла, что именно. Стук дождя по крыше затих. — Противопожарная защита опять отрубилась! Почему? Что не так на этот раз? Тэд рассмеялся. — Все так. Разбрызгиватели сами отключились несколько часов назад, когда огонь в соседнем доме потух. — О. — Я почувствовала себя дурой. — Я разбудил тебя потому, что прошло тридцать шесть часов с момента первого укола восстановительной жидкости. Твое плечо, должно быть, излечилось. Я ожидала, что Тэд расстегнет мой спальный мешок, но вместо этого он встал и отошел к двери. Я удивилась, куда, хаос побери, иномирец собрался, а он остановился у двери и нажал на выключатель. Конечно, совершенно разумно было включить свет теперь, когда мы получили электричество. Просто я так привыкла бродить по покинутым зданиям, размахивая сигнальным огнем, что мысль зажечь лампы не пришла мне в голову. Тэд вновь опустился возле меня на колени и на этот раз расстегнул мой спальный мешок. Когда же развязал пояса, прижимавшие мою левую руку к телу, я начала подрагивать. Отчасти от холода, но в основном, от страха. Если лечение не помогло… — Давай, попытайся подвигать рукой. — Тэд сел обратно на свой матрас и теперь беспокойно наблюдал за мной. — Врач сказала, сейчас конечность должна реагировать совершенно нормально. Я робко оторвала руку от матраса. — Она двигается, и не больно! Тэд издал долгий вздох облегчения. — Доктор сказала, рука должна работать, я знал, что она должна работать, но не мог справиться с воображением и представлял, вдруг что-то пойдет неправильно. — Я тоже, — ответила я. — Я боялась до смерти. Теперь мне можно сесть? — Можешь двигаться нормально. Вряд ли стоит поднимать левой рукой действительно тяжелые вещи, пока не поработаешь ей два или три часа. После этого и вовсе не стоит беспокоиться. Я села, попыталась поднять руку на высоту плеча, затем показала на точку высоко над головой. И изумленно посмотрела на левую конечность. — Ей лучше. Действительно лучше. Изверг больше не сможет использовать меня, чтобы уничтожить Доннела. Спасибо. При виде моего лица улыбка Тэда стала шире. — Я правда рад, что смог помочь. Я опустила кисть и потянулась к Тэду. Он сжал мои пальцы и взглянул на наши сплетенные руки. — Мы все еще не строим отношения? Я покачала головой. — Нет, мы по-прежнему по разные стороны. Мы враги, но добрые враги. — Самый лучший вид врагов, — согласился Тэд. Мы еще немного подержались за руки, а затем я сильно вздрогнула, но уже не от страха, а просто от холода. — Тебе лучше как следует одеться, — сказал Тэд. — Да. — Я отпустила его руку. — Еще раз спасибо. Пожалуйста, поблагодари и доктора. Я нашла в куче постельного белья свою одежду и натянула ее, сияя от радости, что могу без боли продеть левую руку в рукав. — Прости, что здесь так холодно, — сказал Тэд. — Я пытался включить отопление в этом ряду кабинетов, но послышалось мерзкое жужжание, и обогреватели умерли. Присмотревшись поближе, я обнаружил, что часть проводов в коридоре погрызана крысами. Я натянула кофту. — Я привыкла к холодным зданиям. — Я тоже привыкаю к холодным зданиям. Но не так уверен насчет крыс. Я встала, подошла к окну и посмотрела на Нью-Йорк, вновь великолепный в своих огнях и красках. — Полагаю, у вас на Адонисе много ярко освещенных городов. Тэд подошел ко мне. — У нас вообще нет городов. Люди не хотели повторения произошедших на Земле проблем с экологией и загрязнением, поэтому решили, что в каждом мире будет населен лишь один континент, а число прибывающих колонистов строго ограничат. Человечество рассеяно в пятистах новых мирах. На Адонисе самое большое население, и все же оно не слишком велико, и люди живут в тысячах маленьких поселений. Он замолчал и скривился. — Возможно, сейчас, когда порталы рушатся, это изменится. Люди уже покидают самые отдаленные поселки и сбиваются вместе. Вероятно, с уничтожением всех порталов на Адонисе появятся города. Это один из немногих миров, где хватает людей, специалистов и технологий, чтобы поддерживать определенный ход цивилизации. У большинства остальных нет шансов. — У них есть шанс, — возразила я. — Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой построит новые межзвездные порталы и предотвратит падение цивилизации. Тэд засмеялся. — Ты правда в это веришь? — Конечно, верю. Я выросла на сказках из прошлого, которые казались волшебными, но думала, что волшебники исчезли навсегда. Глядя в это окно, видя такие же яркие здания, как во всех старых историях, я верю, что последний волшебник ходит среди нас и он добьется своей цели. Тэд помрачнел. — Дело не в магии. Я не могу взмахнуть рукой и сотворить чудеса. Вопрос в науке, технологии и сложности производства крошечных деталей по точным стандартам. — Но с моей точки зрения, различие между наукой и магией не толще бумаги, — возразила я. — Мои дедушки и бабушки прошли имплантацию. Они жили в мире, полном научных чудес. Если же хотели узнать, как работают эти чудеса, то одной мыслью могли извлечь информацию из земной сети данных. Я повернулась к Тэду. — Те дни уже клонились к закату, когда мои родители были детьми. Им так и не сделали имплантацию. Они считали изобретения вроде порталов научными чудесами, но не знали, как работает наука. И вот пришло мое поколение. Я покачала головой. — Я застряла между научным и волшебным видением мира. Порталом я путешествовала лишь раз в жизни, сбегая от лондонского пожара в Нью-Йорк. Я видела, как ты за несколько часов вылечил рану, исцеление которой — если оно вообще возможно, — заняло бы месяцы. Я смотрю на танцующую девушку из ламп на стене здания. Мозг понимает, что все это достигнуто, благодаря продвинутой технологии, и за всеми успехами стоят научные правила, но я не могу сдержать эмоции и реагирую на все происходящее как на чудо. И знаю, что мои дети, если они появятся, воспримут это как чистую магию. — Понимаю, — отозвался Тэд. — Увидев здесь детей, танцующих вокруг порталов и пытающихся включить их песнями, я понял, что смотрю на будущее всех остальных миров. Когда возможность что-то сделать утеряна, хватает поколения или двух, чтобы восприятие сменилось с научное на волшебное. — Да, — ответила я. — Именно поэтому я согласна, что ты должен покинуть Землю. Это последний шанс сохранить межзвездную портальную технологию. В следующем поколении не появится новый волшебник, или не останется специалистов и технологий, способных ему помочь. Я не хочу, чтобы другие миры сгинули в таком же хаосе, что и Земля. — Я думал, ты ненавидишь иномирцев, — заметил Тэд. Я улыбнулась. — Феникс и Брейден вполне симпатичны. Тэд рассмеялся.