— Хватит меня смущать. Я же вижу, что тебе нравится это делать. — Возможно нравится, — согласился он. Пока Локи разговаривал с Михеей, обсуждая её наряд, он отметил то, что только на ней, при всем изобилии разнообразных украшений не был надет кулон, на подобие того, что он видел на всех остальных. Все другие украшения так или иначе разнились от девы к деве, а вот кулоны были надеты по крайней мере на двух девах и их всадниках, но Локи не стал пока расспрашивать насчёт этого. Глава 26 Знакомство с окружающей обстановкой 2 Глава 26. Знакомство с окружающей обстановкой 2. Рюкзак с его вещами забрала Михея, сказав, что она спрячет его. В первые дни ему пришлось быстро и незаметно, не привлекая лишнего внимания, приучаться к традициям и обычаям мира. С другой стороны, он не был обременен тривиальными бытовыми проблемами, так как заботу об этом взяли на себя жрицы драконьего пламени, которые обслуживали драконьих всадников: стирали, убирались, готовили. Например, он понял, что когда он впервые познакомился с Рихтором и Кораксом и невольно протянул руку для рукопожатия, они вместо того, чтобы пожать её, ударили ладонью сверху. Михея сказала, что таким образом они оказали ему большую честь и поприветствовали его как равного себе. И она не соврала, они и вправду таким образом засвидетельствовали почтение ему, так как это был традиционный способ приветствия между собой у драконьих всадников. Со своей довольно сложной системой правил от того, кто первым должен был протянуть для приветствия руку, вплоть до того сверху или снизу ударил тебя по ладони приветствующий. Благо Локи более или менее разобрался в этом хитросплетений правил и этикета приветствия. Завтракали, обедали и ужинали драконьи всадники и девы вместе, в большом зале за круглым столом. Удивило Локи то, что драконьи всадники и девы принимали пищу в столь большом богато украшенном помещении, которое, судя по всему, предназначалось для совещаний и обсуждений важных государственных дел. Но как объяснила чуть позже Михея ничего необычного в этом нет. Помимо этого, она пояснила — присутствие за круглым столом во время приема пищи было обязательным и там могли не появляться только больные или раненые драконьи всадники и девы. Потому что это было устоявшейся древней традицией, если не сказать ритуалом: собираться всем вместе за круглым столом и трапезничать. Ведь именно за круглым столом, во время вечернего и утреннего приема пищи, было видно всех тех, кто был жив и тех, кто отсутствовал по причине гибели или безвестной потери. Узнав об этом, Локи понял, что означали действия и слова Михеи, которые она произносила каждый раз перед утренней и вечерней трапезой. Рихтор, как и она делал тоже самое: вставал, осматривал занятые и пустующие места и говорил «хорошо что мы все живы и здоровы и все на месте и в полном составе.» По этикету все должны были сидеть на определенных местах. Например, драконья дева должна была сидеть по левую руку от своего всадника. Совместно они должны были сидеть в строго определённом месте круглого стола. Но так как большая часть драконьих всадников и дев отсутствовали, то этикет, связанный с определенным месторасположением за круглым столом никто не соблюдал и все рассаживались поближе друг к другу, для того чтобы можно было удобно беседовать во время застолья. А из — за того, что стол был круглым и абсолютно все места за столом ничем не отличались — это символизировало то, что собравшиеся за столом абсолютно все были на равных: что всадники между собой, что девы, что девы между всадниками. Такой принцип был введён самым первым всадником «дабы никто не властвовал и не преклонялся ни пред кем, и не было споров о главенстве. Ибо здесь мы все на равных, как мы собственно равны пред Отцом нашим в его глазах.» Но вот что действительно удивило и порадовало Локи, так это то, что в крепости находилась большая купальня с проточной водой, с термой, предназначенной для драконьих всадников и дев, и пара средних купален и терм, предназначенных для жриц драконьего пламени и драконьих рыцарей. Помимо того он узнал, что в крепости имелись резервуары, в которых хранилась вода, предназначенная для бытовых нужд. Также были уборные с канализацией. Сток, уходивший за пределы крепости, осуществлялся отработанной водой из купален, что вызвало у него искреннее недоумение и вопрос, «как вообще сюда транспортируется такое количество воды.» У него было несколько догадок, но одно он понял точно: её не транспортировали с помощью водовозов, а значит оставалось два варианта: либо воду транспортировали с помощью магии или сотворяли с её помощью, либо оставался второй вариант — её доставляли с помощью водопровода. Спросив об этом у Михеи, из её объяснений он понял, что всё же вода в крепость поступала с помощью водопровода, но как, что и почему она объяснить не смогла. Единственное, что она смогла сделать это произвести ликбез для любопытного Локи. Традицию купален и парилен заложил первый драконий всадник — Глейсер. Потому как купальни служили хорошим и удобным способом исполнения заветов, дарованных Первоотцом, создателем рода людского, что его дети должны были исполнять. По этим заветам полагалось полное омовение хоть в реке, хоть из вылитой на себя кадушки воды, не менее одного раза в несколько дней. Тщательное омовение лица и рук полагалось совершать перед едой, после туалета или прикосновения к чему — нибудь: гнившему, мертвому, грязному. Объяснялся данный завет тем, что Аукан говорил: «те из его детей, кто будет тщательно совершать сие действия, не будет знать болезней и страхов.» Поэтому люди, проживающие под властью Всеотца слабо представляли себе жизнь без купален или различных их заменителей: от омовения из кадушки, до простого омовения в реке. Драконьи всадники и драконьи девы любили посещать купальни, для того чтобы омыть свои тела, смыть грязь и пот, скопившиеся после тяжелого дня. Для драконьих всадников и дев купальни были общими. Пожаловаться на меню драконьих всадников было нельзя, и хотя вкусовая часть всех употребляемых блюд и пищевых продуктов была похуже из — за отсутствия ароматизаторов и усилителей вкуса, что было несколько непривычно для Локи, но здесь, в отличие от его мира, абсолютно вся еда была полностью натуральной, а не эрзац — продуктами, похожими на натуральные, но ими не являющимися. С утра шел сытный завтрак, где первыми шли каши из различных круп, сваренные на молоке. Подавались они с фруктами, медом, вареньем из фруктов. Каши из круп на воде с мясом. Потом ели что — то посытнее, например: омлет или просто сваренные яйца вкрутую или всмятку. Всё это елось вприкуску с белым хлебом. Хлеб был как белый, так и черный, он готовился из различных зерновых культур сего мира. Но из — за вкусовых качеств и большей цены на некий местный аналог пшеницы, выше ценился белый хлеб, поэтому и ели его с большей охотой. В конце завтрака обычно ели десерт: пироги с различными начинками, с мясом или рыбой, фруктами, вареньями из фруктов, овощами и мясом. Ели закуску, намазывая начинку на тонкие куски белого хлеба. На обед сперва ели различные местные «супы»: из мяса, рыбы, грибов, с добавкой овощей. Далее шли мясные, рыбные или иные блюда и все это закусывали различными «соленостями», маринованными грибами, которые Локи так и не смог опознать. Впрочем, это не мешало ему с удовольствием их есть. Также были закуски с колбасами: копчеными, жареными, вареными; из мяса или рыбы, хорошо приправленные. В качестве специй использовались различные смеси трав или семян, придающих пикантный вкус колбасам, а в качестве оболочки использовались кишки. Вот только наполняли их вовсе не фаршем, а мелко нарезанным мясом. Что касалось различных приправ, придающих вкус продуктам и блюдам, к счастью Локи, здесь было всё в полном порядке. Приличная часть блюд щедро приправлялась плодами или свежей зеленью растения, называемого огненной или по другому жгучей травой. Называлась она так не из — за свойства возгорания или из — за каких — то токсичных свойств, способных вызвать химический ожог на подобии крапивы, а из — за остро — жгучего вкуса. Практически ни одно животное не ело его, что было иронично, так как эта трава, скорее всего, приобрела остро — жгучий вкус для его защиты от них, но из — за своих вкусовых особенностей широко вошла в здешний рацион. На ужин обычно ели только два блюда. Первым шло нечто сытное, в качестве которого могли выступать, как каша с мясом или рыбой, так и суп. Вторым блюдом шел десерт, как было видно всадники и девы старались не объедаться на ночь. В качестве питья использовались вина, разбавленные водой, пиво, медовуха, молоко, но только кипяченное, таким его завещал пить первый драконий всадник. Различные молочные продукты на подобии кефира, топленого молока, сливок, называемых здесь вершками. Морсы, соки, компоты, некое подобие чая, завариваемое из местных трав и придающих интересный вкус напитку. Для придания сладости воде, в которой заваривались травы, использовался мед или сахар, добытый из незнакомого для Локи корнеплода, которое местные так и называли сладкий земляной плод или сладкий камень. Локи старался не пить вино, медовуху, а пить некое подобие чая из местных растений или молочные продукты, ну или же морсы, соки, компоты. А вот салатов из овощей, как ни странно, не подавали: ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин, так как их вообще не ели. Ими пренебрегали даже простые люди. Причина была в том, что салаты из овощей не являлись чем — то сытным, что могло бы укрепить и напитать силой плоть. Если и ели овощи, то изредка, просто так. А так, в основном овощи употреблялись в пареном, вареном, маринованном, квашенном, засоленном виде, но с чем — то «съедобным» и сытным, способным напитать плоть силой. Из молочных продуктов было абсолютно всё, что знал Локи. И если вспомнить всё вышеперечисленное и неупомянутое, то можно было смело сказать — ассортимент и выбор того, что можно было поесть, был довольно широк. Глава 27 Знакомство с архитектурой места своего пребывания Глава 27. Знакомство с архитектурой места своего пребывания. Во время одной из экскурсий по замку Михея, поглядев на горизонт, предложила: — Скоро должны вернуться с патруля сестры со всадниками. Пойдем поднимемся на Драконью скалу, чтобы их встретить. — Драконью скалу? — переспросил Локи. — Ну крышу вон той твердыни, — пояснила Михея, указав рукой на прямоугольную твердыню в центре крепости. — Просто драконьи всадники и девы так её между собой называют. — А почему её так называют? — спросил Локи заинтересованно. — Увидишь, — ответила Михея, поманив Локи за собой. Они подошли к этой довольно странной по своему названию огромной и высокой прямоугольной постройке. Подойдя к входу, они миновали драконьих рыцарей, охранявших вход в «Драконью скалу.» То что её охраняли Локи не удивило, потому как здесь, внутри замка, охранялась не только она, но и каждый угол и дверь, из-за чего даже если бы посторонний каким-то чудом смог преодолеть стену незамеченным, то дальше он пройти никуда бы не смог, просто потому, что то тут, то там стояли драконьи рыцари. К тому же насколько он знал, здесь располагался арсенал драконьих всадников и многое другое, что делало её довольно важным объектом. Пройдя внутрь, он заметил что стены у этой «твердыни-скалы» были довольно толстыми, наверняка приспособленными выдержать любую попытку их разрушить. Помимо этого внутри имелись большие колонны. Локи предположил, что они необходимы для придания дополнительной прочности строению в случае осады и попытки сломать твердыню. Немного поплутав по коридорам, они вышли к винтовой лестнице, ведущей наверх. Поднявшись на крышу, Локи с удивлением увидел, что она представляла из себя площадку, приспособленную для взлета и приземления. Об этом указывало то, что твердыня была выполнена в виде большого и высокого прямоугольника; отсутствие парапетов с двух сторон крыши и наличие жаровен, параллельно расставленных по краям крыши, по видимости, выполнявших функцию сигнальных огней и зажигавшихся в ночное время для того, чтобы возвращающиеся в ночное время суток драконьи всадники и девы, могли увидеть место приземления. — А эти жаровни, как я понимаю, зажигают, чтобы указать и осветить место приземления? — уточнил Локи. — Всё верно, с наступлением сумерек, если кто — то из драконьих всадников и дев ещё не успел вернуться в крепость, тогда — то и зажигаются эти жаровни, дабы указать путь домой для заблудших, — пояснила Михея. — Но почему местом взлета и приземления стала крыша этой твердыни? — Для этого есть множество причин. При проектировании крепости, первый драконий всадник учел абсолютно всё. Для того чтобы драконья дева смогла взлететь, нужно либо место для разбега, либо какая — нибудь небольшая возвышенность. Чтобы драконья дева могла взлететь путем разгона, можно было бы сделать внутренний двор больше, но и здесь не всё так просто. Как видишь, крепость окружают довольно высокие стены и, для того чтобы взлететь, нам пришлось бы перелетать через них. А чтобы подняться на достаточную высоту, необходимую для преодоления столь высокой стены крепости, пришлось бы сделать внутренний двор огромным. Это привело бы к удлинению стен, что сказалось бы на обороне крепости, а для взлета с драконьей скалы не требуется много места. И это сооружение можно использовать как место взлета и посадки, даже когда враг сумеет захватить стены и внутренний двор. Так как именно эта хорошо укреплённая твердыня, с невероятно толстыми стенами, станет последним оплотом для защитников крепости. — Ах, вот значит для чего внутри драконьей скалы находится столько массивных колонн. Они необходимы, чтобы укрепить конструкцию здания и, в частности, потолок, — задумчиво произнес Локи. — Именно за этим, — подтвердила Михея. После этого девушка замолчала и начала что — то высматривать на горизонте. Локи же из — за зубцов парапета с интересом начал осматривать открывшиеся виды на окрестности, на город и порт. От этого увлекательного занятия его отвлекла Михея, воскликнув: — Вон смотри, сестра и её всадник возвращаются! — указывая при этом на темную точку, вдалеке на горизонте. По мере приближения, Локи смог всё четче и четче разглядеть подлетающего к ним дракона, и уже когда они приблизились довольно близко, он смог разглядеть всадника, восседающего в седле. Перед приземлением дракон — дева подняла вверх крылья и развела их в сторону, таким образом практически полностью гася свою скорость. Благодаря исполнению столь необычного и довольно ловкого манёвра (при этом, прежде чем полностью остановиться дракон взмыл на пару метров вверх), Локи окатил мощный воздушный поток, чуть не заставивший его отступить на шаг назад. Приземлившись, драконья дева неторопливо приблизилась к ним и Рихтор, стащив с глаз очки, недовольно спросил: — Что вы здесь делаете⁈ — Я показывала Локи замок и все его места, — ответила Михея робко. — Всё, идите в круглый зал, вы здесь мешаетесь. Мы вас догоним, — приказал Рихтор. Локи с Михеей не стали спорить с Рихтором, который был явно не в духе, а вместо этого направлись прочь с крыши. — Что — то Рихтор недовольный вернулся с патрулирования, — прокомментировал Локи, отойдя подальше. — Нет, дело не в этом. Скорее всего сестре, а не Рихтору не понравилось то, что я шляюсь где ни попадя. Наверное она подумала, что я задумываю какую — нибудь очередную глупость, — пояснила Михея. — Понятно, — усмехнувшись ответил Локи… Глава 28 Знакомство с местными понятиями и традициями Глава 28. Знакомство с местными понятиями и традициями. Немного вникнув в историю мира, Локи понял — этот мир был вполне обычным, за исключением того, что здесь были иные расы, существа и была магия, а никак Локи себе навоображал чепухи про Игдрассиль, в ветвях которого висели луна и солнце… Но всё — таки, помимо магии и мифических существ, мир здесь отличался от нашего не только этим, а тем, что здесь имелись свои боги, легенды, мифы и меры исчисления. Например, здесь год состоял из четыреста семнадцати дней и делился на тринадцать месяцев, состоящих из тридцати двух дней. Месяцы, в свою очередь, назывались здесь кусками. А куски делились на четыре отрезка, называемых восьмицами. Как Локи догадался с самого начала, восьмица состояла из восьми дней. Один день в году, а именно, четыреста семнадцатый, который никуда не влезал называли выпавшим, потерявшимся днём. Обычно этот день вставляли через года на стык, между тринадцатым отрезком и началом нового первого отрезка и занимались чем угодно в этот день: творили различные безумства, ведь день то неучтённый, потерявшийся. Ну, а год в свою очередь назывался цельным плодом, здесь это звучало как файтр фарн, а так как по привычке это все проглатывалось, то год здесь именовался как файтфарн. На языке Локи это звучало бы как целоплод. И подобное было сплошь и рядом. Но Локи использовал про себя привычные названия, если им имелось отражающее суть название, а вот если из — за особенностей мира или развития их не было, то тогда он использовал привычные этому миру названия. Помимо этого, Михея как и обещала, провела для Локи ликбез и подробно объяснила насчёт всех странностей и непонятностей, связанных с его и её родовым именем и званием. И после её объяснения всё встало на свои места. Полное родовое имя драконьих дев включало в себя её должность или, если быть точнее, профессию. Если же ещё быть точнее — род занятий. Следом шло имя, потом шло имя матери, ну а в заключение имя бабки. Например в случае Михеи, в начале шло уважительное обращение: уважаемая госпожа. Следом за этим шло упоминание рода её занятий, совмещенное с половым обращением — драконья дева ну, а после шло имя — Михея. Далее шло матчество, в её случае это было имя её матери Разула. После шло имя её бабки, то есть бабчество, а именем её бабки было имя Закия. Частицы ма' после имени Михеи и перед именем матери обозначало дочь, то есть то, что Михея являлась дочерью Разулы, а частица дра после имени матери обозначало то, что Михея является внучкой Закии. И в конце концов, полное родовое имя Михеи вместе с её должностью, вернее с обращением к ней, звучало так: уважаемая госпожа драконья дева Михея ма' Разула дра' Закия. А полное родовое имя у её сестры Аллисии без обращения к её полу и роду занятий звучало как Аллисия ма' Разула дра' Закия. Это говорило о том, что и Михея и Аллисия имели единого прародителя. У Ники её родовое имя звучало как Ника ма' Михлианна дра' Вердия. Как видно общего прародителя (матери и бабки) Ника с Аллисией и Михеей не имели, но это всё равно ничего не значило. Так как драконьи девы знали по преданиям, переданным из уст в уста то, что их общим предком была первая драконья дева по имени Лазурина (Лазурта). Она была первой сотворенной Ауканом драконьей девой. Поэтому они всё равно имели единого общего предка и считали друг друга родственницами независимо от возраста, обращаясь друг к другу «сестра.» А если хотели подчеркнуть возраст и уважение к более старшей драконьей деве обращались «старшая сестра.» Если же обращались к более младшей по возрасту драконьей деве, то называли её «младшей сестрой.» Обращения мать и бабушка употребляли только к драконьим девам — кровным прародителям. Но понятно, что в кругу близких людей они никогда не пользовались полными родовыми именами. Драконьи всадники знали полное родовое имя своей девы и её сестёр, потому как со временем они изучали генеалогическое древо драконьих дев, а сами девы наизусть знали и у себя, и у остальных сестёр всех своих предков «до двенадцатого колена.» Драконьи рыцари, как и жрицы драконьего пламени тоже не использовали полное родовое имя при обращении к драконьим девам и всадникам, используя лишь краткое и достаточно уважительное обращение «уважаемая госпожа Михея» без упоминания рода её занятий и без упоминания полного родового имени. Да и вообще, смысла в том, чтобы использовать родовое имя при разговоре между собой, не было. Всё — таки полное родовое имя драконьей девы было своеобразной визитной карточкой. Но обычно приставки хис' и мби' при произношении пропускали как имя деда или бабки, обычно в разговоре упоминая лишь имя отца. Например, при кратком упоминании Локи, его именовали бы как Локи Иан и именно составные части имени его отца и его имени и подчеркивали его индивидуальность. Почему драконьи девы не пользовались отчеством отца и именем деда, то есть дедчеством, и так было понятно. Мужчина, то есть драконий всадник, всегда приходил со стороны, и не девы вливались в семью к своему избраннику, а это он входил в семью драконьих дев. К тому же род плодов соития драконьего всадника и девы продолжался именно по женской линии, так как на свет всегда появлялись лишь другие драконьи девы. А у мужчины, избранника драконьей девы, в связи с возникновением статуса драконьего всадника, род прерывался, так как получить наследника мужского пола от союза с драконьей девой было невозможно. Наследники со стороны, если бы они даже появились, то считались бы незаконными, если не сказать что хуже. Да и глупо выглядело, если бы каждая драконья дева брала бы в качестве родового имени, имя не своей матери и бабки, а своего отца и деда. Вот фамилий здесь не было, так как в нашем мире они происходили или от имени какого — то знаменитого предка, обобщающего всю фамилию, род по мужской или женской линии, или фамилии давались методом называемым аптроним, то есть, когда фамилия характеризовала образ жизни или профессию. К слову, некоторые фамилии происходили от рода занятий, например: кузнечного дела, ткацкого, пекарского или иного ремесла. В частности, полное родовое имя Локи с упоминанием рода его деятельности и вежливым обращением звучало примерно так «уважаемый господин, драконий всадник Локи хис» Иана мби' Сёджа.' Иан и Сёдж были именами его отца и деда, просто переведённые на распространённые имена в данном мире. Частица хис' после его имени обозначала сын, а мби' обозначало внук. А вот его фамилия осталась не удел, так как здесь ничего подобного не практиковалось, даже понятия такого не было. Поэтому Локи пришлось смириться и при обращении к себе довольствоваться лишь привычным ему отчеством и непривычным для него дедчеством, а о своей фамилии, объединяющей его род, начисто забыть. Но, впрочем, подобная перспектива его довольно мало волновала. А из разговоров с Рихтором, Аллисией и Никой, Локи узнал одну маленькую деталь, почему именно драконья дева решает, кто будет её всадником. Всё дело было в том, что звание драконьего всадника было равноценно статусу мужа драконьей девы, с абсолютно всеми вытекающими отсюда обязанностями и последствиями. Если драконья дева в кого — то влюблялась и её чувства оказывались взаимными, то между ними возникала крепкая связь, разорвать которую могла лишь смерть. Подобно истинным драконам, они выбирали спутника лишь единожды, и любили его страстно и без оглядки, и никто не был им указом в выборе спутника. Чтобы закрепить данную связь, проводился сначала обряд инициации, далее шла повторная дача обоюдных клятв друг другу и Отцу, но уже публично. Уже после этого проводился какой — то ритуал крови и только после совершения ритуала, неофит считался полноценным всадником. А ещё Локи понял по какой еще причине Михея попросила не рассказывать его о том, как именно они добрались до конечной точки. Причина была довольно — таки проста: абсолютно любая драконья дева никому не позволит оседлать себя верхом, кроме своего всадника, то есть мужа или избранника, так как для любой драконьей девы это было чем — то интимным, практически сродни интимной близости. Посторонний человек мог прокатиться только в клыках или когтях драконьей девы. А они тогда ещё не дали друг другу клятву, но она без всяких клятв, скрепляющих их положение, уверенная в том, что он в последующем согласится стать её избранником и всадником, принесёт с ней обоюдную клятву, дала ему прокатиться на себе, даровав свои крылья, что было серьёзным нарушением традиции. Подобный поступок в глазах остальных дев был чем — то неподобающим, что могло серьёзно подпортить её репутацию. И так как Локи не хотел навредить своей деве, он решил — этот момент их путешествия он никогда и никому не расскажет. Это останется их тайной, о которой будут знать только два человека: она и он. Тесно контактируя с драконьими девами, Локи заметил, что зрачки драконьих дев не всегда имели узкую вертикальную форму. Если присмотреться, то они могли как расширяться до идеально круглой формы, заполняя собой практически весь зрачок, так и сужаться до узких щелочек, напоминая Локи бойницы крепостных стен, что своим видом, что угрозой исходивших от обоих наблюдаемых объектов (это вызывало некоторый дискомфорт на того, на кого зрачки были направлены. Даже Локи, который знал что ему ничего не грозит, пробирало до костей от подобного взгляда, что уж говорить о простых людях, которые не ведали о том, что им ничего не угрожает). Это можно было заметить в некоторые моменты времени, например, когда девы злились. Помимо моментов, когда драконьи девы злились их глаза сужались в узкие щелочки, когда девы смотрели на яркие источники света, но это было тяжело заметить поскольку через какие-то мгновения они тут же приходили в норму, возвращаясь в своё «нормальное» состояние. Так же подобную форму зрачков можно было увидеть в случае, если дева испытывала сильные негативные эмоции и ими могли являться не только гнев и злость но так же и сильное эмоциональное напряжение или стресс. Но зрачки суженные из-за гнева, он видел довольно часто, как у своей девы не привыкшей сдерживаться и порой ведущей себя крайне импульсивно по отношению к окружающим, особенно когда что-то её не устраивало и поэтому злило и раздражало, так и у её сестры, которая довольно часто расстраивалась и сердилась на свою сестру из-за её несдержанного и импульсивного поведения. А вот округление зрачков до практически идеально круглой формы происходило из-за того, что дева находилась в темноте и при быстром переходе от полной темноты к мало-мальскому освещению можно было наблюдать довольно редкое зрелище — идеально круглых зрачков, но они довольно быстро сужались и приходили в норму. Довольно часто он видел подобные зрачки, когда его дева наблюдала то, что ей нравилось, в частности, он наблюдал подобное округление, когда его дева смотрела на него. А вот расширение зрачков, вызванное чувством страха, он не видел ни разу, так как обычно именно драконьи девы привыкли вызвать подобные эмоции, как у своих собеседников, так и у врагов. Может быть он мог увидеть такие зрачки в момент, когда его дева спасалась бегством от цвайхов, но, увы, тогда он не обратил на глаза никакого внимания. Глава 29 Неожиданное известие о нападение Глава 29. Неожиданное известие о нападение.