— НЕТ. Вот стиль статьи будет научный; либо, в крайнем случае, научно-популярный. — Развивается Бак, явно что-то придумывая на ходу. А меня используя как мотиватор для генерации контента. Прикольно. — Господин подполковник. Со всем уважением, но какой из меня написатель статей? Я себя, конечно, и люблю, и уважаю. Но давайте смотреть правде в глаза: кто это будет читать? И, самое главное, кому это вообще нужно? — А давайте сыграем в игру… — отчего-то пускается в шарады подполковник. Алекс, что интересно, тоже ржёт на заднем плане и ничего не поясняет. — Когда я вам обычно даю какую-то задачу, кому оно обычно нужно? — Кафедре. Мне. Не всегда в таком порядке, — добавляю, добросовестно проигрывая в голове историю последних месяцев. — Бывает, что нужно мне. Кафедре же — постольку-поскольку. Последнее время так бывает чаще. — завершаю мысль под его удовлетворённый взгляд. — Блин, ну какой вы занудный, Алекс! — ошарашивает меня куратор крайне нетипичным для него порывом. Логическое построение это и вывод, кстати, мне регулярно говорит Жойс. Говорила… — Включите мозги! — если б не навязываемая мною самому себе критичность, я бы предположил в Баке сейчас эйфорию. Интересно, что это его так торкнуло? Ладно, скажем правду. Раз сам нарывается. — У меня есть единственный по-настоящему близкий мне человек. Этот человек — сержант Кайшета. Она сейчас в коме и неизвестно, выберется ли. Не нулевая вероятность того, что, даже если она выживет, она останется инвалидом достаточно непростого профиля. Я попал по деньгам на миллион с лишним из-за того, что наши с вами коллеги из другого муниципалитета обнесли склады, где хранился подотчётный таможне и подакцизный товар. — Миллион в какой валюте? — врезается в мою исповедь Бак, широко раскрывая глаза и наконец выныривая из своего эйфорического состояния. — Нашими. Но эту проблему я решил. Пошлины уплачены, деньги за Жойс в Китай тоже переведены… В общем, у меня сейчас не особо с чувством юмора. Извините. Можно ещё сказать про квартиру, которую пришлось продать, едва вернув обратно. Но это мелочи на общем фоне. Есть ещё обязательства перед нанятыми Жойс крестьянскими хозяйствами в колониях, но то не моя информация, и говорить об этом нельзя. Хотя и моя ответственность. — Это вы извините, — вздыхает Бак и наконец втискивается в свой обычный чопорный настрой. — Я чего-то действительно оторвался от реальности… Да, пока не забыл. Алекс, ваш демарш в Столице привёл к замене пары ключевых лиц на некоторых должностях, по техническим причинам. Он делает паузу явно для того, чтоб я что-то спросил. Ну ничего себе, что это с ним. — Святое место долго же не пустует? — уточняю. — Наверняка же поставлены другие люди на такие интересные места? — Люди поставлены. Но они озабочены ревизией. Их основной фокус сейчас на приёме дел заочно. Ваш вопрос не то что не в первом приоритете, а вообще… — Извините за настойчивость. Вы бы не могли пояснить более развёрнуто? Ваш тон предполагает, что я на одном уровне с вами там ориентируюсь в раскладах, но это не так. — М-м-м… Одна южная территория — это перспективный, по разным оценкам, вектор развития, — кивает Бак и начинает пояснять. — Заниматься развитием было логично, когда человек сидел на должности прочно и финансовые потоки контролировал, как свои пальцы. — Сейчас, когда личности сменились, контроль над финансами ослаб, что ли? — кажется, смутно понимаю, но не до конца. — Знаете, как оно работает? — снисходительно глядит на меня куратор. — Есть Джон и Джордж. У них с годами сложились отношения. В финансовых операциях — так вообще до автоматизма. Допустим, Джон на каком-то этапе выбывает и его по естественным причинам меняет, ну пусть, племянник. Ваш прогноз: Джордж продолжит выполнение своих обязательств без изменений? Откажется от выполнения вообще? Или какой-то промежуточный вариант? — Ну-у, пример не до конца корректный, по мне, поскольку надо знать обстановку, — когда вехи очерчены, размышлять становится намного проще. — Судя по моему небольшому опыту, девять раз из десяти будет третий либо второй вариант. Если только описанные вами Джон и Джордж — не члены формализованной структуры типа католической церкви. Где норма кассы с каждого прихода в квартал есть величина, известная за последние несколько сотен лет до сантима. И от замены личностей ежегодный прирост паствы в сельве не меняется. Потому что демографические графики церковью ведутся не в пример официальной статистике. Бак тихо смеётся, хлопает в ладоши и отвечает: — Именно. Вот в отличие от вашего весьма иллюстративного примера, там, — он зачем-то тычет пальцем в окно, хотя Столица находится в другом направлении, — всё строится не на демографической ёмкости прихода. И не на объективных экономических константах, типа церковной десятины. В этих департаментах всё базировалось и будет базироваться исключительно на личных отношениях. — А-а-а… новым людям необходимо будет эти отношения отстроить? — Или установить свои, — аккуратно кивает Бак. — Но сейчас об отношениях речь вообще не идёт. У новичков отношений не бывает, поскольку отсутствует совместная история. Применительно к вам: активность Правительства в спорных лично с вашей семьёй, упокой Господь их души, направлениях, — Бак быстро и уважительно крестится, — в ближайшие годы будет отсутствовать, как явление в природе. Поскольку новым персоналиям будет не до развития. Они будут порушенный status quo восстанавливать. — Спасибо за информацию. — Не за что… Так вот, к нашим делам, — Бак поднимается из кресла, отставляет в сторону пустую чашку (из которой он прихлёбывал всё это время) и запоздало спохватывается: — Вон кофемашина! Обслужите себя сами, если хотите… Статья нужна в большей степени мне. — И дальше, без перехода. — Если наша общая затея с выходом в финал — не пустышка, и что-то у нас получится, лично я выиграю весьма в том случае, буде смогу заявить: «У нас в Корпусе и на кафедре есть люди, которые без активированной искры проходят все системы защиты того же Квадрата. Кстати, они же и на Турнире отметились». — А статья причём? Я правда не ухватываю логики. Но напишу всё, что скажете… — Собственно, статей будет две, — задумчиво смотрит в окно куратор. — В первой вы в произвольной форме опишете ваши рекомендации тому, кто будет тренироваться проходить что-то типа Квадрата на ресурсах организма, без гаврилы майора Стоуна. — А вторая? — А во второй вы публично и гласно объявите ключевые пункты своей подготовки к Турниру, — припечатывает Бак, оборачиваясь ко мне и глядя в глаза где-то жёстко. — Да что там писать? — неподдельно поражаюсь вслух. — «Бери больше, бросай дальше. Пока летит — отдыхай»?.. Просто переложение старого учебника на новые реалии и адаптация к искре. Одним ударом — наповал. Дальняя дистанция — пистолет либо заменители. Средняя дистанция — трость либо ноги, они вполне её заменяют при должном подходе… короткая дистанция — кулак и, как говорит Стоун, «взять на приём». Бак, не мигая, не сводит с меня взгляда. — Погодите… вы что, серьёзно? — Алекс, вы ещё очень молоды и на своём опыте пока просто не видели. — В его интонациях наконец появляются оттенки снисходительности и он становится похож на обычного себя. — То, что основы методики заложены не сегодня, не отменяет их ценности. А статья нужна для того, чтоб, в случае вашей победы, все желающие оспорить её объективность и справедливость могли обратиться к вашим же заявлениям. Кстати, какое вы сделаете заявление в самом конце этой статьи? — он смотрит сейчас тем взглядом, которым экзаменатор обычно сопровождает каверзный вопрос испытуемому. — Разум сильнее меча, — пожимаю плечами. — Любой может быть победителем, не только одарённые. Вопрос в точности вектора подготовки. Либо — можно ханьскую версию: «Одарённым является каждый. Просто многие не тренируются, оттого умирают обычными людьми, так и не раскрыв потенциал». Там не дословно, но суть эта. У нас многих слов нет в языке. — Ханьскую версию не надо! — ощутимо напрягается Бак. — От революций воздержимся! Первая формулировка — просто шикарная. Хм, а ведь он искренне считает, что я буду если не победителем, то, минимум, на пьедестале. Интересно. — Если не секрет, а для какого издания эти статьи предназначены? — Не секрет. Наши министерские журналы. Обычный профильный науч-поп, — ему в голову, кажется, пришла какая-то мысль, отчего он снова веселеет прямо на глазах. — Кстати! У меня вон терминал свободен! Не хотите прямо сейчас набросать тезисы? Кофе себе, кстати, сделайте… _________ — Господин майор, а что лично вы думаете об этом мероприятии? И что там вообще будет? — Ну-у, лично я бы без свидетелей сказал, что прикладная ценность небольшая. — Стоун пожимает плечами. — Хотя и не нулевая, нет. Так, типа бывшего открытого чемпионата по бою голыми руками среди спецслужб. Скажем, достаточно узкое и нишевое мероприятие, практическая ценность которого равна…м-м-м… Понимаешь, ну не пошлёт никто никого с голым кулаком или искрой на серьёзную задачу. Это или что-то весьма уникальное и разовое… а в таких случаях и исполнители одноразовые… Либо очень необычное стечение обстоятельств, где героизмом и уникальностью навыков надо компенсировать отсутствие надлежащей подготовки к операции на этапе планирования. Во время написания статьи по заказу Бака, я столкнулся с рядом концептуальных моментов, в которых мне банально не хватает ума. У Алекса эти моменты в подготовке либо опыте тоже отсутствовали, поскольку у них весь мир пацифисты. Не мудрствуя понапрасну, я созвонился со Стоуном и, получив разрешение, явился за советом. — Так а зачем тогда это вообще всё надо? Зачем нужен чемпионат и турнир, с такими бюджетами и таким антуражем? Если это всё — дутый пузырь? — у меня в голове мозаика что-то теперь вообще не складывается. — Сразу видно далекого от армии человека, — жизнерадостно ржёт в ответ майор Стоун. — Какой бы пример привести… Что ты знаешь об армии княжества Монако? — Ровным счетом ничего. Я и о самом княжестве таком не слыхал до сего момента. — В общем, их армия сто пятнадцать, что ли, человек по штату. Включая пожарный взвод. Он у них тоже к армии относится. А самый первый пункт их устава знаешь какой? «Армия Монако непобедима потому, что никогда не знала поражения», — выражение лица Стоуна излучает позитив и оптимизм. — Однако, — качаю головой. Признаться, я не ожидал такой глубины мысли с его стороны, потому перевариваю. Под заливистое веселье Алекса во внутреннем пространстве. — Ну или давай зайдем с другой стороны, — продолжает экскурс в непонятные мне реалии майор. — Куда ты, вот лично ты, поставишь самый первый свой пост в любой части? — Судя потому, что вы спросили, вопрос с подвохом. В финансовую часть? Поближе к сейфу с наличными? — Зачёт, — выдыхает Стоун через долгие полминуты, продолжая всхлипывать от смеха и вытирать слёзы из правого глаза. — Где-то логично, конечно… Хорошо бы. Но нет. Знамя части. — Он назидательно поднимает вверх указательный палец. — И вот теперь ты мне скажи, как череп. Со своей кафедры, какой вывод из этих двух моментов ты сделаешь? — Получается, в армии символизм имеет еще большее значение, чем в культуре или искусстве? — Вывод напрашивается сам собой, но лично для меня звучит несколько революционно. — Так точно, — утвердительно кивает Стоун. — Не буду вдаваться в дебри инструментов управления личным составом, с возрастом сам поймёшь роль твоего символизма на эту тему… Скажем, этот турнир и есть прямое продолжение той самой концепции. Насколько я понял поползновения твоего куратора, он как раз и собирается сменить символ на пьедестале. Ну, по крайней мере, об этом всерьез призадумался. До эпизода с тобой, мне неизвестно, чтобы в основную сетку, да по основной программе, в качестве участника заявляли неодарённого. — Вообще-то, у меня есть ранг ханьской искры, — замечаю осторожно. — Окей, одаренного в нашей системе ценностей, — чуть корректирует собственную формулировку майор. — Да мне вообще кажется, что доминанта одарённых в целых муниципалитетах либо министерствах — это вообще ничем не оправданная сегодня попытка передавать элитарность по наследству. — Почему-то со здоровяком-майором на меня накатывает странное ощущение того, что говорить можно всё, что думаешь. И аналогично можно не думать, что сейчас сказать, а о чём стоит бы умолчать. — Секрет полишинеля, — опять двигает плечом Стоун, изображая скуку и тривиальность. — К сожалению, пока существует вертикальное строение общества, всегда будут круги, претендующие на элитарность. Как следствие, они же будут претендовать и на передачу по наследству того, о чём ты сказал. В этой связи, наши одарённые ничуть не отличаются от владельцев рабов, описанных в учебниках истории до Спасителя: каждый стремится упрочить своё положение на вершине пищевой цепочки методически и, желательно, законодательно. — Говоря такие вещи, глядит на меня майор весело и с неубиваемым оптимизмом, что чуть не вяжется с содержанием его слов. — Но ты, кажется, о другом шёл говорить?