– Ты очарована мужчиной? Это что-то новенькое, – фыркает Кейт. Я начинаю резать сэндвичи, чтобы она не видела моего лица. – Зачем ты спрашивала, не гей ли он? Кстати, был самый глупый вопрос из всех. Я просто обмерла, да и он явно не обрадовался. Я морщусь от одного воспоминания. – В светской хронике нет ни слова о его подружках. – Ужасно неловко получилось. Да и все интервью… Хорошо, что я больше никогда его не увижу. – Да ладно, я тебе не верю. Судя по всему, ты ему приглянулась. Я ему приглянулась? Глупости какие! – Хочешь сэндвич? – Да, спасибо. К моему большому облегчению, мы больше не возвращаемся к разговору о Кристиане Грее. После ужина я сажусь за обеденный стол рядом с Кейт и, пока она работает над статьей, пишу сочинение по «Тесс из рода д’Эрбервиллей». Черт, она родилась не в то время и не в том месте. Когда я заканчиваю, на часах уже полночь, Кейт давно ушла спать. Я бреду к себе в комнату, усталая, но довольная, что так много сделала за понедельник. Свернувшись калачиком на белой железной кровати, закутавшись в мамино лоскутное одеяло, я закрываю глаза и моментально засыпаю. Мне снятся темные холлы, холодные белые полы и серые глаза. Оставшаяся неделя полностью посвящена зубрежке и работе. Кейт тоже занята: ей надо сделать последний номер студенческого журнала (потом она передаст его новому редактору) и, конечно, готовиться к экзаменам. К среде она уже почти поправилась, и мне больше не надо любоваться кроликами на ее фланелевой пижамке. Я звоню маме в Джорджию, узнать, как у нее дела, и чтобы она пожелала мне удачи на выпускных экзаменах. Она рассказывает мне о своей новой затее – производстве свечей. У мамы постоянно возникают новые бизнес-идеи. На самом деле ей скучно и хочется чем-то себя занять, но она не может подолгу думать о чем-нибудь одном. На следующей неделе опять будет что-то новое. Меня это беспокоит. Хочется верить, что она не заложила дом, чтобы найти деньги на предприятие. Надеюсь, Боб – относительно новый, но намного старше ее по возрасту муж – присматривает за ней в мое отсутствие. Он гораздо практичнее, чем муж номер три. – А как твои дела, Ана? Всего лишь мгновение я молчу, и она сразу настораживается. – Все в порядке, мам. – Ана? У тебя кто-то появился? Ну ничего себе! Как она догадалась? В ее голосе явно чувствуется волнение. – Нет, мам, никого. Я тебе первой скажу, если появится. – Ана, тебе надо почаще бывать на людях. Я за тебя беспокоюсь. – Мам, со мной все в порядке. А как там Боб? Отвлечение – самая выгодная тактика, это давно известно. Ближе к вечеру я звоню Рэю – моему отчиму, маминому мужу номер два, человеку, которого считаю своим отцом и чью фамилию ношу. Мы разговариваем недолго. На самом деле это даже не разговор: он кряхтит в ответ на мои расспросы. Рэй не очень-то разговорчив. Но он все еще жив, все еще смотрит по телевизору футбол, ходит в боулинг и на рыбалку, а в остальное время занимается изготовлением мебели. Рэй – искусный столяр. Это благодаря ему я умею отличить шпатель от ножовки. В пятницу мы с Кейт обсуждаем, куда бы нам отправиться сегодня вечером – мы хотим отдохнуть от занятий, работы и студенческой газеты, – когда раздается звонок в дверь. На пороге стоит мой старый приятель Хосе с бутылкой шампанского в руках. – Хосе! Как я рада тебя видеть! – Я на мгновение обнимаю его. – Заходи! Хосе – первый человек, с которым я познакомилась, когда только приехала в Вашингтонский университет и чувствовала себя одинокой и потерянной. Мы сразу распознали друг в друге родственную душу. У нас не только одинаковое чувство юмора; как выяснилось, Рэй и Хосе-старший служили в армии в одном подразделении. В результате наши отцы тоже стали друзьями. Хосе изучает инженерное дело. В своей семье он первый, кто поступил в колледж. Хосе очень способный парень, но его настоящая страсть – фотография. Он умеет видеть хорошие кадры. – У меня для тебя новость. – Он усмехается, темные глаза лучатся. – Ты хочешь сказать, что тебя еще не вышибли из университета? – поддразниваю я, и он притворно хмурится. – В следующем месяце в Портлендской галерее пройдет выставка моих фотографий. – Потрясающе! Поздравляю! – На радостях я снова его обнимаю. Кейт тоже сияет. – Так держать, Хосе! Я обязательно напишу об этом в газете. Ах, как же я люблю в самую последнюю минуту, в пятницу вечером, вносить редакторскую правку! – смеется она. – Это надо отпраздновать. Я приглашаю тебя на открытие. – Хосе пристально смотрит на меня. Я краснею. – Вас обеих, конечно, – добавляет он, смущенно оглядываясь на Кейт. Мы с Хосе хорошие друзья, хотя я догадываюсь, что ему хотелось бы большего. Он милый и остроумный, но для меня он как брат. Кэтрин часто смеется надо мной, говоря, что у меня просто отсутствует ген, отвечающий за потребность в бойфренде, а на самом деле мне просто не встретился такой человек, который… ну, который бы мне понравился. Хотя где-то в глубине души я мечтаю о дрожащих коленях, сердце, выпрыгивающем из груди, головокружении и бессонных ночах. Иногда я думаю: может, со мной что-то не так? Может, я слишком много времени проводила в обществе романтических героинь и теперь у меня завышенные ожидания? Увы, никто и никогда не вызывал у меня подобных чувств. «До недавнего времени», – шепчет едва слышный назойливый голос из подсознания. НЕТ! Я стараюсь подавить воспоминания. Не буду, не буду о нем думать! И еще это ужасное интервью! «Вы гей, мистер Грей?» – я кривлюсь от воспоминания. Да, после нашей встречи он снится мне чуть ли не каждую ночь… Впрочем, так я просто стараюсь избавиться от назойливых мыслей, верно? Я смотрю, как Хосе открывает бутылку шампанского. Он высок ростом, футболка и джинсы облегают широкие плечи и крепкие мускулы, у него смуглая кожа, темные волосы и жгучие черные глаза. Да, Хосе классный парень, но, думаю, он давно уже понял, что мы с ним просто друзья. Пробка вылетает с громким хлопком, Хосе смотрит на меня и улыбается. Суббота в магазине – просто кошмар. Нас осаждают толпы умельцев, желающих подремонтировать свои дома. Мистер и миссис Клейтон, Джон и Патрик – еще двое студентов – и я – все сбиваемся с ног. Ближе к обеденному перерыву наступает затишье, и, пока я сижу за прилавком рядом с кассой, медленно поедая бейгл, миссис Клейтон просит меня проверить заказы. Надо сверить каталожные номера товаров, которые нам нужны, и тех, которые мы заказали; по мере того как я проверяю их соответствие, мой взгляд скользит от бланка заказа к экрану компьютера и обратно. Потом я почему-то поднимаю голову… и вижу серые самоуверенные глаза Кристиана Грея, который стоит по ту сторону прилавка и пристально меня рассматривает. Сердце замирает. – Мисс Стил, какой приятный сюрприз. – Он и не думает отводить взгляд. Вот черт! Как он здесь оказался, да еще в таком походном виде: взъерошенные волосы, свитер грубой вязки, джинсы и туристические ботинки? Челюсть у меня отваливается, и в голове не остается ни одной мысли. – Мистер Грей, – шепчу я, потому что на большее не способна. На его губах мелькает тень улыбки, а глаза сияют от смеха, как будто он наслаждается какой-то, одному ему понятной шуткой. – Я тут случайно оказался поблизости и решил сделать кое-какие покупки. Рад снова видеть вас, мисс Стил. Его голос теплый и низкий, как растопленный черный шоколад… или что-то в этом роде. Я встряхиваю головой, чтобы собраться с мыслями. Сердце выстукивает бешеный ритм, от пристального взгляда серых глаз я почему-то краснею как маков цвет. В его присутствии у меня сразу отнимается язык. Мне казалось, что он просто симпатичный. Но это не так. Кристиан Грей просто потрясающе, умопомрачительно красив. И он стоит здесь, в магазине строительных товаров «Клейтонс». Ну и дела. Наконец ко мне возвращается способность думать. – Ана, меня зовут Ана, – бормочу я. – Что вам показать, мистер Грей? Он снова улыбается так, словно ему известен какой-то большой секрет. Глубоко вздохнув, я напускаю на себя вид прожженного профессионала – «я-уже-сто-лет-работаю-в-этом-магазине». У меня получится. – Для начала покажите мне кабельные стяжки, – произносит он. Взгляд серых глаз невозмутим, но задумчив. Кабельные стяжки? – У нас есть стяжки различной длины. Показать вам? – отвечаю я тихим прерывающимся голосом и приказываю себе: «Соберись, Стил». Красивые брови мистера Грея немного хмурятся. – Да, пожалуйста, мисс Стил, – отвечает он. Я выхожу из-за прилавка и стараюсь держаться как ни в чем не бывало, но на самом деле сейчас у меня в голове только одна мысль: лишь бы не упасть. Ноги внезапно превратились в желе. Как хорошо, что я сегодня надела свои лучшие джинсы. – Это в электротоварах, в восьмом ряду. – Мой голос звучит чуть радостней, чем следует. Я смотрю на него и сразу же об этом жалею. Черт, какой же он красивый. – Только после вас, – произносит Грей, сделав мне пригласительный жест рукою с безупречным маникюром. Мне трудно дышать: сердце бьется у самого горла и вот-вот выскочит изо рта. Я иду по проходу в секцию электрооборудования. Как он оказался в Портленде? И что ему надо в «Клейтонсе»? Крошечный, незагруженный уголок моего сознания – вероятно, расположенный в основании продолговатого мозга – подсказывает: «Он здесь из-за тебя». Нет, ерунда, не может такого быть! Зачем я могла понадобиться этому красивому, богатому человеку с изысканными манерами? Мысль кажется мне нелепой, и я выкидываю ее из головы. – Вы приехали в Портленд по делам? – спрашиваю я, и мой голос срывается на визг, как будто мне прищемило дверью палец. «Черт! Ана! Постарайся успокоиться!» – внушаю я себе. – Заехал на экспериментальную ферму Вашингтонского университета, расположенную в Ванкувере. Я финансирую кое-какие исследования в области севооборота и почвоведения, – ответил он равнодушно. Видишь? А вовсе не для того, чтобы найти тебя, смеется надо мной мое подсознание, громко, гордо и недовольно. Я выкидываю из головы дурацкие непрошеные мысли. – Это часть вашего всемирного продовольственного плана? – Что-то вроде того, – признается Грей, и его губы изгибаются в полуулыбке. Он изучает имеющийся у нас выбор кабельных стяжек. Что он намерен с ними делать? Он не похож на домашнего умельца. Его пальцы скользят по выложенным на полке упаковкам, и по какой-то необъяснимой причине я не могу на это смотреть. Грей наклоняется и выбирает пакет. – Вот эти подойдут, – говорит он с заговорщической улыбкой.