У Тейтума было сильное подозрение, что Марвин устроил у них дома вечеринку. — Марвин, что это за шум? — крикнул он в телефон. Музыка, рвущаяся из телефонного динамика, заставляла держать аппарат подальше от уха. — Что? Я тебя не слышу! — Шум, Марвин! Что это за шум? — Погоди. Хлопнула дверь, и громкость музыки слегка уменьшилась. — Извини, — сказал Марвин. — Из-за музыки я тебя не слышу. — Что там происходит? — Я пригласил пару друзей. — Соседи позвонят в полицию. От этого шума голова раскалывается. — Тейтум, я пригласил соседей. И они всем довольны. Тейтум вздохнул. — Там всё в порядке? — Я думаю, твой кот злится, потому что ты бросил его одного со мной. — Почему ты так решил? — Помнишь коричневые туфли, которые ты оставил в спальне? — Ага, — сказал Тейтум, у которого екнуло сердце. — Короче, он насрал в эти туфли. — Вот черт… Ты их выкинул? — Я их не тронул. Закрыл дверь, чтобы вонь не разносилась. И запах мочи не так чувствуется. Тейтум сел. Его жизнь разбирали на части. — Какой еще запах мочи? — Твой кот нассал в кровать. А еще он разодрал одеяло. — Может, тебе отвезти его в приют, пока я не вернусь домой? — с тяжелым сердцем предложил Тейтум. — Ага, я уже пытался. Тейтум, он чуть не выдрал мне глаз. У меня теперь такие руки, будто я сражался с небольшим львом. — Ну да. — Честно, Тейтум, этот кот опасен. Я скоро начну спать с заряженным пистолетом под подушкой. — У тебя нет пистолета. — Уже есть. Тейтум пытался держать себя в руках. Орать на деда по телефону — последнее дело. — Слушай, Веснушке просто надо немножко любви. Приласкай его, дай посидеть на коленях… — Да я на выстрел не подпущу этого злыдня к своим коленям. Знаешь, что там рядом? Очень важная штука. — Да, я понял мысль, но… — Мой член, Тейтум. Там рядом мой член, — пояснил Марвин. — И я не собираюсь подпускать его к моему члену. Хватай своего серийного убийцу и возвращайся, потому что твой кот совсем отбился от рук. — Я работаю над этим. Ты говорил с доктором Нассаром насчет таблеток? — Пока нет, Тейтум. Он очень занятой человек. — Позвони ему первым делом завтра утром, или богом клянусь, я… Дверь с грохотом распахнулась, музыка сразу стала громче. — Марвин, ты идешь? — услышал Тейтум женский голос, перекрикивающий шум. — Выпивка уже здесь! Где-то на заднем плане послышался грохот и расстроенный женский вскрик. — Марвин, не разнеси мой дом. — Тейтум, это кот. Все из-за этого кота. Мне нужно идти. И дед отключился. Рука Тейтума дрогнула, и он чуть не выронил телефон. В следующий раз нужно будет нанять кого-нибудь присматривать за Марвином и Веснушкой. Непрерывное разрушение дома было только одной из забот. Марвину, несмотря на его поведение, было уже не семнадцать. А если у старика будет сердечный приступ? Видит бог, учитывая, сколько алкоголя он пьет и сколько "травы" курит, мысль вовсе не надуманная. Ему нужно, чтобы кто-нибудь за ним приглядывал. Тейтуму требовалось выпить. На противоположной стороне улицы виднелся довольно симпатичный паб под названием "У Кайла". Он засунул бумажник в карман, а пистолет спрятал в кобуру. Потом вышел из мотеля и перешел улицу к пабу. По пути смотрел по сторонам, впитывая атмосферу. Черт, ему не хватало ощущения настоящего города. Последние десять лет его домом был Лос-Анджелес. Поначалу, выросши в Викенберге, штат Аризона, городке, где знаешь почти всех в лицо, он счел Эл-Эй оглушительным и давящим. Город непрерывно атаковал все органы чувств — слишком много огней, людей, запахов, о звуках и говорить нечего. Но постепенно Эл-Эй врос в него. Тейтум начал наслаждаться ощущением постоянно вибрирующей вокруг него жизни. А потом, после одного маленького недоразумения между ним и начальством, последнего из полусотни аналогичных, он оказался в Дейле, штат Вирджиния. И вряд ли этот город назовешь местом неисчерпаемых приключений. Чикаго — не Лос-Анджелес, но здесь Тейтум вновь чувствовал, что находится в месте, где кипит жизнь. Мимо прошла группа женщин, которые громко рассмеялись, когда одна из них послала ему воздушный поцелуй. Следом шли трое мужчин, сосредоточенно уткнувшихся в свои телефоны. Водитель такси притормозил и спросил, не нужно ли его куда подвезти. Движение. Жизнь. Тейтум дошел до паба и открыл дверь. Его встретила песня Леонарда Коэна, и он сразу же одобрил это заведение. — Привет. Симпатичная рыжая официантка, на вид — только после школы, улыбнулась ему. — С кем-то встречаетесь? — Эмм… нет. Я сам по себе. — У нас сегодня все занято, — извиняющимся тоном сообщила она. — Есть пара мест у стойки, но… — У стойки — самое то, — ответил Тейтум. Она нерешительно подвела его к бару, и Грей моментально подметил нечто странное. Заведение было набито битком, но четыре табуретки у бара, по две с каждой стороны от сидящей к нему спиной женщины, пустовали. — Простите, — сказала официантка. — Мы еще раз попросим ее убрать эти фотографии. У них все нервничают. — Все нормально, — ухмыльнулся Тейтум. — Я с этим справлюсь. Он сел на табурет и взглянул на женщину. Зои, кто бы сомневался. Она сосредоточенно изучала ряд фотографий, разложенных на стойке бара. Среди снимков попадались сделанные как на местах преступлений, так и во время аутопсии. Неудивительно, что народ сбежал отсюда. К Тейтуму подошел бармен. — Пинту "Хонкерса", пожалуйста, — сказал агент. Бармен кивнул. — Если вы заставите ее убрать эти штуки, пиво за счет заведения, — сказал он. — Не думаю, что я могу заставить ее что-либо сделать, — честно ответил Тейтум. Бармен налил ему пинту и отошел, стараясь не смотреть на фотографии. — От твоих снимков люди нервничают, — сказал Тейтум. — Их проблемы. Я не могу сосредоточиться в комнате. В соседнем номере парочка трахается. — Ну, рано или поздно они закончат, — заметил он.