О, да. Я его слышала, а вместе со мной и аудитория из трех иномирцев. Требовалось заткнуть Лютера и избавиться от него. — Лютер, сейчас не время это обсуждать, — прокричала я через дверь. — Ты, наверное, испугана после того, что произошло на крыше. Я в отчаянии закатила глаза к потолку. — Да, до ужаса. Сегодня я не рискну открыть дверь. Поговорим утром. — Я мог бы войти и защитить тебя. Нам надо немного… сблизиться, раз мы собираемся пожениться. При этом предложении я поежилась и посмотрела на иномирцев. Тэд и Феникс выглядели смущенными. Брейден блестяще изображал человека, настолько восхищенного рисунком ковра, что вообще ничего не слышит. — Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я, как мне казалось, удивительно спокойно. — Доннелу это может не понравиться. — Доннел действительно настроен резко против браков несовершеннолетних. — Лютер говорил так, словно старательно что-то обдумывал. — Кажется, его никогда не волновали неузаконенные отношения, по крайней мере, если речь не шла о большом разрыве в возрасте. Но возможно, к своей дочери он отнесется строже. Лютер немного помолчал. — Вероятно, с проявлением дружелюбия стоит подождать до свадьбы. Как думаешь, Доннел ожидает, что я попрошу у него твоей руки? — Нам лучше обсудить это утром, — повторила я. — Хорошо, — отозвался Лютер. — Тогда увидимся утром. В следующие две минуты все хранили тревожное молчание. Убедившись, что Лютер ушел, я заговорила сама. — Попросит моей руки? Что это значит? Лютер не хочет жениться на мне целиком? — Это архаичная фраза, появившаяся задолго до того, как Язык стал общим для всего человечества, — объяснил Тэд. — Она восходит к тем временам, когда девушке для брака требовалось разрешение родителя. — Правда? Думаю, Лютер слышал ее от своего отца. Во время работы под прикрытием Касим собрал много странной информации и упоминал, как однажды притворялся профессором истории. Представьте себе, Касим также утверждал, что как-то даже изображал лошадь, поэтому… Тэд перебил меня. — Ты не должна выходить за Лютера, Блейз. Ты не важна ему как личность. Он хочет лишь стать заместителем главы альянса. — Я это прекрасно осознаю, — с горечью ответила я. — Я человек, а не карьерная ступенька, и Лютер может… Меня прервал новый стук в дверь, более агрессивный, чем раньше. — Блейз! Я знаю, что ты держишь этих пиявок там. Открой! — Это Жюльен! — прошептал Тэд. Дверь содрогнулась, должно быть, от удара с той стороны. — Я велел тебе открыть! — Судя по нечеткой речи, — заметил Брейден, — думаю, он пьян. — Запоры должны выдержать, — пробормотала Феникс. — Как насчет петель? — Это очень крепкие петли, — ответила я. По ту сторону двери послышалось еще несколько ударов. Молчание, очевидно, не помогало избавиться от Жюльена, поэтому я стиснула правой рукой рукоять меча и попыталась проорать в ответ: — Я не впущу тебя, Жюльен. Убирайся! — Если ты не откроешь эту дверь, Блейз, я подожгу ее! Слышишь меня? Я вылью этот виски на дверь и подожгу! Меня охватила паника. Виски из наших запасов содержал достаточно спирта, чтобы легко вспыхнуть. Дверь сделана из пластика и укреплена металлом. Я видела, как точно такие же горели в Лондоне. Я знала, как из-под двери потянется дым, как начнет пузыриться пластик, а затем пламя… — Блейз. — Голос Тэда раздался поразительно близко к моему уху. — Что случилось, Блейз? Я поняла, что сижу на полу, крепко прижав к груди колени, словно испуганный ребенок. Я не помнила, как оказалась здесь, как выронила меч, лежавший сейчас рядом, и как Тэд опустился на колени и обхватил меня руками. Я всхлипнула. Страх мешал мне двигаться, но если сидеть здесь, свернувшись клубком в успокаивающем тепле рук Тэда, то мы вчетвером можем сгореть заживо. Я заставила себя отпустить колени, взяла с пола меч и, качаясь, поднялась на ноги. Снаружи послышался звон бьющегося стекла. Должно быть, Жюльен бросил свою бутылку в дверь. — Что сейчас с тобой произошло? — спросил Тэд. — Я боюсь огня. — Я сделала глубокий вдох и прокричала через дверь во весь голос: — Твои угрозы меня не пугают, Жюльен! Затеяв пожар, ты включишь сигнализацию и соберешь здесь все Сопротивление. — Большинство из них согласится, что… Жюльен оборвал фразу. Послышался удар об дверь, а за ним — вопль боли. — Прости за это, — проговорил голос Мачико. — Я хотел посмотреть, как поведет себя Жюльен, но не ожидал, что он так далеко зайдет. Сейчас мы с Аароном его запрем. Я закричала на него: — То есть вы с Аароном все это время прятались поблизости и подслушивали, пока Жюльен… Хаос тебя побери, Мачико! — Спокойной ночи, Блейз, — радостно отозвался он. — Иди оскверни себя! — Я закрыла глаза и прислонилась к двери. Секунд пять простояла полная тишина, затем Тэд в замешательстве спросил: — То, что ты сейчас сказала — это грубость? Я вновь открыла глаза. — Если бы я позволила Жюльену сбросить тебя с крыши, ты бы продолжил задавать вопросы, даже летя к земле? Люди веками оскверняли этот мир разными ядами, от опасных химикатов до радиоактивного мусора, так что да, Тэд, мои слова были очень грубыми. — Мачико сказал, что запрет Жюльена, — вступила Феникс. — Это значит, мы теперь в безопасности? Я пожала плечами. — В чуть большей безопасности. — Почему Доннел решил уйти и напиться? — прохныкала она. — Он совершенно безответственен, — заметил Брейден. Я чувствовала, что должна сказать что-нибудь в защиту Доннела, но в данный момент соглашалась с ними обоими. — Доннел не безответственен, — возразил Тэд. Я повернулась и недоверчиво уставилась на него. — Он просто человек, — продолжал Тэд. — Представьте, на что похожа жизнь Доннела. Земная сеть данных полна изображений, новостных репортажей и записей его песен. Я вижу десятки тысяч их, крутящихся передо мной, подобно урагану. Сторонники Земли нашли четырнадцатилетнего мальчишку с невероятным голосом, способным разбивать сердца, и сделали его знаменитым. Шон Доннели годами пел их песни, стал лицом и голосом их дела, а когда эти политики не сумели спасти Землю, сам вступил в борьбу и основал Сопротивление Земли. Глаза Тэда странно задвигались, как будто фокусируясь на чем-то несуществующем. Я попыталась представить, что он сейчас видит: торнадо данных, выхваченных его мыслями из земной сети данных. — Доннел пытался спасти любимую им Землю от разрушения, — говорил Тэд. — Но без всяких шансов на успех. Когда он создал Сопротивление, уже было слишком поздно. Возможно, слишком поздно стало еще до того, как Доннел спел первую песню. Тэд скорбно покачал головой. — Итак, Доннел проиграл свою битву и десятилетиями жил на руинах любимого мира. Он всего лишь человек, поэтому иногда трескается под давлением, особенно когда происходящее напоминает ему о поражении, когда неразумные иномирцы тычут его носом в неудачу. Теперь его голос дрожал. — Я не могу винить Доннела в этом. Он справляется со своим провалом гораздо лучше, чем я смогу через десять, двадцать лет… Глаза Тэда перестали вглядываться в невидимые образы, и он повернулся к Феникс. — Когда я на крыше спорил с Доннелом и он сказал, что видит страдания людей от его действий, его выбора и провалов, я внезапно кое-что понял. Доннел — это я, правда? Он замолчал и запустил руки в волосы. — Доннелу было четырнадцать, когда сторонники Земли приняли его в свои ряды. Меня в четырнадцать лет дедушка поставил во главе исследований межзвездных порталов. Доннел должен был спасти мир и провалился. Мне надо спасти пятьсот миров, и я тоже не справлюсь. Я понятия не имела, о чем говорил Тэд, или… На самом деле, имела. На крыше он что-то сказал о проблемах в новых колониальных мирах и о поломках межзвездных порталов. — Ты не провалишься! — Феникс схватила Тэда за плечи и потрясла. — Что случилось с твоим невыносимым эго? Ты Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Последний имплантированный представитель человечества. Ты вновь изобретешь межзвездную портальную технологию и остановишь разрушение цивилизации.