Быстро кивнула, крепче подхватила бывшего охотника за руку и чуть ускорила шаг, чтобы быстрее улизнуть от чужих взглядов. Но, даже снова оказавшись в общей шеренге, чувствовала, как затылок сверлят десятки глаз. Второй ряд темератов, в котором стояла Эйлин, не тронулся с места, когда все бывшие охотники сбросили свои артефакты. Моей подруге и таким, как она, распределение не грозит. Однако и мне может улыбнуться удача – охотников последнего курса меньше, чем оскверненных. Вдруг повезет и смогу-таки посвятить время поиску ответов, а не прислуживать ради чужих оценок? Я держалась за эту мысль каждое мгновение, когда ректор объявлял все новые и новые имена. Охотники, мои бывшие однокурсники, по одному подходили к зачарованной вазе и слепо вытягивали случайный артефакт. Я слушала, как Фармон убедительно говорит, будто магия сама выбирает для охотника пару. Что это не просто случайность, а предназначение… Слушала, но едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза. Нервничала, мелко дрожала и замирала каждый раз, когда рука очередного студента ныряла в вазу. Почти все они жмурились или смотрели куда-то в потолок, будто там есть какая-то подсказка. Мол, бери этого! Он живучей! Когда имена в списке практикантов перевалили за половину, едва сдерживала суетливые метания. В груди будто копошился ворох насекомых, чьи крылья беспрестанно щекотали внутренности, подогревая мое нетерпение. Оно обжигало легкие, воровало дыхание и заставляло сердце холодно замирать при объявлении новой пары. Я боялась услышать свое имя, но даже не ожидала, что испуганно встрепенусь, когда ректор объявит мою бывшую подругу: – Вивьен Томпсон! Силой воли заставила себя сдержать любые проявления страха, обиды и разочарования. Не позволила себе ссутулиться или уронить голову, не разрешила кусать от досады губы. Лишь пристально наблюдала, как Виви, широко и лучезарно улыбаясь, порхает к артефакту. Она, как всегда, выглядела неотразимо. Пышное платье-облако с иголочки, безупречная прическа с кукольными кудрями и нежный макияж. Виви знала, что производит впечатление, и пользовалась этим сполна. Улыбалась до последней секунды, пока профессор Фармон, которому охотница передала извлеченный из вазы артефакт, не объявил: – Фрай Белидор! Я ощутила, как резко вздрогнул парень, а его рука впилась в мое плечо. Он будто разом ожил, взгляд прояснился, а от недуга не осталось и следа. Однако мое сердце забилось как сумасшедшее, будто назвали мое имя. Я видела, как чуть дернулась улыбка Вивьен, когда она посмотрела на своего напарника и заметила рядом меня. Наши взгляды встретились всего на мгновение, за которое я не успела прочитать ни одной эмоции на лице Виви. Она быстро отвернулась, сделав вид, что не увидела меня или не узнала. Обида острым шипом пронзила сердце, но я забыла о ней тотчас, когда Фрай шагнул к сцене. – Помочь? – обеспокоенно стиснула его пальцы, еще не успевшие выскользнуть из моих. Фрай по-доброму улыбнулся, уверенно качнул головой и один продолжил путь к Виви, чтобы завершить связывание пары. Профессор Фармон подал Фраю его артефакт, короткую ленту и стилет. Последним темерат коротко полоснул по ладони и сжал в ней ленту, которую потом преподаватель передал Виви. Она без особого восторга обернула ею фарфоровое запястье, а Фрай надел свой артефакт. Они оба вытянули руки друг к другу, почти соприкасаясь кончиками дрожащих пальцев, а ректор в очередной раз прочитал связующее заклинание. Лента вспыхнула на запястье Вивьен и рассыпалась пеплом, а камень в артефакте Фрая отозвался охровой вспышкой. Короткий ритуал, который раньше воспринимала лишь как часть торжества, сейчас вызывал отвращение. Весь этот спектакль только для того, чтобы охотник мог подавлять заклинания своего темерата, призывать его и накладывать чары, которые бы не сработали, не будь этой злосчастной связи. Очередной контроль над теми, кто и так лишен всякой свободы. Следующее имя из уст отца зазвенело раньше, чем Виви и Фрай успели сойти с освещенной сцены. Им полагалось занять места по бокам от возвышения, рядом с другими распределенными. Однако они едва ли успели спуститься с лестницы… Фрай вдруг пошатнулся, а мне показалось, что парень просто оступился. Но, когда темерат камнем полетел к полу, сердце ухнуло вниз живота. Виви вскрикнула и, подхватив воздушные юбки, отскочила в сторону, даже не попытавшись удержать напарника. Фрай, глухо застонав, растянулся прямо у подножия лестницы и скорчился от боли. То ли из-за падения, то ли снова подействовало подмешанное в напиток зелье… Я с ужасом глядела, как несколько стражей-охотников поднимают Фрая с пола и первым делом проверяют камень в его артефакте. От такой бесчеловечности внутри меня заскрежетала злоба. Я не видела вокруг Фрая Тьмы, но отчетливо ощущала свою. Кто-то постарался на славу. Все-таки, если бы Фраю повезло чуть больше и он рухнул несколькими минутами раньше, ему бы вполне удалось избежать распределения. Я уже не сомневалась, что цель у злоумышленника была именно такой. Или, лучше сказать, доброжелателя? В любом случае, это точно было сделано не ради шутки, а с конкретной целью, которую почти удалось реализовать… Пока стражи левитировали Фрая к выходу, чтобы доставить в лазарет, ректор продолжал церемонию, хотя тихие голоса взбудораженных студентов еще долго шелестели на фоне. Однако даже когда они стихли, я успокоиться не могла. Все думала о Фрае, Виви и всем этом кошмаре… Внутри клокотали ярость и обида, а эгоистичное желание сбежать не утихало и оглушительно било по вискам. Связанные пары – просто случайность, в которой нет ни капли судьбы или предназначения. Если откажусь от ритуала, на моем месте просто окажется другой темерат. Это ничего не изменит. Разве что отец выставит за двери академии, как и обещал. Я сильно прикусила губу и крепко сжала ладони в кулак. Не могу я сейчас покинуть академию. Это единственное место, где есть хотя бы призрачная возможность найти ответы и выжить. Да и что со мной будет за стенами учебного заведения? Куда я пойду? Не имеют темераты столько свободы. Едва люди замечают в ком-то перемены, наложенные меткой Тьмы, сразу же вызывают охотников. А дальше – разговор короткий и по весьма предсказуемому сценарию. Инфектов истребляют. Темератов везут в академию. Для оскверненных это единственное место, где есть шанс на надежду и хоть какая-то иллюзия нормальной жизни, а не глухая, навязанная страхом изоляция. О темератах, которые отказались поступать в академию, не слышала. Знаю лишь, что их запугивают заключением. Ведь рано или поздно темерат обратится в инфекта, и проще, чтобы монстр родился в ловушке. Обычно оскверненных не радуют такие перспективы, и их истерика быстро кончается. Однако не сомневаюсь в отце: если он меня и исключит из числа студентов, то не раздумывая запрет в изоляторе и оставит дожидаться неминуемого обращения в чудовище. Мысли копошились в голове мерзкими тараканами, а их тонкие лапки щекотали нервы. Я мелко дрожала, на коже выступил липкий пот. Я увязла в метаниях, в которых раз за разом сворачивала в одни и те же тупики, застряла в тягучем болоте эмоций и даже забыла надеяться, чтобы мое имя сегодня осталось неозвученным. А потому, когда оно донеслось до меня будто через туман или толщу воды, даже не вздрогнула. Лишь моргнула, прогоняя слепоту из взгляда, и во все глаза уставилась на охотника, что уже стоял на сцене, дожидаясь меня. – Аста Навье! – вновь нетерпеливо прогремел отец. Я встрепенулась, когда кто-то легонько подтолкнул в спину. На негнущихся ногах проследовала к лестнице и как во сне вплыла в островок света. Профессор Фармон тут же вручил мне ленту и уже знакомый стилет, и я, не отдавая себе в этом отчета, проделала все требующиеся части ритуала. Даже не почувствовала боли, когда железо полоснуло ладонь по старому шраму. Обмотала запястье бархаткой и, как зачарованная, вскинула глаза на парня, стоящего напротив. Он искусно прятал волнение. Каждая мышца была расслаблена, губы тронула легкая улыбка, а широкие брови не дрожали от напряжения. Высокий лоб, на который спадали медные пряди, что так и хотелось поправить, не блестел от холодного пота, а под острыми скулами не ходили желваки. Но его выдавал серый, как грозовые тучи, взгляд. Риган Дагер был напуган, и я видела, как в дыме его глаз дрожит волнение. Он смотрел на меня со смесью сожаления и удивления. Будто я мифическое существо, в которое Риган до последнего не верил, пока не встретился лицом к лицу. До конца церемонии я стояла рядом с Риганом в шеренге прочих охотников и темератов, что уже прошли через распределение. Дышать здесь было легче – не угнетала атмосфера неизвестности. Но и чувствовала себя среди бывших сокурсников хуже некуда. Еще всего-то луну назад я была одной из самых способных студенток, подавала большие надежды. Меня ставили в пример, пророчили блестящую карьеру… А теперь я лишь расходный материал для чужих экспериментов. Я стояла, как полагается, плечом к плечу с Риганом, вытянувшись по струнке. Держала осанку, стараясь хотя бы снаружи выглядеть спокойной. Внутри же бушевало торнадо эмоций, которое на своем пути безжалостно уничтожало все доводы рассудка и сметало крохи надежды. Я почти физически ощущала, как время утекает сквозь пальцы. Слепо смотрела, как раз за разом сменяются на сцене охотники и их темераты, однако видела лишь неотвратимое будущее, на которое сегодня подписала контракт собственной кровью. Совместные тренировки и пары с Риганом сожрут все свободное время. В ту же топку – пустые пробежки от одного заказа к другому в попытках заработать как можно больше баллов. Для Ригана. Не для меня. Мне вообще плевать на баллы, на связку, на тренировки и парные занятия. Однако чертов ритуал прочно укрепил за Риганом право на мою волю. А все для чего? Меня уже тошнит от слов преподавателей. Я устала слышать об исцелении, что можно найти в союзе. Это просто ложь, скрывающая под собой неприглядную правду. Связка идет на пользу лишь охотникам. Они учатся работаться в команде и нести ответственность. А в случае беды всегда можно прикрыться темератом как живым щитом и безопасно унести ноги. Преподаватели же лишь наблюдают за процессом связки, надеясь на чудо. Или уже даже не надеясь – просто идут по проторенной дорожке. Конечно, они ведут отчеты, пытаясь отследить улучшения в состоянии оскверненных. Любая стабилизация, чуть отодвигающая смерть, – уже успех. Но временный. И очень непрочный. Однако что получаем взамен мы, темераты, когда соглашаемся на роль подопытных? Кров. Надежду. И какой-никакой круг общения. Вот, пожалуй, и все. Все знают, что результатов в этом опыте за девять лет не было. Знают, что темераты не перестают гибнуть. Знают. Но эгоистично продолжают извлекать хоть какую-то пользу из обреченных. Глава 10 После того как все будущие выпускники-охотники прошли через церемонию, торжественный вечер продолжился в вольной атмосфере. Снова загремела музыка, вновь принесли свежие напитки и еду, опять под потолком заплясали искры магических шаров. Обстановка разрядилась, ведь самое напряженное событие дня осталось позади. Шире всех улыбались трое темератов, чьи имена так и не прозвучали во время распределения. Я смотрела на них с завистью, хоть и понимала – шататься по академии без дела им не позволят. Однако у этих счастливчиков будет куда больше времени, чтобы потратить его с пользой: прошерстить библиотеки и изучить архивы. Только вот глядя на эту компашку везунчиков, я искренне сомневалась, что они знают дорогу к читальным залам… Ни с одним из темератов, которым улыбнулась удача, я не была знакома лично. Знаю лишь, что один до обращения учился на моем курсе, а двое других выпустились из академии несколько лет назад. Без понятия, какими они были до получения метки Тьмы, но сейчас, без сомнений, просто прожигали жизнь. Точнее, ее остатки. Распределенные темераты тенями кружились возле своих охотников, выглядя при этом несколько потерянно. Они, как и я, пока не знали, что делать, и не решались заговорить с напарником. Мялись рядом, слушали чужие разговоры, испуганно переглядывались и отчужденно слонялись по пятам. Я за Риганом не таскалась. Едва торжественная часть вечера подошла к концу, к нему стянулась целая толпа студентов, среди которых больше всего было девчонок. Крутиться вокруг популярного охотника в разгар бала – самоубийство. Да и желания торчать рядом с Риганом у меня не было – нам и так предстоит много «радостных» часов, а совместные занятия начнутся уже завтра. Среди охотников я чувствовала себя подавленной, а обреченность ощущалась в разы острее. Они громко смеялись, что-то обсуждали, перекрикивая музыку и друг друга, а девушки наперебой строили глазки, кажется, затеяв целое соревнование. Их радость была для меня ядом, который завистью отравлял рассудок. Мне не хотелось ни плясать, ни веселиться. Мысли метались от собственной безысходности к воспоминаниям о Фрае. Ни первое, ни второе облегчения после тяжелой церемонии не приносило. Меня лишь плотнее укутывало покрывало тоски, а в голову лезли навязчивые, опасные мысли. И одной из них я не смогла противиться. Несколько раз обошла зал, чтобы убедиться – веселье еще не достигло своего пика. Подслушивала разговоры, чтобы понять – еще несколько часов никто не планирует покидать праздник. Уверенность во мне крепла с каждой секундой, и я не сомневалась в успехе миссии. Раз в честь торжества в корпусе охотников погасили барьерные руны, возможно, и в библиотеке их сейчас нет. Госпожа Шерали выдавать разрешение мне не спешила, а время продолжало утекать. Ситуация накалялась с каждым днем, а отравление Фрая только подлило масла в огонь. Мне не терпелось узнать, что он собирался мне рассказать, хотелось скорее найти все кусочки мозаики, а заветные знания, спрятанные в чужой библиотеке, оглушительно манили. И я не могла больше сопротивляться. В конце концов, никто не заметит моей пропажи. Ригану все равно, Фрай в лазарете, отцу плевать. Разве что Эйлин стоило бы предупредить, но мне не удалось выловить подругу из толпы – она постоянно с кем-то танцевала, а потом и вовсе затерялась среди общего веселья. Зато на Виви я наталкивалась не единожды, и каждый раз она делала вид, будто меня в упор не видит. Было обидно и очень больно. Хотелось демонстративно поприветствовать ее, преградив путь. Но чего бы я добилась? Только бы похоронила собственную гордость и станцевала на костях несуществующей дружбы. Когда я в очередной раз убедилась, что Эйлин и без меня неплохо проводит вечер, решила улизнуть с торжества. Тянуть время – опасная затея, что может стоить очень дорого. Ведь вряд ли Шерали в ближайшие дни даст мне заветный допуск, а очередного шанса пробраться в библиотеку охотников может и не выпасть вовсе. Никто не остановил меня, когда из душного зала, забитого людьми, вынырнула в пустые коридоры. Эти мрачные, строгие ходы за три года я выучила как родные, привыкла к их холодности и сдержанному интерьеру. Однако сейчас, после разноцветья пышного бала, от опустевшего замка все же веяло тоской и одиночеством.