Прямо посреди комнаты, полной забытой мебели, лежало тело, накрытое белой простыней. Под тканью угадывались очертания головы, туловища и ног, поэтому ошибки быть не могло – передо мной человек. Или то, что от него осталось. Я будто оглохла. Все звуки пропали из мира, что сосредоточился на этом теле, спрятанном под тонкой белой тканью. Забыла, как дышать, и глупо ловила ртом воздух. Слезы застыли в горле, которое обжигал сдерживаемый крик. Я отказывалась верить в происходящее. Как же так? Неужели моя жертва не спасла Ригана? Прикусив дрожащую губу, упала на колени и трясущимися пальцами схватила уголок ткани. Мне не хватило сил, чтобы откинуть простыню и взглянуть человеку в лицо. Поэтому закрыла глаза, потянула ткань, а когда снова распахнула веки, едва сдержала крик. Передо мной лежала Виви. Ее стеклянные безупречно черные глаза были широко раскрыты, рот застыл в беззвучном вопле. Зубы еще были человеческими, но заметно заострились. Она находилась в стазисе, пойманная в стадии перехода из темераты в инфекта. Я сразу вспомнила о ранении, что Виви получила от Фрая. Выходит, тот портал открыл отец. А потому не поверю ни единому слову, будто обращение охотницы – случайность. – Ты и ее сюда вмешал, – брезгливо бросила я, когда за спиной послышались шаги. – Это просто совпадение, – последовало пустое оправдание. – Она слишком быстро начала обращаться, и я… – Геройски заточил ее в стазис, – закончила вместо него, метнув жесткий взгляд. Отец заметно дрогнул и шагнул обратно за перила. Неудивительно, что он меня боится. Я сама до конца не знаю, на что способна. А если злость еще и подпитывает мои силы… – Удивительное совпадение, что тебе удалось поймать в стазис именно этот момент, – яростно сверкнула глазами и вымученно улыбнулась. – Душа Виви уже мертва, а вот тело… В самый раз для Фриды, не так ли? Отец не стал отпираться или врать. Обреченно покачал головой и с надеждой напомнил: – Она твоя мать. Неужели ты не хочешь снова иметь нормальную семью? От таких слов я взорвалась надсадным смехом, в котором на самом деле прятала слезы. – Нормальную? Отец – маньяк. Мать – в теле бывшей подруги. И я – темная чародейка. Это ты называешь нормальным? Он обреченно склонил голову, не зная, что сказать. Я понимала, почему он не пытается мной командовать или угрожать. Отец в невыгодном положении и вынужден просить и пресмыкаться. – Спрашиваю в последний раз, – почувствовав собственную силу, процедила с угрозой, – где Риган? Отец задумался лишь на секунду, но, натолкнувшись на мой потемневший от ярости взгляд, бессильно указал рукой в сторону заваленного на бок шкафа. Тут же подскочила на ноги и тенью в один миг переместилась в другую часть комнаты. Из груди вырвался облегченный вздох, когда увидела Ригана. Он лежал на полу, держась за плечо и морщась от боли. – Риган, – упала перед ним на колени и осторожно, кончиками пальцев, коснулась его ладони. Он слабо приоткрыл глаза, и на его губах мелькнула едва уловимая улыбка. Риган жив, на нем нет метки Тьмы и никаких серьезных ранений. От этого зрелища была готова расплакаться, но сдержала чувства и аккуратно сжала его пальцы в своих. – Кроме руки, что-нибудь болит? Он качнул головой, попытался сесть и тут же застонал от боли. – Не двигайся. Мы что-нибудь придумаем, – успокоила я и наклонилась, чтобы поцеловать его в висок. – Аста, – очень слабый, хриплый голос всколыхнул во мне целый ураган чувств: нежность, заботу, облегчение и любовь. Не смогла сдержать улыбки, глядя в эти серые, лучистые глаза, что смотрели на меня с удивлением. – Твои глаза, – с придыханием прошептал он, а я не сразу вспомнила, что метка Тьмы больше не уродует мой взгляд. Риган снова улыбнулся и, несмотря на боль в плече, потянулся к моему лицу. Неловким движением коснулся щеки, прочертил путь к скуле, а потом заправил темную прядь мне за ухо. В груди мгновенно разгорелся пожар от той мучительной нежности и трепета, с которыми Риган ко мне прикасался, от его взгляда, горящего восхищением… А потом идиллию разрушил назойливый голос отца: – Аста, я помог тебе – сохранил мальчишке жизнь. Так будь добра, выполни и ты свои обязательства. Риган недоуменно нахмурился, его рука так и замерла у моего лица. Я поймала его ладонь и на пару секунд накрыла своей. Потом нехотя разъединила наши пальцы и вышла обратно к отцу. Уже собиралась согласиться на его условия, как вдруг комнату осветила яркая вспышка. – Аларик, если ты хотел спрятаться, то выбрал не лучшее место. Господин Дагер появился из портала прямо напротив моего отца. Над его плечом парила яркая магическая сфера. Чародей был один и выглядел очень расслабленным. Однако обманываться себе не позволила. Уверена, глава Совета – очень сильный маг. – Доброй ночи, Аста. – Господин Дагер слабо кивнул мне, но тут же вновь переключился на моего отца. – Вы уже обыскали академию? – слишком непринужденно поинтересовался ректор, будто мы все встретились не в заброшенной башне, а на полу не лежало пойманное в стазис тело полумертвой студентки. – Да, но, видимо, поздно. Ты уже осуществил задуманное. – Исключительно благодаря вашему визиту, Киан. Он меня поторопил, да и я не мог игнорировать так удачно сошедшиеся звезды… У меня в глазах потемнело от такой наглости. То есть для отца наше с Риганом появление в подвале – чудесное везение? Ну да, конечно. Не каждый же день получается напасть сразу на двух учеников! – Мы нашли достаточно подтверждений тому, что в академии незаконно спрятано около двух десятков глаз онейры. К тому же есть подозрения на отравления студентов. – Глава Совета обернулся на тело Виви и добавил: – И на намеренное доведение молодых охотников до обращения в инфектов. Попытаешься отвертеться или признаешь вину? Я насторожилась и, не отходя далеко от Ригана, приняла оборонительную позу. Если отец вдруг решит напасть, буду готова. Однако ректор покачал головой и безоружно развел руками. – Я признаю вину и даже готов сотрудничать со следствием. Поверь, Киан, я расскажу много нового не только о глазах онейры и погибших студентах. Господин Дагер прищурился, пребывая в таком же недоумении, как и я. На отца смотрела со смесью удивления и недоверия. Почему он так легко сдается? Не пытается ни сражаться, ни бежать? Но все очень быстро встало на свои места. – У меня есть только одна последняя просьба, – произнес отец. – Позволь этой темной чародейке исполнить наш договор. Он махнул ладонью в мою сторону, и внутри все похолодело. Господин Дагер обернулся на меня лишь на секунду, но успела заметить смятение в его взгляде. – Аста? Темная чародейка? – искренне изумился он, на что мой отец слабо улыбнулся: – Киан, у нас будет время обсудить все в темнице. Я не отказываюсь от вины и не собираюсь бежать. Прошу лишь исполнить единственную просьбу. Господин Дагер недоуменно взглянул на отца, потом на меня. Глава Совета вынес решение быстро и жестко: – Решать только твоей дочери. Но учти, Аларик, если это что-то запрещенное или ты попытаешься бежать… – Это вопрос исцеления и победы над Тьмой, – убедительно произнес отец, и я заметила, как вытянулось лицо господина Дагера. – Все мои преступления были ради этого момента. Так позволь же мне найти в нем искупление. – Ничто не искупит твоей вины, – вмешалась я, заставив обернуться и отца и господина Дагера. – Но я выполню твою просьбу. Лицо отца просветлело, глаза засияли, но я поспешила приглушить его неуместную радость: – Я делаю это только потому, что ты сохранил жизнь Ригану. – Ригану? – переспросил господин Дагер и строго уставился на моего отца. – Ты вмешал сюда моего сына?! Преступник молчал под испепеляющим взглядом главы Совета. Господин Дагер был готов метать молнии и, похоже, собирался лишить отца права на последнее желание. – С Риганом все хорошо. Он здесь, – успокоила я. В доказательство охотник, который постепенно приходил в себя, шипя от боли, сел и высунулся из-за заваленного шкафа. – Я в порядке! – коротко бросил он и вымученно улыбнулся. Показалось, я увидела, как господин Дагер облегченно выдохнул, а затем сказал: – Решать Асте. Но с тобой, Аларик, у нас будет очень долгий разговор… В комнате повисла тишина, которую нарушал только вой ветра за окном. Все ждали моего выбора, и я знала, что теперь могу отказать, ничего не опасаясь. Риган со мной, господин Дагер – тоже. Отца бояться нет смысла. Но почему-то все равно села на колени возле тела, погруженного в стазис, и осторожно коснулась щеки Виви. Кожа оказалась холодной и твердой как камень. Это должно было помочь перестать видеть в замороженном монстре мою бывшую подругу, но не помогало. И пусть мы не ладили, наблюдать Виви такой было ужасно больно и страшно. Мне жаль, что ее жизнь оборвалась столь рано, и в этом – вина моей семьи. Моргнула, прогоняя слезы, и заставила себя сосредоточиться. В сторону чувства, к демонам воспоминания! Если отец прав и я могу спасать темератов, то судьба Виви, Фрая и сотен других оскверненных больше никогда не повторится. Но для этого нужно собрать волю в кулак и понять, как победить чужой мрак. Закрыла глаза и интуитивно сделала то, что хорошо умела, – нащупала магический стержень. Он оказался холодным, но очень спокойным, как река, спящая подо льдом. К моему удивлению, чужая магия откликнулась, почувствовав мою Тьму, и потянулась к ней. Я ощутила приток сил, что восполняла мгла, которая постепенно становилась моей. Я будто вытягивала из чужого полотна лишнюю нить. И когда с этим было покончено, открыла глаза и ахнула. Метка Тьмы пропала из взгляда Виви, но стазис поймал ее слишком поздно – черная магия сточила душу девушки, и теперь она, пустышка без духа, медленно умирала. Голубые глаза тухли и будто обращались в стекло, кожа бледнела, а грудь опадала…