Точно! Я уже и забыла, что теперь я в своем истинном облике. — Агния. И я — иномирянка. Дальше разговор перетек в гостиную, где Марта, которую позвали с помощью колокольчика на стене, сервировала нам столик чайным сервизом с просто потрясающе нежным бисквитом, по вкусу и запаху напоминающим апельсиновый. — Значит, вот как, — выдохнул Скайн, когда я ему рассказала обо всех своих злоключениях, начиная с зимнего бала в академии. — Это просто… невероятно! Зато объясняет, почему ты так сильно изменилась. Точнее, ты не менялась… Иветта изменилась, потому что это была уже не она. Но где же она теперь? Мое лицо помрачнело, и я опустила взгляд. — К сожалению, её жизнь и магию забрал вьюжный источник. Она была феей… в очень-очень дальнем родстве. — А ты, значит, чистокровная? — хохотнул Скайн. — А ты меня называла феем-крестным. Иветту, конечно, жаль, но… думаю, она сама выбрала свою судьбу, подвергнув опасности очень и очень многих. Не говоря уже о бедных трех девушках, которые провели два недели на грани жизни и смерти. Я кивнула. Мы ненадолго замолчали, будто отдавая отдавая дань памяти Иветты. Первым нарушил тишину Снежный: — Кстати, Звездный бал был вчера сорван, поэтому решено пустить нити судьбы в Серебряную ночь. Уверен, тебя притянет к дяде. Конечно, он ведь мой единственный! Я смущенно прикусила губу. — Ты что-то скрываешь от меня? — задумчиво спросил Скайн, и я вытянула вперед руку с татуировкой на запястье. — Видишь ли… кажется… я немножко замужем. За твоим дядей. — О, — выдохнул Скайн. — Ооо. За это надо выпить чего-то покрепче чая… идем. Мы отправились в сад на прогулку — мне просто необходимо было подышать свежим воздухом. Рядом гулял БоПи, поэтому все гости косились на меня и любовались белоснежным зверем. Я все думала о том, о чем забыла рассказать его снежности, и вспомнила неожиданно — увидев в конце аллеи ректорессу. Она выглядела как всегда великолепно, особенно в светлой дубленке и меховой шапке, этакая повзрослевшая Герда. Может, рассказать Владыке о том, что ректоресса была посвящена в планы Иветты? Хотя Иветта использовала её. Но не буду ли я выглядеть глупо? Ведь получается, что я жалуюсь Владыке на его же бывшую невесту. Прикусила щеку. Сказать или не сказать? Магистр Тайри бросила на меня заинтересованный взгляд, перевела его на Скайна, придерживающего меня за руку, и резко сменила курс. — Она в последнее время странная, — прокомментировал Скайн. — Да еще и в академии творится демон знает что! Ты слышала, что дело Мисси Лерд сейчас на дисциплинарной комиссии? Его курирует магистр Тайри, но говорят, что Мисси отчислят. — Мисси? — изумилась я. — За шар забвения, — добавил Скайн заговорщицки. — Она ведь его пыталась в тебя кинуть, когда мы встретились? — Это ты рассказал об этом? — Я не стукач, — поморщился Снежный и подмигнул. — Но руководство как-то узнало, запрос поступил от дяди. И это наводит меня на мысли о том, что он давно догадался, я прав? Посыпаю голову пеплом и признаю, что я — слепец. И такой комичный вид был у Скайна, что я рассмеялась. Если Владыка как-то узнал о происшествии с Лерд, значит, что все то время, пока находилась с графом Оругским, я была в безопасности? И лишь дрейфующий источник он не предусмотрел. Я уже с трудом представляла себе возвращение в свой мир, особенно если смогу увидеть родителей и все им объяснять. В жизни каждой девушки наступает момент, когда она понимает, что пора создавать свою семью. Вот и у меня наступило это “просветление” — я осознала, что могу двигаться дальше, отделиться от родителей и, возможно, когда-нибудь сама стать “родителем”. Разумеется, не прямо сейчас, а где-нибудь в будущем. Лет через десять. И как бы я ни сопротивлялась мысленно самой себе, я понимала, что не смогла бы принять ни одного мужчину, кроме Ллайда. Я либо прожила бы всю жизнь одна, вспоминая эти чувства, либо осталась бы здесь и провела с ним все года, что отведены мне. Кстати, сколько лет мне отведено, если я снежная фея?.. Подобные мысли позабавили. — Агния, берегись! — закричал Скайн и попытался меня оттолкнуть. Я запоздало заметила летящий в меня шар. Шар забвения. Какого?.. И он летел за мной. Не помогла смена траектории. Сейчас я останусь без памяти! Я поняла это особенно отчетливо. Миг — и я все забуду. Забуду Ллайда, свою жизнь, время, проведенное в этом мире… Все это в мгновение пронеслось у меня в голове, а в следующее — БоПи выпрыгнул вперед и выставил лапы. Нет, только не он! Но Шар не причинил зверю никакого вреда, он завибрировал и… полетел обратно. Стремительно вернулся к хозяйке и словно впитался в неё. — Ах! — послышались тяжелые вздохи гостей, и ректоресса упала как подкошенная. Я рванула вперед. Все свидетели нависли над девушкой, а магистр Тайри села и оглядела толпу. — Вы что на меня уставились?! — капризно воскликнула она и надула губки, словно какая-нибудь избалованная восемнадцатилетняя девчонка. — Разошлись! Встали они тут… — О, — выдохнул Скайн, — кажется, это тот самый шар забвения, который хотели кинуть в тебя… пятьдесят лет жизненной памяти как не бывало! И правда… как не бывало. Ректоресса вела себя так, словно не понимала, что здесь происходит и как она тут оказалась. Она кричала, капризничала, ругалась… в общем, ужасной она была в юности! Зато… она не помнит, что нас связывает. Не помнит ничего о вьюжном источнике и об их отношениях с Ллайдом. Это же просто прекрасно! Мне бы не хотелось иметь при дворе врагиню, которая до сих пор питала бы чувства к моему мужу. — Позвольте вам помочь… Ориссия, — вперед вышел Скайн и подмигнул мне. — Я вам все объясню. Тайри кокетливо улыбнулась Скайну и он увел её. Должно быть, в лазарет. А я осталась стоять, широко улыбаясь всему происходящему. Чудесно, просто чудесно! Вернувшись в свои покои поздно вечером, я решила принять ванну. Ллайда я так нигде и не нашла, должно быть, решает проблемы нестабильного магического фона. Раздевшись, я залезла в воду и обдумала все, что со мной произошло в этом мире. Как я из Золушки с бала стала Владычицей Льда, которая совершенно не умеет управлять снежной магией. Меня в этом мире ждет еще много приключений, а главное — учеба. В гардеробной обнаружилось нижнее белье и достаточно короткая сорочка на бретельках — мягкая и приятная к телу, в которую я с удовольствием облачилась и, взяв одну из книг, легла на кровать. Но сама не заметила, как быстро заснула. А вот проснулась от того, что кто-то настойчиво отбирал у меня книгу. У-у, самоубийца! У любительниц чтения нельзя отбирать книги. Я резко распахнула глаза и застыла, сглотнув. Глава 23 Его снежность тоже застыл, неотрывно смотря на меня. Его пальцы обхватывали корешок книги и при этом невзначай касались кожи на моей щеке, а вторая рука, которой он потянулся за одеялом, расположилась в паре миллиметров от моего плеча. Светлые волосы были влажными, распущенными, да и сам Владыка был прямо сказать не одет — в одних светлых брюках. И я… в легкой сорочке, которая приподнялась наверх, фактически оголяя ягодицы. Я запрещала себе опускать взгляд вниз, на гладкую грудь, плоский рельефный живот, и подняла его выше — на сильные напряженные руки. Владыка в этот момент застыл прекрасной статуей, боясь даже пошевелиться. И я его понимала, потому что сама застыла — пространство между нами настолько наэлектризованно, что малейшее движение способно было вызвать искру, а за ней — неминуемый пожар. Я ведь снежная… откуда этот огонь, разливающийся по венам? Почему сердце бьется так часто, а дыхание стало прерывистым? Близость Ллайда безумно будоражила. Каждой клеточкой своего тела я ощущала его, такого желанного и при этом недосягаемого. Мы ведь одни в смежных покоях, я — фактически его жена, по крайней мере, по законам древней магии этого мира. Если он подастся вперед, то я уже готова отдать ему всё или даже больше. В этот момент, если он спросит, хочу ли я провести с ним всю жизнь, я отвечу “да”. — Я… всего лишь хотел убрать книгу, — произнес мужчина и сглотнул, опустив взгляд на мои губы. Я тоже опустила взгляд, все тяжелее дыша. Хотелось только одного — чтобы он прекратил эту пытку и притянул меня к себе, поймал мои губы своими. Но Владыка ужасно, просто чертовски стойкий. В отличие от меня. — И еще укрыть одеялом, — добавил он. — Укрывайте, — позволила я, думая совсем об ином. Боги, кто-нибудь, услышьте мои мольбы! Ох, или не слышьте. Нет-нет, не слышьте. Нельзя, чтобы Ллайд целовал меня, потому что я захочу притянуть его к себе, зарыться пальцами в светлых волосах, поцеловать, почувствовать его губы на своей шее, ключице и… нельзя, в общем, нельзя. Владыка медлил. Он осторожно вытащил книгу и, даже не оглядываясь назад, положил её на прикроватный столик. Мимо. Книга упала, и этот грохот послужил спусковым крючком — Ллайд резко подался вперед, поцеловав. О боги, вы существуете! Я тут же перевернулась и обняла мужчину, ощущая своим телом его твердую грудь. Ллайд откинул одеяло, расположив одну руку на бедре, причем сорочка слишком порочно для невинной студентки задралась, оголяя кожу живота, позволяя ощутить теплую мужскую ладонь. Его снежность навис сверху, сминая мои губы, лишая дыхания. — Агния-а-а, — выдохнул мне в губы Владыка, ненадолго приподнявшись, чтобы посмотреть на меня. — Ты сводишь меня с ума. — Я рождена, чтобы сводить тебя с ума, — самоуверенно произнесла я, притягивая мужчину к себе, — я ведь твоя истинная. — Дело не только в этом, — произнес Ллайд и поцеловал меня в шею, обдавая горячим дыханием и пуская мурашки по коже. Мужчина вновь заглянул мне в глаза. — Дело в тебе. Ты — самая невероятная, честная и добрая девушка, я схожу по тебе с ума, но лишь боги знают, как мне нравится это сумасшествие, насколько мне нравится ощущать в себе эмоции, которые способна пробудить только ты. Я… Я застыла, а Ллайд замолчал, но, казалось, слова эти сейчас были лишними. Он уже сказал больше, чем требовалось, он уже описал все свои чувства ярче и глубже, чем любое из возможных признаний. Я приподнялась и дотронулась своими губами до его губ, постепенно углубляя поцелуй, делая его более страстным, неистовым. Я отвечала этим поцелуем на его чувства и эмоции, желая, чтобы его снежность понял — он для меня весь мир. В это мгновение я осознала это особенно ярко, поняла, что дом — это не территория, не страна, не реальность, это — человек, с которым ты можешь дышать полной грудью, чувствовать уют, ощущать себя счастливой. Правой рукой Ллайд обвел моё бедро и скользнул выше, приподнимая сорочку и оголяя живот. Спустившись, он провел губами от груди до пупка и шумно выдохнул. Я едва подавила стон, прикусив губу и вцепившись пальцами в широкие плечи мужчины. Владыка улыбнулся и взглянул на меня озорно, вновь поцеловав. Волна жара прокатилась по телу и сконцентрировалась где-то внизу, туманя мысли, мешая думать о чем-то, кроме близости его снежности. Губы Владыки нарисовали дорожку от пупка ниже, дошли до кромки трусиков и вновь начали сводящее с ума движение вверх. Мне хотелось одновременно и смотреть, как губы любимого мужчины касаются меня, и прикрыть глаза, чтобы сконцентрироваться на таких пьянящих ощущениях. Я смущалась. Щеки пылали, но в тоже время у меня не хватало сил и желания остановить Ллайда, прервать сводящую с ума ласку. Сорочка уже оказалась где-то у ключиц, а грудью я ощутила прохладный воздух комнаты. — Агни, — выдохнул мужчина и, вернувшись в мои объятия, вновь поцеловал меня. — Агни… — Скажи, — шепнула я. — Мне так безумно нравится мое имя в твоих устах. Моё. А не… — Тш-ш-ш, — Ллайд остановил меня, потеревшись носом о мой висок, — никаких других имен. Только ты, Агни. Я улыбнулась и обняла Владыку. Но этого мне оказалось мало. Я потянулась за новым поцелуем, и Ллайд с готовностью ответил. Он сорвал стон с моих губ и сам шумно выдохнул, с жадностью ловя мои эмоции. Он замер, изучая каждую черту моего лица, переводя взгляд с бровей ниже, на скулы, на подбородок и опускаясь к груди, все еще обнаженной, но больше не мерзнущей из-за близости Владыки. — Ллайд, — позвала я его, с особым наслаждением прокатывая на языке букву “л”. Его снежность вновь наклонился ко мне и припал к губам в страстном поцелуе, только на этот раз левая рука спустилась ниже, очерчивая ключицу, ложбинку, изучая каждый изгиб моего тела. Я обнимала Владыку и стремилась всем телом к нему, подавалась вперед, желая быть ближе. Взгляд мужчины в этот момент — это нечто сводящее с ума, лишающее капли разума, то, ради чего я готова жить. То, ради чего я готова вновь попасть в этот мир и пройти все те же испытания, недомолвки, непонимание. Потому что этот взгляд… сложно описать. Столько чувств. Влюбленность, нежность, страсть, счастье. Его глаза блестели от переполняющих снежного мага эмоций. Неужели я когда-то считала этого мужчину равнодушным? О, нет! Он умел чувствовать, он умел любить, всем сердцем, настолько ярко, что я буквально тонула в его и моих эмоциях, которые сплелись вместе так прочно, что уже не разобрать — где мои, где его.