– А-а, это где мертвяков потрошат! – закивал он. – Если принесешь ответ от него в течение двух часов, получишь такую же монету, – пообещал Агасфер. – Я буду в курительном салоне, в вестибюле. И запомни: это большой секрет! – Да я и раньше прибегу, пан! Лишь бы доктор был на месте! – Мальчишка, надевая на ходу курточку, выскользнул из прачечной. – Вас, пани, я тоже попросил бы держать язык за зубами, – с той же улыбкой предупредил Агасфер. – И если кто-нибудь спросит, зачем я спускался сюда… – Я не дура, пан! Я скажу, что пан очень беспокоился за свою сорочку… Через полтора часа, докуривая в салоне уже вторую сигару, он заметил мальчишку из прачечной, ловко проскочившего в вестибюль мимо зазевавшегося швейцара. Порыскав глазами, мальчишка приметил Агасфера и рванулся к его столику, увертываясь от рук преследующего его швейцара. Пробегая, он успел цапнуть монету и негромко сообщить: – Ответа не ждите. Сам сейчас придет!.. Попетляв между столиками и пыльными пальмами в кадках, шустрый мальчишка выскочил на улицу и затерялся в толпе. – Прощения просим, пан! – отдуваясь и прижимая обе руки к груди, объявил, пятясь к своему посту, швейцар. – Клятые пострелята часто заскакивают поклянчить мелочь у солидных господ! А через несколько минут швейцар, кланяясь, уже открывал парадную дверь «Бристоля» перед тучным стариком в черной паре и котелке. Старика сопровождала молодая женщина. Старик бросил несколько фраз вышедшему навстречу гостю старшему портье, вручил ему саквояж, а сам направился в курительный салон. Осмотревшись, старик проковылял прямо к столику Агасфера. – Пан позволит? – кивнул он на свободный стул и, не дожидаясь разрешения, плюхнулся на него. Подскочившему официанту велел: – Большую чашку кофе со сливками, малый! – Ну, милый мой барон, здравствуйте! О каких неприятностях вы хочете рассказать старому Шлейзеру? – несмотря на ворчливый тон, старик смотрел на Агасфера с нескрываемой приязнью. – Я смотрю, вы целы и невредимы – может быть, на сей раз мне придется пользовать вашего противника? Или сразу бальзамировать? – Здравствуй, Яков! Извини, мне, видимо, на роду написано не давать тебе покоя и втягивать в свои истории! – Ладно-ладно, не надо извиняться. Тем более у тебя, как я понял, очень мало времени. Говори, как я могу помочь тебе? – Не знаю как, Яков. И не уверен, сможешь ли? Да и захочешь ли помогать на сей раз? – откровенно признался Агасфер. Не вдаваясь в подробности, он рассказал старому другу о ситуации, в которой оказался. – Значит, теперь за бароном фон Бергом охотится тайная полиция Австро-Венгрии. – Старик выпятил толстую нижнюю губу и прикрыл глаза тяжелыми веками. – И ты уверяешь, что они убьют тебя, едва ты попытаешься покинуть эту гостиницу? – Да, Яков. Ставки слишком высоки – для них, во всяком случае… – Понятно… А ты, Мишель? Тебе нужно на какое-то время спрятаться? – Ни в коем случае! Мне нужно как можно быстрее попасть в Петербург – иначе игра не стоит свеч, – Агасфер легонько постучал пальцем по высокому лбу. – Здесь слишком горячие сведения, старик! Мне удалось заглянуть в один секретный документ, и австрияки об этом знают. Если я спрячусь в какую-нибудь здешнюю нору, то предатели, перечисленные в том документе, станут прятаться в Петербурге. Станут уничтожать улики, прятать концы… – Так-так-так… С вами не соскучишься, Мишель! – Шлейзер нервно забарабанил пальцами по столу. – Что ж, остается один-единственный выход. Понравится он вам или нет, но другого я не вижу! – И что же это за выход? – Агасфер подался вперед. – Ты нажил очень опасных врагов, Мишель! Яков Шлейзер уже слишком стар, чтобы состязаться с ними. Для того чтобы «переиграть» их, нужны не менее опасные. – Кого ты имеешь в виду? – Варшавские воры, барон! – Воры?! Вот уж никогда бы не подумал, что старый Яков Шлейзер якшается с ворами. – Благослови Иисус вашу невинность, Мишель! Во-первых, воры смертны, как и все живущие на Земле. И рано или поздно попадают в мое ритуальное бюро. А во-вторых, варшавские воры[63] – это особая категория людей, стоящих по ту сторону закона. Только они, как я думаю, могут быстро вытащить тебя из этой гостиницы и переправить в Россию. Правда, есть одно но, мой мальчик… – Деньги? – догадался Агасфер. – Да. Барон, вы располагаете ими? – Мой паспорт, чековая книжка и почти вся наличность отобраны австрияками. Кроме нескольких золотых империалов, которые мне удалось спрятать, есть только пара облигаций Северо-Западного общества железных дорог номинальной стоимостью в семь тысяч рублей серебром. Хватит ли? – Не знаю, – откровенно признался Шлейзер. – Но, в любом случае, это лучше, чем ничего… Ладно, не будем терять времени, я отправляюсь на поиски нужных людей. Не рискуйте здесь, мой мальчик! Отправляйтесь в свой номер и ждите вестей! Кстати, под каким именем вы тут остановились? – Виктор Александрович Полонский, из Санкт-Петербурга. Но я называю себя короче – Агасфером… – Барон фон Берг, потомок крестоносцев и гвардейский офицер элитного батальона, стал Вечным Жидом? – невесело усмехнулся, вставая, Шлейзер. – Впрочем, лучше быть Вечным Жидом, чем моим «клиентом» на прозекторском столе. Прощайте, мой мальчик! Надеюсь, сегодня у вас все кончится хорошо, и когда-нибудь вы еще заглянете в «покойницкую» к старому Шлейзеру – конечно, желательно до того, как меня самого будут потрошить на этом столе! * * * – Гедеке? Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, так это вас! – полковник Рунге с видом крайнего удивления откинулся на спинку высокого кресла и насмешливо сверкнул на посетителя линзой монокля. – Не понимаю, господин полковник! – забормотал тот, замерев на пороге кабинета шефа и не осмеливаясь пройти дальше. – Мне сообщили, что вы срочно вызываете меня. И тут же вы изволите выражать удивление по поводу моей пунктуальности… – Не понимаете, значит, – несколько зловеще произнес Рунге. – Впрочем, вы всегда были ослом и продолжаете им оставаться… Помолчав, он внезапно соскочил с места, ударил обоими кулаками по столешнице и заорал так, что подчиненный невольно попятился к двери: – Идиот! Только полный идиот мог провалить такую простую операцию, которая была вам поручена! Причем не просто провалить, а наделать шуму на всю Варшаву! Я просто удивляюсь, почему русский губернатор Мартынов[64] еще не заявил официального протеста Австро-Венгрии по поводу бесчинств, провоцируемых ее спецслужбами и подданными в принадлежащих России губерниях Привисленского края! Впрочем, генерал-майор Лихачев мне уже телефонировал! Гедеке, вы, может быть, не поняли, что именно вам было приказано сделать? А? Что вам было поручено в связи с Агасфером? – Завербовать. Или ликвидировать, если он попытается покинуть гостиницу, господин полковник… – И что же вы предприняли, Гедеке? – Мои люди изъяли у Агасфера деньги, багаж и документы. Оставленная мной в гостинице «Бристоль» агентура контролировала все контакты Агасфера и брала их на заметку. В непосредственной близости от гостиницы, на удобных позициях, были размещены два превосходных стрелка, имеющие фотографические портреты объекта. На связи с ними были несколько моих агентов наружного наблюдения, контролировавших выходы из «Бристоля» – причем не только имеющиеся, но и даже теоретически возможные. Окна нижних этажей, пожарные лестницы, угольные ямы и так далее. Старший портье гостиницы взял под наблюдение все телефонные контакты Агасфера. На вокзале также дежурил мой агент… – Вас послушать, Гедеке, так вас к медали за усердие и предусмотрительность представлять надо! И вас, и всех ваших остолопов! – Рунге снова хватил кулаками по столу. – Но я задам вам только один вопрос: где сейчас Агасфер? – Не могу знать, господин полковник, – промямлил после длинной паузы Гедеке. – Он исчез… Понукаемый полковником, Гедеке начал сбивчивый рассказ. Около пяти часов пополудни на площади возле «Бристоля» и в прилегающих к ним улицах агенты Гедеке отметили необычное оживление. Везде начали шнырять некие молодые люди – позже почти все из них чинами городской полиции Варшавы были опознаны как члены банды варшавских воров некоего Кроля. Вскоре после этого к дверям банка «Zgoda»[65], расположенном на углу, наискосок от «Бристоля», подкатили три пролетки, из которых выскочили вооруженные револьверами люди в масках. Началось не столь уж редкое для Варшавы тех лет ограбление банка. Ограбление сопровождалось бешеной перестрелкой между налетчиками и охраной банка. Люди Гедеке не вмешивались в происходящее до тех пор, пока кто-то агентов не обратил внимания, что пули летят и в них. Едва ли не в первую минуту были убиты два стрелка, караулящие выхода из гостиницы Агасфера. Обнаружив это, агенты австрийской спецслужбы открыли ответный огонь по налетчикам. В конце концов, перестрелка стихла, налетчики попрыгали в экипажи и исчезли, и люди Гедеке вошли в гостиницу. Но было поздно: Агасфер исчез. – Надеюсь, вы догадались навести справки на вокзале, Гедеке? – с видом бесконечной усталости спросил Рунге. – Разумеется, господин полковник! Но там, как выяснилось, произошла небольшая накладка… «Накладка», по выражению Гедеке, сильно походила на заранее разыгранный спектакль. Внимание дежурившего на вокзале агента отвлекла некая дама, прогуливающаяся по дебаркадеру и внезапно «лишившаяся чувств» от резкого свистка маневрового локомотива. Агент, движимый джентльменскими намерениями, вместе с каким-то железнодорожным чином перенес даму в дежурное помещение и помог привести ее в чувства. Однако, не успев вернуться на свой пост, был той же дамой обвинен в краже дорогой броши, арестован железнодорожными жандармами и «до выяснения обстоятельств» помещен в «холодную». Где и просидел почти четыре часа, несмотря на сразу же предъявленную жандармам номерную бляху специального агента австрийской секретной полиции. – А тем временем? – Тем временем, кроме двух поездов по расписанию, от дебаркадера Варшавского вокзала отошел еще и дополнительный экспресс-состав до Петербурга, заказанный и оплаченный инкогнито через банк «Националь». Принимаются меры по установлению личности заказчика, однако результаты мы получим, скорее всего, лишь утром, после вмешательства канцелярии генерал-губернаторства. – Достаточно, Гедеке! – безнадежно махнул рукой Рунге. – Вербовка ценного агента провалена, и весь ваш спектакль, разыгранный в вагоне экспресса Берлин – Варшава с портфелем, полным фальшивых документов, используемых «на живца», превратился в жалкую комедию! Идите, Гедеке! Уж лучше бы вы стали в юности кондитером! Гедеке повернулся, щелкнул каблуками и направился к выходу. Однако в дверях он замешкался и затоптался с видом нагадившего на ковер пуделя. – Ну, что еще вы мне позабыли рассказать, Гедеке? – Тот портфель, господин полковник… – Что – «тот портфель»? Да говорите же! – Там были подлинные документы, – с несчастным видом признался Гедеке. – Погодите… Насколько мне помнится, я приказал вам заменить подлинный меморандум фальшивым! – За полтора часа до отхода поезда весь австро-венгерский Главный штаб не успел бы подготовить качественную фальшивку – там же двадцать шесть листов убористого текста, господин полковник! К тому же, клянусь, портфель был закрыт! – отчаянно замотал головой подчиненный. – Я лично проверил замок! Конечно, курьеру при выходе из купе следовало забрать портфель с собой, но я выполнял ваши же инструкции, господин полковник! «Ловля на живца»! От неожиданности полковник Рунге на мгновение потерял контроль над лицевыми мышцами, и выпавший из его левой глазницы монокль глухо брякнул по чернильному прибору. Полковник едва не вскочил с кресла, не затопал ногами, обрушивая на Гедеке потоки оскорблений и ругательств… Однако при осторожном напоминании о том, что инициатором учиненной провокации с портфелем был все-таки он, полковник Рунге, старый разведчик и глава Центрального разведывательного бюро Генерального штаба Австрии сдержался. Он тщательно протер монокль, вставил его в глазницу и сверкнул полированным стеклом на специального агента. – Упаси вас боже, Гедеке, где-нибудь и когда-нибудь обмолвиться об этом моем приказе! А сейчас… Сейчас ПОШЕЛ ВОН! – Полковник все-таки вскочил на ноги, судорожно хватаясь за кобуру пистолета. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ – Но у вас забронирован номер, мой господин! – удивился старший портье отеля «Кайзер». Его усы разъехались в профессиональной улыбке. – Забронированный и даже оплаченный!