— Нет, это всё бред, какая-то горячка… Я должен, должен это сделать. Чтобы не сомневаться, не мучиться идиотскими человеческими эмоциями, никогда больше… СЕ0087 всегда рассудителен и всегда прав, и никогда не мучился. Он пришёл недавно и попал под обработку… Не то что я… Я так и знал, что я когда-нибудь пожалею об этом… Солдаты, они никогда не мучаются этими мыслями, преступными мыслями! Они всегда уверены и спокойны. Я… Я тоже хочу… Должен стать таким. Я не хотел, но теперь вижу, что придётся… Иначе мне — конец. Иначе, я — преступник режима. И он, быстро надев шлем, вышел из казармы. Быстрым и уверенным шагом он шёл по длинному коридору, изредка сворачивая. Он хорошо знал дорогу. Когда он дошёл до контрольного пункта и младший офицер Элиты спросил его о цели визита в лабораторию, он чётко и жёстко ответил: — Офицер СЕ121007, прошу… Приказываю срочно допустить меня к обработке головного мозга. — Разве Вы не проходили обработку, когда вступили в ряды солдат? — Удивился младший офицер. — Проходил. Но я сейчас говорю о полной обработке. Укрепление директив на подсознательном и инстинктивном уровне, избавление от человеческих эмоций и… Какого чёрта?! Вы слышали приказ! Пропустите меня. — Слушаюсь, офицер… — Элитный растерянно отошёл, освобождая дорогу старшему по званию. — Купер! — Окликнули его сзади, и офицер оглянулся. К нему быстро подошёл СЕ0087 — как всегда серьёзен и холоден. — Что тут делаешь? У нас общая тревога! — Хочу пройти полную обработку. Достало… — Это подождёт, — СЕ0087 удивился, но лишь на миг, — потом, всё потом! Ты разве не слышал новость? Нарушитель №1 в Цитадели! — Что?! — СЕ121007 поражённо замер, — здесь, у нас? — Да! Он уже каким-то образом убил несколько солдат и офицеров Элиты, несмотря на конфискационное поле. — Как? Но это ведь нереально… — Всем срочно приказали сосредоточиться на высшем уровне Цитадели для охраны президента. Пойдём быстрее! Тебе приказано отправляться прямо туда. И СЕ0087 торопливо подтолкнул офицера к выходу. Спустя минуту они уже шли к одному из главных лифтов. — Но почему наверх? — В недоумении спросил СЕ121007, — почему не перехватить Ахатинова по пути? — Расслабься. Получены новые данные со сканеров. Нарушитель №1 сам едет к нам в руки, в капсуле. Так что никуда он от нас уже не денется… …Он уже не удивился и не сомневался, когда подошёл к тонкому монорельсу, по которому, словно по конвейеру, ехали открытые капсулы, останавливаясь лишь над стеклянным мостиком. Конечно, другого пути у него не было. Возвращаться было бы глупо. Но Олег на этот раз не мучился выбором: «В конце концов, в прошлый раз я рискнул, и риск оправдался. Капсула — лучший способ попасть в самое сердце Цитадели. Тем более, что тут на этот раз нет никаких стерилизующих лучей и всё кажется безобидным. Что ж, покатаюсь ещё раз, терять всё равно нечего, все давно в курсе…». На этот раз в капсуле было не так тесно — уже не мешали ни автомат, ни монтировка, а грави-пушку удалось удобно устроить на руках, скрещённых на груди. Дверца капсулы подождала секунду, как бы ожидая, пока пассажир устроится, и закрылась. Олег опять поехал по довольно широкому коридору с ребристыми стенами. Но на это раз он не был один. Коридор огласил резкий нечеловеческий крик. Олег вжался в свою капсулу, когда увидел, что к нему приближается. По параллельному монорельсу ему навстречу ехала капсула, в которой бился и кричал человек… Вернее, бывший человек. Олег затаил дыхание, когда сталкер в капсуле подъехал ближе. Бедное иссохшее существо с коричневой кожей, кастрированное, лишённое большей части органов, кистей и ступней, отчаянно билось, злобно, безумно кричало, пытаясь вырваться. Но в этом крике не было уже ничего человеческого. Олег с ужасом понял, что этому рабу ещё не закончили вживлять в мозг имплантаты — на лице сталкера ещё не было того характерного оптического устройства, какое носили остальные. Когда сталкер проезжал мимо, совсем рядом, Олег содрогнулся, увидев, что лицо раба всё ещё сохраняло свои бывшие черты. Маленькие чёрные глазки яростно скользнули по лицу Олега и в бессмысленной ярости отвлеклись на что-то ещё. В этот самый миг Олегу смутно показалось, что ему вроде бы знакомо это лицо — чернокожее, с железными зубами на нижней челюсти… Вскоре впереди показался ещё один повод для беспокойства — навесной стационарный сканер и даже какой-то красный луч, который пересекала каждая капсула, проходящая контроль. Но вроде бы ни одна из капсул не задерживалась, и все они, преодолев кордон, без проблем ехали дальше — куда-то вправо, за поворот. Олег попытался расслабиться и не думать об этом сканере: какая ему разница? Его всё равно уже давно засекли и отлично знали о его присутствии. Но вдруг его капсула пересекла красный луч и резко остановилась. Объектив сканера остановился напротив лица Олега. На сканере вмиг загорелась красная лампочка, что-то противно пискнуло, и сканер даже сфотографировал Нарушителя №1, словно сделав контрольный выстрел. И капсула резко поехала совсем не туда, куда остальные, а куда-то влево и вверх. «Ну, вот… Похоже, уже есть какие-то новые указания на случай моего обнаружения, — покачал головой Олег, — ладно, куда бы они меня ни доставили, главное, чтобы не в газовую камеру. Или что там у них может быть, какие-нибудь фантастические лучи смерти? Справиться с кучкой солдат я смогу, а дальше дело за малым: подобраться к Дорожному как можно незаметнее и, главное, внезапно, когда он будет думать, что я либо мёртв, либо где-то далеко…». А капсула уже неслась куда-то вверх по вертикальному тоннелю. Олегу на миг показалось, что он — эритроцит в кровеносном сосуде, так быстро он нёсся по узенькой шахте вверх. Совсем рядом с ним вдоль стен струились всё те же странные прозрачные трубки. Олегу невольно вспомнилось, как он ещё в школе рассматривал срез стебля растения при восьмидесятикратном увеличении — вид был точно такой же. Трубок было великое множество, они сплетались, вились около друг друга, но никогда не сталкивались, никогда не нарушали этот немыслимый порядок. Капсула мягко ехала дальше — всё ближе к огромному узкому окну, зажатому среди ребристых стен. Узкий зал был залит мягким розовым светом солнца. Внизу проплывали длинные ленты конвейеров. Они слабо мерцали в тени, искрились едва заметным бирюзовым светом. Когда капсула чуть замедлила ход, Олег вдруг заметил странные, ни на что не похожие фигуры, спокойно едущие на конвейерах в глубины Цитадели — немыслимое, но без сомнения живое сплетение смертоносной тонкой пушки, мерцающей электроники, ротовых щупалец и острого рогового панциря. Чуть ниже по широкому конвейеру тяжело вышагивали друг за другом громадные четырёхногие существа, похожие на гигантских клопов или крабов. Прежде чем капсула унесла Олега дальше, он успел заметить их светящиеся голубые глаза и электронику, мерцающую под их бронёй. Вот оно — живое оружие. То, что, возможно, ещё ожидает выхода на улицы. То, по сравнению с чем страйдер покажется лишь мелкой тенью… Олегу стало совсем не по себе: лучше бы он этого всего не видел. Но работа внизу кипела, всё двигалось, несмотря ни на что. Тёплый свет заката согрел лицо инженера. Из огромного открытого окна, мимо которого проезжала капсула, веяло прохладным ветром, и весь город был как на ладони. На такой высоте даже облака виднелись где-то внизу. Совсем близко один за другим мимо Олега пронеслись штурмовики, устремляясь в розовое небо и прячась в тёмно-синих облаках — на очередной рейд. Капсула снова поехала вверх, очень быстро — так быстро, что у Олега засвистело в ушах. Мимо проплыли громадные окна, и он прищурился от розового света заката. Город внизу казался разноцветным ковром, а края бесконечно далёкого горизонта чуть загибались вниз. Олег понёсся выше, ещё выше, хотя ему уже давно казалось, что человеку быть так высоко просто не дозволено… Глава 21 Когда сверху в конце шахты показался ослепительный свет, Олег словно очнулся от того, что видел минуту назад. Ещё неизвестно, куда он сейчас попадёт. Но выше, наверное, уже невозможно. Он расправил плечи и с удовлетворением подумал, что ему очень повезло с маршрутом. Теперь главное — выйти, по возможности, незамеченным и тихо подобраться к резиденции Дорожного, отрезав ему все возможности для отступления. Капсула вынырнула в хорошо освещённой маленькой комнате, и Олег на миг прищурился, дав глазам привыкнуть к свету, а когда открыл глаза, вздрогнул: перед ним стояли два офицера Элиты. Капсулу закрывало силовое поле. «Попал… Так, спокойно…». Офицер СЕ121007 устало и пристально посмотрел в глаза свободному человеку. А ведь что-то было в нём такое, чего не было у всех этих немытых граждан, каких он видел на вокзале. Что-то во взгляде такое… Как у пойманной птицы, которая всю жизнь летала, и у неё отняли самое дорогое — небо. Элитный раздражённо напрягся. Нет, надо срочно проходить полную обработку… Он глянул на СЕ0087, и тот, не покидая своего поста, ободряюще кивнул. СЕ121007 подошёл и, стараясь не смотреть на лицо преступника режима, прислушался к гулу конфискационного механизма на стене. Наконец, линза устройства засветилась. «Что он собирается делать? — Олег напрягся, когда Элитный подошёл к нему и посмотрел в его глаза, — ничего, вы только капсулу откройте, и…». Но свет уже знакомых настенных устройств оборвал его последнюю надежду. Олег яростно рванулся, когда в него ударила белая молния и насильно вырвала из его рук грави-пушку. Он с бессильной злобой проследил взглядом, как медленно вращающаяся в воздухе пушка плавно перекочевала в руки офицера Элиты. Массивные железные двери за спиной Элитного открылись почти бесшумно, впуская в комнату немного тёплого оранжевого света. Сделав несколько шагов, даже не взглянув на Олега, к синтету подошла Галина Гоцман. — Я заберу его. Элитный кивнул и пошёл с грави-пушкой в руках туда, откуда вышла предательница Сопротивления. Галина взглянула на ошеломлённого Олега, чуть наклонив голову. У него перехватило дыхание. Он был готов поклясться, что в её глазах мелькнуло что-то вроде жалости. — Ты! — Выдохнул Олег, подаваясь вперёд, — это ты! Надо же, какая встреча! Предательница в святая святых своего нового хозяина. И как тебе тут? Кормят хорошо? — Не сопротивляйся, — покачала головой Гоцман, — бесполезно. Ты ничего не сможешь сделать, пока не окажешься там, где он хочет. Возмущение было так сильно, что инженер даже не нашёл, что сказать. Гоцман, развернувшись, пошла вслед за уже почти скрывшимся из виду Элитным. Она ничего не сделала, но капсула с Олегом медленно поехала за ней. Солнце сквозь большое высокое окно на миг ослепило Олега и согрело его щёки. Но он этого даже не заметил. — Простите, Олег. Вдруг Олег отчётливо услышал тихий голос Дорожного. Тихий, но неумолимо нарастающий — на этот раз не из динамика, не с монитора. Настоящий, живой голос. Он словно читал проповедь. — Углеродные звёзды с древними спутниками, которые колонизируют разумные грибы… Газовые гиганты, на которых обитает метеорологический разум… Миры, растянутые на нейтронах, где измерения… Пересекаются. Олег скрипнул зубами и обмяк. Ну, вот и всё. Вот и кончились его глупые мечтания о победе и возмездии. Он сам приплыл Дорожному в руки… Когда его капсула медленно въехала в просторный светлый кабинет с флагом, он не знал, о чём он сейчас больше всего сожалеет: о том, что не может перерезать Дорожному горло или о том, что у него нет сейчас оружия, чтобы застрелиться. Гоцман шла рядом, не оглядываясь. Сразу было видно, что она тут много раз бывала раньше: ходила по этой красной ковровой дорожке мимо красочного плаката с голубем на фоне знака Всеобщего Союза, видела Дорожного в этом удобном кожаном кресле за массивным лакированным столом из красного дерева, на котором покоились создающие уют мраморный глобус, старые каминные часы и ноутбук. Олег уже не удивился, когда в лучах закатывающегося солнца, бивших в окна, он разглядел того, с кем Дорожный с таким жаром говорил. Рамзес слушал своего бывшего администратора, но по его глазам было видно, что и ему было что сказать. — Это невозможно описать нашим ограниченным языком… — Дорожный махнул рукой и уже открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но Рамзес опередил его. — То, что я видел, тоже не описать словами, Владислав. Геноцид! Неописуемое зло! Но Рамзес замолчал, вдруг встретившись взглядом с Олегом. Взгляд друга говорил лучше любых слов. «Как же тебя так угораздило, Олег…». Олег мрачно повёл плечами. Многое бы он сейчас отдал, чтобы провалиться сквозь пол со стыда. Его капсула, подъехав поближе к хозяину кабинета, наконец, остановилась, и механический тонкий манипулятор сорвался с потолка, чтобы снять капсулу с монорельса и подвесить её в центре комнаты. Дорожный медленно, театрально повернулся. Он давно предвкушал этот момент. — Так-так. Наконец-то, Олег Ахатинов. Это был даже не вопрос, а так — пояснение к произошедшему, и не без удовольствия. Владислав подошёл к капсуле со своим злейшим врагом, глянул на его хмурое лицо и улыбнулся — мягко и предупредительно. Это был его момент. Только его. Вошедший Элитный приблизился к Дорожному, показывая грави-пушку. — А, что? — Дорожный рассеянно глянул на оружие, сумевшее обмануть его охранные системы, — что это? Положите там. СЕ121007 молча исполнил приказание, мельком глянув на притихшего преступника: и как только у президента хватает терпения разговаривать с ними? Ведь они — предводители мятежа! И он ещё пытается с ними договориться… Разве это возможно? На инструктажах, на обработке их учили чётко и ясно: врагов режима надо незамедлительно уничтожать. Так как человек хитёр и многолик, с человеком-врагом нельзя пытаться идти на контакт — он всегда обманет. Нельзя. Почему же президент это делает? Неужели… Неужели он вправе нарушать закон? Дорожный взглядом проводил вышедшего Элитного. Железная дверь бесшумно закрылась за ним. Олег исподлобья взглянул на президента Мировой Федерации. — Я очень признателен Вам, Олег, — Дорожный усмехнулся, — сначала Вы привели меня прямо на порог дома старого друга… Олег виновато покосился на Рамзеса, но тот молчал, глядя на друга с жалостью. — …А теперь изволили явиться, сами, — Владислав довольно сомкнул ладони, — если бы я только знал, что Вы сами заглянете в мой кабинет, я бы вовсе не стал утруждать себя поисками. Олег исподлобья посмотрел в глаза бывшему начальнику: радуйся, сволочь… Если бы рука была свободна, только одна рука… Единственный рывок — и всё было бы кончено. — А ведь то, что вы оба у меня под контролем, гарантирует мне возможность диктовать любые условия, которые я только захочу поставить Мировому Правительству! Дорожный довольно рассмеялся и отошёл в сторону, с улыбкой качая головой. Рамзес тоже покачал головой — сокрушённо, уныло. Глухой смех Дорожного нарушал тишину. Часы на столе тикали, и каждый удар казался Олегу оглушительным. Он с ненавистью посмотрел на эти часы. — Господин Дорожный… Владислав! — Да, Галя, что такое? — Дорожный всё ещё продолжал улыбаться, погрузившись в собственные мысли. — Мы делаем всё это для того, чтобы Рамзес жил и мог продолжить свои исследования! — Благодаря тебе, у нас теперь есть всё, что необходимо, — сказал Дорожный с нажимом, резко обернувшись к Гоцман. — А теперь склони голову и скажи, что тебе было приятно исполнить свой долг, — презрительно сказал Олег, метнув взгляд на женщину, — и как ты можешь нам в глаза смотреть… — Олег, ради бога… — Тихо сказал Рамзес и покачал головой.