И тут Ника, заглотив последний кусок из своей миски, обвела глазами кухню, обнаружила, что съедобного в ней ничего не осталось, разочарованно икнула и, с трудом добредя до своей подстилки, рухнула на нее как подкошенная и захрапела. — Ну да, — чувствуя, как ее сердце наполняется самой жгучей завистью, пробормотала Мариша. — Очень игривая собачка. Сожрала что было в доме — и на боковую. Вот ведь жизнь! Никаких тебе хлопот! Тем временем Юлька убрала со стола и сказала: — Так как насчет диска? Пора звонить? — А? — не поняла Мариша, все еще поглощенная созерцанием дрыхнущей таксы. — Какой диск? — Диск, который мы нашли в сумке Володи, — напомнила ей Юлька. Мариша оживилась. Про диск в последние часы она как-то забыла. И неудивительно. Вокруг подруг произошло столько всего удивительного, захватывающего и опасного, что забыть про какой-то там непонятный диск было проще простого. Юлька тем временем уже звонила своей соседке — Татьяне Виконтовне. — Юлечка! — обрадовалась та. — Где же вы пропадаете? Дочка уже давно вскрыла пароль на вашем диске. Звонила мне несколько раз! Вы сейчас можете подъехать к ней в офис? А то у нее уже скоро рабочий день заканчивается. Разумеется, Юлька могла! Записав адрес, по которому надлежало явиться, а также имя дочери Татьяны Виконтовны, подруги начали собираться в дорогу. На них неожиданно навалилась куча дел. Нужно было погулять с Никой, которая вдруг проснулась и теперь пританцовывала у двери, недвусмысленно намекая, что если ее не вывести, она тут в квартире такое устроит! Так что пока Юлька гуляла с собакой, Мариша пыталась дозвониться до Инны. Наконец ей это удалось. — Ты чего звонишь? — недовольно спросила у нее Инна. — Я же сплю! — Вечером? — удивилась Мариша. — Ну и что? Всю ночь не спала, у Бритого зуб разболелся, — зевая, произнесла Инна. — Так он и сам не спал, и мне не давал. Ходил тут и стонал, идиот. Нет чтобы к врачу сходить. — А почему не идет? — Говорю же тебе, потому что он идиот! — разозлилась Инна. — Боится! Сколько я ему ни втолковывала, что теперь есть такая аппаратура, что лечение проходит совершенно безболезненно да еще и с комфортом, он мне не верит. Сегодня Крученый, ну ты знаешь Крученого, он церемониться не будет, так вот он взял себе в помощь двух авторитетных товарищей, и они все втроем полдня уговаривали Бритого не трусить и сходить к зубному. Наконец уговорили и час назад потащили его к врачу. А я отвара себе успокаивающего приготовила и прилегла подремать. А у тебя-то что? — булькая отваром, спохватилась наконец Инна. — Как ты думаешь, те броневики, на которых перевозят деньги, они имеют какую-то специальную раскраску? Инна поперхнулась. — А зачем тебе? — наконец спросила она, перестав кашлять. — Ты не поверишь, но тут такое случилось, — пробормотала Мариша. — В общем, Юльку обвиняют в убийстве! — Да ты что?! — воскликнула Инна. — Слушай, я уже мчусь к вам! — Погоди, сначала скажи свое мнение насчет броневиков, — сказала Мариша. — Ну, инкассаторские машины, я знаю, имеют специальную раскраску, желтую с зеленой полосой, — сказала Инна. — Это я и сама знаю, — проворчала Мариша. — Все имеют? — Хм, — замялась Инна. — Вообще, что значит, в твоем понимании, броневик? К примеру, есть бронированные «Мерседесы», изготовленные по спецзаказу. У них и стекла пуленепробиваемые. Так эти машины выглядят… — Видела я их! — перебила ее Мариша. — Не о них сейчас речь. — Где это ты их видела? — заинтересовалась Инна. — У нас в городе подобных машин всего несколько штук. Наши бизнесмены по большей части, с присущим русскому человеку фатализмом, верят в то, что от судьбы не уйдешь. И если уж суждено тебе быть убитым, никакие броневики не спасут. — Сейчас речь идет об обычном броневике, неуклюжем, с маленькими окошками. Только покрашен он был темно-зеленой краской. Болотного цвета. И в пятнах. — Как интересно! — воскликнула Инна. — Слушай, я спрошу у Крученого и тебе перезвоню. — Лучше подъезжай к Пяти углам, — велела ей Мариша. — Мы с Юлькой там будем через час. — Ладненько, — быстро согласилась Инна. — Уже еду! Повесив трубку, Мариша взглянула на часы. Пора бы Юльке уже вернуться с прогулки. Мариша посмотрела во двор и увидела там роскошную собачью драку. Дрались сразу пять или шесть собак, самых разных размеров, окраса и пород. А со всех сторон к дерущимся собратьям спешили все новые и новые драчуны. Юлька в компании еще трех человек тоже участвовала в этом действе. Впрочем, ее участие заключалось в том, что она время от времени норовила извлечь что-то из-под груды собачьих тел, сплетенных в сплошной рычащий, визжащий и клацающий челюстями комок. — Что она там делает? — пробормотала Мариша, с недоумением пытаясь понять, куда же делась Юлькина такса. И тут до нее неожиданно дошло, что, а точней, кого пытается выдернуть Юлька из груды собачьих тел. — Ну дела! — ахнула Мариша и помчалась на помощь подруге. Юльку она застала почти в истерике. Слезы катились по ее лицу, из-за них она почти ничего не видела. — Они ее растерзают! — рыдала Юлька. — Она же крохотная! Посмотри на этих зверюг! Мариша в душе была с ней согласна. К этому времени в драке уже участвовали огромный ротвейлер, две дворняги устрашающих размеров, в чьих жилах явно текла волчья кровь, а также белый боксер, превратившийся в это время в красно-коричневого, и еще несколько терьеров помельче, но тоже очень зубастых. — Девочка моя! — надрывалась Юлька. — Мариша, помоги! При всей своей любви к подруге Марише жутко не хотелось соваться в этот клубок. — Они ее убьют! Загрызут! — прорыдала Юлька, и Мариша решилась. Высмотрев лапу, похожую на лапу Ники, Мариша вцепилась в нее и изо всех сих потянула. Лапа не двинулась с места, словно заколдованная. Юлька кинулась помогать Марише. И наконец совместными усилиями они вытащили французского бульдога, намертво вцепившегося в какую-то дворняжку. К собакам, причитая, кинулись их хозяева. Но вместо двух участников к общей драке присоединились еще три или четыре бродячие собаки, привлеченные во двор шумом. — Так дело не пойдет, — воскликнула Мариша и куда-то умчалась. Юлька же осталась. И с риском для жизни ей удалось вытащить пекинеса своей соседки. А обзаведясь всего лишь двумя укусами, она извлекла совершенно незнакомого фокстерьера, который и наградил ее за это, располосовав руку. Неизвестно, может быть, Юльку искусали бы все эти псы, но тут примчалась Мариша с ведром в руках. — Плюх! И собачий клубок мигом рассыпался. Оно и понятно, кому приятно, когда на вас откуда ни возьмись сверху льется ледяная вода. Тут уж всякое желание драться отпадает. Мокрые собаки были поспешно расхватаны их владельцами. Бродячие убежали по своим делам, и на месте собачьей драки остались лишь клочья вырванной шерсти, пятна крови и обрывки кожаных поводков. — А где же Ника? — растерянно пялясь на разрытую собачьими когтями землю, спросила Юлька. Мариша тоже недоумевала. Среди дерущихся собак Ники не было. И на поле сражения ее тела не осталось. — Гав! — раздалось сзади подруг. Девушки оглянулись и обнаружили у себя за спиной Нику, сидящую на земле с самым ангельским выражением на морде. На ее шкурке не было ни единой царапины. И вообще, по ней никак нельзя было сказать, что она только что участвовала в драке. — Юлька, она и не дралась вовсе! — прошептала на ухо подруге Мариша, рассматривая таксу. — С чего ты взяла, что она дерется? — Не знаю, — развела руками Юлька. — Просто она вдруг куда-то пропала. А потом я услышала шум драки. Вот я и подумала… — Эх ты! — воскликнула Мариша. — Ты столько лет живешь с ней под одной крышей, а так и не смогла понять простой вещи. Твоя Ника не такая уж дурочка, чтобы добровольно лезть в драку, когда можно вместо этого чего-нибудь сожрать. Посмотри, у нее вся морда в чем-то испачкана. Наверное, удрала на помойку и налопалась там какой-то дряни. Успокоившаяся было Юлька снова разволновалась. — Ой, она отравится! Вдруг она сожрала тухлятину. Или крысиную отраву! Ее нужно немедленно к врачу! — Тебя саму нужно к врачу! — возмутилась Мариша. — Посмотри, у тебя кровь из руки хлещет! Минуточку! А вас я попрошу остаться! Последние слова относились к пожилой тетке, прижимавшей к полной груди того самого фокстерьерчика, тяпнувшего Юльку за руку. — Ваша собака имеет прививки от бешенства? — поинтересовалась Мариша у тетки. — А вам какое дело? — агрессивно отбивалась хозяйка терьера. — А такое, что ваша собака укусила мою подругу! И теперь у нее может быть бешенство! — Это еще надо доказать, что именно моя собака ее укусила! — ответила наглая тетка. — Мой мальчик никогда никого не кусал! Наверное, эта женщина сделала ему больно! Посмотрите, у него вся морда в царапинах! — Еще скажите, что это моя подруга ему морду расцарапала! — озверела Мариша. — А ну, живо садитесь в машину! — Зачем это? — Поедете с нами к ветеринару! — доходчиво объяснила ей Мариша. — Пусть он разбирается, бешеная ваша собака или здоровая. И она быстро запихнула в «Форд» вяло сопротивляющуюся тетку и Юльку вместе с собаками. А потом села сама. — Поеду только к своему ветеринару! — тут же заявила противная тетка. — Другим не доверяю! Не хватало еще, чтобы моего Кексика заразили какой-нибудь чумкой! — Вашему Кексику это не грозит, он сам настоящая чума! — заверила ее Мариша. — Все собаки как собаки, дерутся между собой. А ваш на людей бросается! — Не нужно было его трогать, он бы и вас не тронул! — заявила нахалка. — Тьфу! — сплюнула Мариша. — Юлька, вот платок. Перевяжи руку. Юлька послушно перетянула сочащиеся кровью ранки, и вся компания двинулась в путь. К счастью, ветеринар, к которому требовала поехать владелица фокса, жил и работал в центре, на набережной Фонтанки. У него квартира с двумя входами, что позволило ему разделить квартиру на две независимые друг от друга части. В одной он вел прием, а в другой проживала его семья. Одна комната рабочей половины была оборудована как крохотная приемная, а вторая — как просторный врачебный кабинет. В приемной находилось три человека. Две женщины средних лет с кошками и один старичок с тяжело дышащим стареньким пуделем. — Мы без очереди, у меня собака с острой болью! — решительно прошествовав через приемную, заявила владелица фокстерьера. Похоже, ее тут знали, потому что никто из пришедших раньше владельцев животных не сделал попытки возразить. У самого ветеринара, когда он узрел у себя в кабинете владелицу Кексика, слегка вытянулось лицо.