– Едрить твою мать! – Подпрыгнула на месте. А через кусты, вырисовывая в быстро сгущающихся сумерках тёмный силуэт, по свежевыпавшему снегу к нам направлялось Хатершамское проклятие. – Ну уж нет! Демоница развернулась и прыжком оказалась рядом с извозчиком. Всего одного удара ей хватило, чтобы выбить его с козел. – Чего стоишь? – заорала на меня. Я кинулась к ней. Где-то там в сугробе бултыхался извозчик, пытаясь подняться. Хэйди сузила глаза и прошипела: – Шах, шах истейрит! Голос демоницы изменился. Чёрная как ночь плеть возникла в руке, разорвала сумрак и хлестанула коней по бокам. Заметив ужас на моём лице, девушка пояснила: – Мой отец некромант, а я муза. Так вселим же в них такой страх, чтобы неслись без оглядки. Кони взвились, встали на дыбы. – Смерть после смерти, – жутким шёпотом сорвалось с губ Хэйди. – Она идёт за вашими душами… О, нечистые, как же жутко она выглядела. – Шах, шах, истейрит! Нежить замерла, вслушиваясь в её шёпот. Хлыст ударил ещё раз, и в момент, когда лапа проклятия коснулась экипажа, он рванул вперёд. Экипаж скрипел, мёртвые кони жуткими монстрами тьмы летели по узкой косой тропе. Клубы огня вырывались из их ноздрей. Алым горели глаза. Я никогда не была в такой адской гонке. И всё же проклятие почти не отставало. – Шах, шах! – взвивался крик Хэйди над тёмным лесом, сплетаясь с воем вьюги. Я вывернулась, смотря на несущееся за нами проклятие. Огромное, пушистое, как мне казалось, оно неслось большими скачками, размытым в густом снегопаде силуэтом. Ночь глотала всё вокруг. Я повернулась. – Хэйди? Куда мы несёмся? – Ещё бы я знала! – проорала демоница. И от этого её заявления как-то совсем не по себе стало. А учитывая, что тропу впереди практически не было видно, можно только гадать, куда несут нас мёртвые кони. Оставалась надежда только на то, что они подчинены Хэйди. А она желала одного – спастись! – Домой! Слышала ли нежить, несущаяся в безумном страхе, её приказ, не знаю. Но в какой-то момент мне показалось, что мы свернули с тропы, и совсем близко начали мелькать тени деревьев. Ветки ударяли о корпус экипажа и с треском разлетались. А проклятие не отставало. И даже казалось, что догоняет нас. Я сунула руку в кармашек платья. Вытащила синенький кругляк. – Зантар! – швырнула назад. Где-то за нами расплылась большая лужа. И тут же замерцала, обращаясь в лёд. Проклятие поскользнулось, распласталось и пропало во тьме. – Шах, шах, истейрит! – летел голос Хэйди по лесу. А я уже швыряла следующий заговорённый мешочек. Навряд ли лёд надолго задержит несущегося за нами монстра. И я вытаскивала всё, что у меня было. Очередной мешочек упал сразу за экипажем и уверенно поднял сугроб, образовывая из него снежного голема, тот рыкнул и начал собирать вокруг снег и швырять в уже снова обрисовавшийся позади силуэт проклятия. Я сунула руку и нащупала ещё мешочек, раскрыла его, высыпая по ветру. Он замерцал, обращая снежинки в яркие искры огня, и те рванули на помощь голему, которого уже настигло проклятие. Всего пару секунд можно было видеть ещё их борющиеся силуэты, а потом всё пропало во тьме и вьюге. Но я не останавливалась. Сунула руку за очередным мешочком и… Резкий поворот, экипаж накренило, послышался треск балок. Кони дико заржали, кувыркнулись. Нас с Хэйди подкинуло и вышвырнуло с места извозчика. Послышался удар, в разные стороны полетели куски экипажа. Мимо прокатилось колесо и зарылось в снег. А кони в страхе унеслись в ночь. – Бежим! Крепкая рука Хэйди схватила меня, помогая встать. И мы побежали. В десятке шагов наткнулись на останки разбитого экипажа. Не останавливаясь, пронеслись мимо. По пути я вытряхивала всё, что было в моих потайных кармашках. Ложечки-замешалочки, вездесущий поджигайка, расчёска с начёсиком, иголочка-везде-уколочка, щёточка для чистки обуви – всё это я кидала за нами. Пусть встречают преследующее нас проклятие. Воя монстра уже не было слышно, мои мешочки – это хорошие мешочки, хотя я и понимала, что они не смогут сбить проклятие с пути, но хотя бы задержат, дав нам шанс спастись. Мы бежали задыхаясь, не обращая внимания на холод, нам было жарко. Зима в этом мире наступила внезапно, сугробы за небольшое время намело немалые. Мы проваливались по колено, чертыхались, но старались продвигаться вперёд. – Кажется, я вижу огни! – закричала Хэйди. «Наверное, у неё от страха начались глюки», – подумала я. Потому как у меня самой уже в боку кололо и разноцветные блики перед глазами плясали. – Говорю же, огни! – Она потянула меня в сторону. И словно подтверждая её слова, где-то далеко-далеко, разрывая тьму, распустился яркий огненный цветок. А с воем ветра донёсся голос Гайде: – Лиииияяя! В него вплёлся голос мадам Лафаер: – Хэйди! Не может быть! У нас двоих глюки? Откуда здесь взяться Гайде и Лафаер? И всё-таки мы не теряли надежду и, срываясь на хрип, устремились туда, где слышали голоса и видели парящий в воздухе алый цветок. Глава 11 Мы сидели в тёплой кухоньке гостиницы «Сизый дым», но всё ещё не верили, что спаслись, сбежали от Хатершамского проклятия. Так и чудилось, что оно стоит за окнами и смотрит. Где-то там, за углом, в тени, куда не достаёт тень фонариков. Стоит и смотрит, выжидает, готовясь напасть. И уже не спасут внезапно появившиеся практически из ниоткуда Гайде и мадам Лафаер. Проклятие настигнет меня. И буду я, словно тот извозчик, смотреть на мир мёртвыми глазами и выдавливать пугающее обычного смертного «Ыыы». Все эти мысли, дикие и страшные, неслись у меня в голове, путались, заставляя дико биться сердце и дрожать руки. С момента как мы вошли в гостиницу, а вернее, ворвались, торопливо прикрывая за собой дверь и зажигая сотни огоньков во всём доме, я не могла выдавить из себя ни слова. Так и сидела в оцепенении, смотря в одну точку, за окно. И не могла отвести от него взгляда. Всё пыталась увидеть там монстра. Нервно сцепляла пальцы и заново прокручивала события сегодняшнего вечера. Рядом сидела Хэйди. Точно такая же, как и я. Молчаливая, с расширенными от ужаса всего пережитого глазами, и взглядом устремленным туда же, за окно. Гайде и мадам Лафаер с грустью смотрели на нас. – Онемели, – прошептала хозяйка гостиницы. – От ужаса. – И всхлипнула. – Не раскисай, авось ещё очухаются, – участливо проговорила мадам Лафаер. – Видишь же, у девочек шок. Приготовь-ка снадобье, да покрепче и погорячее. Лишь бы умом не тронулись да не попростывали. Остальное поправимо. Главное, мы успели. Девочки живы. Ну что ты стоишь, грей воду и настойку свою вытаскивай. Гайде кинулась к плите, ставя чайник. Потом к шкафу. Вытащила из него круглую бутыль и булькнула нам по полстакана тёмной жидкости. Передала один мадам Лафаер. – Давайте, милые, пейте. Лаф, помогай, ты пои Хэйди, а я Лию. Я послушно открыла рот, когда хозяйка надавила мне на челюсть. Жидкость влилась, дико обожгла гортань и ухнулась в желудок. Да так, что у меня чуть слёзы из глаз не брызнули. – Что это? – хрипнула я, задыхаясь от слишком крепкой настойки.