— Ты Олег, верно? — И как ты догадался? — Досадливо пробормотал Олег, перезаряжая автомат. — Нам сказали, что ты придёшь, — мрачно пояснил он, — только что начали обстрел ракетами. — Чем? — Оторопел Олег, но его прервал голос, который раздался из рации на столе: — Станция 6, это «Западный Новосибирск»! Вы слышите? Олег Ахатинов отправился вниз по реке. Дайте ему воздушный катер и окажите любую нужную помощь. Повторяю: Олег вернулся! Он должен попасть в «Западный Новосибирск»! Олег покосился на рацию и недовольно спросил: — Слушай, а они что, всё время каждое моё появление предупреждают? — Ага, — кивнул гражданин. — Теперь ясно, откуда все знают моё имя… — Проворчал Олег. — О чём Вы? — Удивлённо воскликнул гражданин, — да Вас и так все знают! Вы великий человек. Человек с большой буквы. — Да? — Растерянно переспросил «великий человек», — но что ты там говорил про обстрел ракетами? Я не ослышался? Надеюсь, не ядерные? — Нет, ядерное оружие не используется, — серьёзно ответил гражданин, — а что до этих ракет… Это транспортёры. Впрочем… Вам надо на Станцию 6, так что идите в тот тоннель. И увидите, что это за ракеты. Олег, который, наконец, почувствовал близость цели, решительно зашагал в тоннель. — Да, и вот Вам совет, — донеслось ему вслед, — держите ствол наготове! Олег поёжился от столь оптимистичного совета, но спорить не стал. И с первым же поворотом за угол он понял — это был действительно ценный совет… Олег замер, переваривая то, что открылось его взгляду… То, что он увидел и почувствовал в этот момент, просто не поддавалось описанию. Всё вокруг было разрушено, словно после бомбёжки. На грязной почве торчали какие-то жалкие руины от частных домов, на которые их бывшие владельцы натянули полиэтиленовую плёнку и притащили свои вещи в надежде всё-таки остаться тут. Но всё было мёртво. Олегу сразу бросился в глаза одинокий труп гражданина с большой раной на животе… Всё вокруг источало дым, повсюду — смрад радиоактивных отходов и гнили. Олег присмотрелся к одному из останков домов. Прямо посреди руин высилось то, что и уничтожило дом — из земли и обломков торчал хвост небольшой ракеты толщиной с тело человека. Хвост ракеты был раскрыт, словно цветок. Эта странная деталь больше всего поразила Олега — он такого нигде не видел. Но едва он сделал шаг — раздался резкий приближающийся гул и свист, и в пяти метрах от него в землю вонзилась точно такая же ракета, заставив землю содрогнуться, и её хвост тотчас же раскрылся. Олег не удержался на ногах, от резкого толчка и неожиданности он упал. Грохот ракеты оглушил его. Сердце бешено колотилось, ведь всего пять метров в его сторону, и… Олег ещё не успел успокоиться, как услышал до боли знакомый мерзкий визг. Олег не поверил глазам — из раскрытого хвоста ракеты один за другим выпрыгнули три хедкраба. Олег машинально пристрелил их и только потом понял… Он понял, как погибли эти дома и все, живущие в них… Олег задрожал от ярости и боли… Он не думал, что Правительство зайдёт так далеко, чтобы использовать хедкарбов как оружие массового уничтожения. Олег осторожно двинулся между руинами, переступая через радиоактивные лужи. Он прошёл ещё одно бывшее убежище беженца… Попались четыре хедкраба, но самих беженцев не было, не считая ещё одного тела в углу, с разорванной грудью. Олег чуть не выстрелил, когда услышал стон откуда-то сбоку. Олег оглянулся туда — за решётчатым забором прямо в метре от него корчился человек. Олег содрогнулся, когда увидел это, и вся кровь застыла в его жилах. Несчастный человек едва стоял на ногах и с диким, полным отчаяния и боли криком пытался оторвать от головы вгрызающегося в неё хедкраба. Человек со стоном и плачем повалился на пол, от боли и бессилия ударяя руками и ногами об землю. Олег почувствовал, как у него что-то перевернулось. Он зажмурился и трижды выстрелил. Человек больше не стонал. Хедкраб слетел с обезображенной головы, и судорожные движения тела прекратились. Олег, скрипнув зубами, потряс головой, беря себя в руки. Всё нормально… Всё нормально… Да нет, ни хрена не нормально! Этого не может быть! Не должно быть! Он быстрым шагом пошёл прочь между лужами и обломками. Пробравшись под каким-то навесом, он остановился как вкопанный — прямо на него, прихрамывая и с жуткими стонами, шли три зомби. Олег застыл, не в силах двинуться. Мертвецы шли с подворачивающимися ногами, хлюпая по радиоактивной жиже. Из боков торчали сломанные рёбра, из огромного разреза на теле на землю падали куски кишок, лёгких и печени… Руки — с язвами, их пальцы стали в три раза длиннее, ногти превратились в жуткие и острые когти… Из-под маски хедкраба слышался истерический стон и плач, человеческий плач, никак не подходивший этому чудовищу… Тело не хотело, сопротивлялось, но жестокий хозяин приказывал. Убивать. Нервы Олега, и без того работавшие на пределе, не выдержали. Олег заорал и, отступая, открыл огонь по зомби. Они плакали и стонали ещё громче и печальнее каждый раз, когда в их исковерканные тела влетали пули. Но и они дрогнули. И вскоре все они без движения лежали в лужах отходов. Одному из них выстрелы сбили хедкраба с головы — и снова открылось окровавленное месиво, бывшее когда-то головой. Олег ещё долго смотрел на них, прежде чем уйти. Ему не хотелось уходить. Ему хотелось упасть и заплакать. Только потому, что в мире бывает такое. Только потому, что мёртвые не успокаиваются даже после смерти. Только потому, что чья-то рука спокойно нажимает кнопку запуска этих самых ракет. Прошло полчаса. Олег медленно вышел из мёртвого посёлка, вяло опустив автомат. Только что он видел такое, что не приснится и в самом кошмарном сне самого безнадёжного психбольного. Только что он убил семь чудовищ. Нет, не чудовищ. Семь человек. Олег мрачно посмотрел вперёд — в конце очередного тоннеля, по правой стороне которого тёк большой ручей из ядерных отходов, была видна женская фигура. Она призывно махнула ему рукой, но он не спешил. Лишь когда спустя несколько минут он подошёл, то увидел, что девушка наливает из канистры бензин в какой-то покачивающийся на воде аппарат. Катер что ли? — Эй, Вы же Олег? — Весело крикнула она, — я надеялась, что Вы появитесь. Я и воздушный катер приготовила. Олег медленно подошёл и мрачно оглядел катер. — А зачем? — Вдруг спросил он. — Что зачем? — Не поняла девушка. — Зачем катер? Зачем куда-то ехать? — Спросил Олег, — зачем вообще всё это?! Пока там люди становятся живыми трупами. — Я понимаю Вас, — спокойно ответила она, — но им уже не поможешь. Ракеты мы не способны сдержать. Мой Вам совет: не пытайтесь разбить лбом стену. Гораздо лучше обойти её с тыла. Рамзес поможет Вам. Мы все поможем. Мы верим в Вас. Олег саркастически ухмыльнулся. — Ты меня, наверное, путаешь с кем-то. Я всего лишь один из вас. — Нет, — убеждённо ответила она, — Вы не «всего лишь». Вы великий человек. «Да что за бред она несёт?! — Чуть не сказал вслух Олег, — какой я великий? Я такой же, как все. Я даже хуже: у меня растёт не список новых друзей, а моё личное кладбище. И будь я чуть менее изворотливым, и я был бы там же». Олег уселся на сиденье катера. — Тут всё просто, — поспешно сказала девушка, — вот ручка газа, вверх: движение вперёд, вниз: задний ход. Тормозит он сам, как только отпустите газ. Руль — как у водного мотоцикла. Ну, знаете, были такие давно… — Знаю, — грустно усмехнулся Олег. — Скажу сразу, дорога опасна, — сказала девушка, — скрыться от «Госкавалерии» на открытой местности непросто. Но Вы поторопитесь, и всё получится. Радиоактивные воды ведут прямо в «Западный Новосибирск». — В «Западный Новосибирск»? — Пробормотал Олег, включая мотор, — ладно, доедем. — Удачи Вам, Олег! — Девушка нажала на какой-то двухкнопочный пульт на стене, и одна из стен тоннеля поднялась, открывая глазам Олега небольшой каньон, заполненный жёлто-зелёной жидкостью. Олег ещё раз оглядел управление. Закрыл глаза. Снова открыл их. И улыбнулся, махнув девушке рукой: — Передай Рамзесу, что Олег уже едет! И он, подняв рычаг газа до упора вверх, скрылся за поворотом. Глава 4 Чернокожий Самуэль осторожно вышел из электрички, прижимая к телу забинтованную руку. От последнего допроса раскалывалась голова и ныло всё тело. К его руке прикладывали горячий кипятильник, поэтому теперь на ней не было живого места. Сквозь грязные бинты местами проступали пятна крови. Было очень больно, до сих пор. Перед глазами по-прежнему стояла бесчувственная вязаная маска госкавалериста. Но потом его всё же пустили в ту дверь, куда он отправлялся сперва. В «Стара Проспект». Поездка заняла полтора часа. Самуэлю не дали даже опомниться. Едва он вышел из вагона на платформу — к нему тут же подступил госкавалерист с резиновой дубинкой и подтолкнул вперёд, по служебным коридорам с шахматным чёрно-белым кафелем на полу и жуткими люминесцентными светильниками на потолке. Самуэль не сопротивлялся. После недавнего происшествия к этому совершенно отпала охота. Он знал, что ему надо зарегистрироваться по новому месту жительства. — Красивое название у этого места, — неуверенно попытался заговорить Самуэль, — что это за место вообще? Госкавалерист усмехнулся. — Северо-восточная параллель Мировой Федерации. Когда-то давно это называлось Россией. Они вышли к длинному широкому коридору с рядами комнатушек с решётками вместо дверей. Госкавалерист подвёл Самуэля к одной из камер и стал открывать её ключом. — Что… Что это такое? — Самуэлем быстро овладел страх, — за что? Вы… Вы не можете этого сделать! У меня с документами всё в порядке! — Кто бы спорил, — снова усмехнулся госкавалерист и открыл решётку, — давай, заходи! — Но… — Самуэль сделал шаг назад, — я не могу здесь… У меня диабет, мне нужно регулярно колоть инсулин, а иначе… — Не беспокойся! Через день-два за тобой прибудет машина, и ты переедешь отсюда. Быстро зашёл! Самуэль попятился назад. Но что-то вдруг ощутимо толкнуло его в спину. Сзади стоял ещё один госкавалерист. — Что у вас тут происходит? Отвечайте, сержант! — Да вот, — злобно сказал первый госкавалерист, — заходить сам не хочет. Помочь пришлось. — Опять ты за своё? — Презрительно спросил второй, — нечего тут самоуправством заниматься! Старший офицер здесь я, и я буду приказывать! У тебя и так, как я слышал, с трёх последних допросов граждане ушли без тяжких увечий? — Ну, — замялся первый, — да, в общем. Они вроде сильно не провинились… — Сержант! Ты уже покатился назад! В опасные ты игры играешь! Смотри, как бы потом плохо не пришлось. Я забираю его с собой. Это приказ главнокомандующего. Госкавалерист быстрым шагом отошёл, в недоумении оглядываясь на оставленного им гражданина. «Ничего себе, — подумал он, — зачем же он им понадобился?». Оставшийся госкавалерист молча указал на выход, и уже совершенно напуганный Самуэль пошёл туда, подгоняемый тяжёлыми шагами госкавалериста, идущего за ним. После пары коридоров они вошли в небольшую комнату, почти пустую: лишь стул посреди комнаты и большой монитор на стене. — Сесть, — и госкавалерист запер дверь снаружи. Самуэль беспомощно огляделся. И в отчаянии застонал. «Ну, всё. Это — конец. Второго допроса я не перенесу». За всю жизнь он видел много произвола со стороны правоохранительных органов. О самом первом в его жизни обыске у него дома до сих пор напоминала его голова — вся левая половина черепа была залатана титановыми пластинами. Вдруг монитор на стене ожил. — Добрый день, месье Прево. Самуэль вздрогнул — с монитора на него смотрело на фоне кабинета с флагом знакомое лицо с мягким, но цепким взглядом.