– Во что я верю, мистер Роби, абсолютно неважно. Мне поручили помочь вам отыскать Джессику Рил. – И убить ее? – вставил Роби. Ему хотелось посмотреть на ее реакцию, потому что только Синий недвусмысленно заявил, что она нужна ему живой для допроса. Все остальные, в том числе Джим Гелдер и Эван Такер, по этому поводу либо изъяснялись крайне туманно, либо отмалчивались. – Вам это задание поручено достаточно давно, чтобы вы знали, какой результат желателен. – Надо думать. По поводу этой задачи я не получил вообще никаких разъяснений. Откинувшись на спинку стула, Ди Карло отвела взгляд. Наконец, собравшись с мыслями, изрекла: – Как бы там ни было, на самом деле это никак не влияет на вас и меня и на причину нашего пребывания здесь. – Пока можем на этом сойтись, – Уилл кивнул. – Что возвращает нас к вопросу, почему она это делает. – Полагаю, вам было бы полезно выслушать часть ее биографии, Роби. В сочетании с профессиональным мастерством, которым, как мне известно, вы обладаете, один факт или чуть больше могут оказать вам помощь. Роби поразмыслил над этим несколько секунд. – Ладно. Давайте прогуляемся по жизни Джессики Рил. – Рил пришла в агентство, – начала Ди Карло, – при обстоятельствах, которые я назвала бы уникальными, то есть нетрадиционными путями. – Значит, она не из бывших военных? Большинство представителей нашего ремесла из них. – Нет. И к разведке она отношения не имела. – Со мной она ни разу о себе не заговаривала. – Ничуть не сомневаюсь. Джессика Рил родилась в Алабаме. Ее отец, белый расист крайнего толка, много лет возглавлял антиправительственную группу. А еще он занимался распространением наркотиков и взрывчатых веществ. Черных он не любил, зато, по-видимому, любил «зелень». Арестован после перестрелки с УБН и АТВ[14] и теперь отбывает пожизненный срок в федеральной тюрьме. – А ее мать? – Ее убил отец Джессики, когда девочке было семь. Когда его арестовали, останки обнаружили в подвале их дома. Лежали там довольно долго. – Значит, вы уверены, что жену убил он? – Джессика была свидетелем казни, потому что именно так все было обставлено. Миссис Рил не разделяла воззрений собственного мужа и служила ему живым укором. Кстати, все факты мы подвергли независимой проверке. Мы не просто поверили на слово маленькой девочке. А у властей уйма прочих улик, указывающих, что преступление – дело рук мужа. Недоставало только найти труп. Правду говоря, особой роли это не играло, поскольку он уже сел за решетку пожизненно по другим обвинениям, но оказалось подобием правосудия для Джессики и ее несчастной матери. – Ладно. И что же стало с малышкой Джессикой после этого? – Перебрасывали от родственников к родственникам в других штатах, а те либо не хотели вешать на себя ярмо, либо не могли себе позволить кормить еще один рот. В конце концов она угодила в систему опеки в Джорджии. И попала в руки к очень дурным людям, заставлявшим ее делать то, чего она не хотела. Джессика удрала от них и начала жить беспризорницей. – Не похоже на человека, вербовка которого могла заинтересовать агентство. Как вообще на нее вышли? – Я как раз подхожу к этому, мистер Роби. – Ди Карло нахмурилась. – Извините, мэм. Продолжайте. – Роби устроился поудобнее, полностью сфокусировав внимание на собеседнице. – Когда ей было шестнадцать, Рил совершила нечто такое, что привело к ее включению в программу защиты свидетелей. – Что? – удивился Роби. – Стала информатором, доносившим на неонацистскую группу, планировавшую массированный антиправительственный удар. – Как это удалось шестнадцатилетней девушке? – У одних из ее приемных родителей был брат, состоявший в нацистской группировке. Они с дружками использовали их дом в качестве базы, когда находились в городе ради вербовки в Джорджии. Рил явилась в ФБР и предложила надеть прослушку и предпринять другие шаги, чтобы помочь построить дело против них. – И Бюро ей позволило?! – Я понимаю, что это выглядит из ряда вон. Но я читала рапорт спецагента, стоявшего во главе расследования, по поводу негласной встречи с Рил. Он не мог поверить, что ей всего шестнадцать. Не только по виду. В его записях говорится, что впечатление было, будто беседуешь с закаленным в боях ветераном. Девушка была непоколебима. У нее имелось объяснение на любой случай. Что бы ни обрушивало на нее Бюро, она все парировала. Она искренне хотела пригвоздить этих типов. – Из-за своего старика? И матери? – Полагаю, и это тоже. Но когда имеешь дело с Рил, уверенности не питаешь никогда и ни в чем. Она стремится к целям, очевидным только ей. – Значит, она помогла накрыть неонацистов? – Больше того, прикончила одного из них. Уже после того, как отобрала у него оружие. – В шестнадцать лет? – Ну, к тому времени ей было уже семнадцать. На внедрение в организацию у нее ушел целый год. Она завоевывала их доверие, готовила им еду, сочиняла их омерзительные ненавистнические листовки, стирала их грязную форму. А под конец уже помогала в планировании главного удара. И, разумеется, сливала в Бюро все подробности. – Мне на ум приходит лишь горстка агентов-нелегалов из ФБР, провернувших нечто подобное. И ни один из них не был подростком. – Когда они предприняли атаку, Бюро с войсками было наготове. Но без боя все равно не обошлось. Человек, убитый Рил, как раз подстроил засаду на нескольких агентов ФБР. Она спасла им жизнь. – И была передана под защиту свидетелей? – Эта неонацистская организация – настоящий лабиринт на территории нашей страны. У нее длинные руки. С помощью Рил удалось частично ликвидировать ее, но монстр еще жив. – А как же она из защиты свидетелей попала в агентство? – От Бюро мы узнали, что сделала Рил. Мы сочли, что она обладает набором талантов, терять которые жаль. Вдобавок мы могли защитить ее ничуть не хуже федеральных маршалов. И на новой работе она станет невидимкой. Новая личность, все время в разъездах, приобретет навыки самозащиты, так что добраться до нее и убить будет нелегко для каждого, даже для скинхедов. Мы обратились к Рил с предложением работать на нас. Она приняла его не раздумывая. Без задних мыслей. Мы потратили годы на ее обучение и подготовку. Как и на ваши. – Это действительно можно назвать уникальным путем в агентство, отдаю вам должное. Несколько секунд Ди Карло хранила молчание. – Не так уж сильно отличающимся от вашего пути к нам, мистер Роби. – Сейчас речь не обо мне, а о ней. И, судя по тому, что вы только что рассказали, искать Рил можно отправляться на все четыре стороны. – Поясните, – озадаченно воззрилась на него Ди Карло. – Как я понимаю, из-за травмирующих переживаний детства вы подвергли ее ряду психологических тестов, чтобы проверить, отвечает ли ее психика профессиональным требованиям? – Да, и она выдержала их с блеском. – Либо потому, что психика у нее в полном порядке, либо потому, что она великая лгунья. – Она и есть великая лгунья. Дурачила скинхедов больше года. – А это говорит о ее патриотизме, что возвращает нас к вопросу, почему она обратилась против нас. Выходит, либо что-то случилось и ею движут какие-то пока неведомые нам причины, либо Рил переметнулась традиционным образом, откуда следует, что она дурачила всех вас и вовсе не была такой патриоткой, какой вы ее считали. – Я слежу за ходом вашей мысли. – И хотя я благодарен за лучшее понимание ее предыстории, куда больше мне нужно знать о ее заданиях за последние два года. – Почему два года? – Для меня это крайний срок, в течение которого она могла что-то вынашивать в себе, строя планы исполнения своего фортеля. Это лишь в случае, если она не переметнулась в традиционном смысле, то бишь просто из-за денег. – Ни за что не поверю, что Джессика на такое способна. Вскинув голову, Роби уставился прямо на нее. – А насчет меня вы в такое поверили бы? – Вас я знаю не настолько хорошо, как ее. – Факт в том, мэм, что по-настоящему вы не знаете ни меня, ни ее. Вот почему люди вроде Рил и меня так хороши в своем деле. И почему вы обращаете на нас внимание. Если детство у тебя было нормальное, таким, как мы, не станешь. Мы не ребятишки, которых дома дожидаются мамаши-домохозяйки в бусиках, пекущие пироги и наливающие молочка после школы. – Это я понимаю. – Пока не докажут, что я не прав, я буду исходить из предположения, что Джессика Рил поступает так вне связи с подкупом. А чтобы лучше это понимать, мне нужно знать, во что она была замешана за последние два года. – Как я понимаю, вам предоставили ее личное дело. – Я требую все ее личное дело. А не только отредактированное. Ди Карло будто громом поразило. – Что вы имеете в виду? – Файлы, которые мне дали, прошли цензуру. Часть информации вымарана. Есть купюры в хронологии. Чтобы сделать свое дело, мне нужна полная картина. – Роби помолчал, но решил все-таки сказать: – Да и с местами преступлений мудрили. Кое-что убрали. Но не полиция. Наши. Мне надо знать, что забрали и почему. Ди Карло отвела глаза. Но прежде Роби успел заметить в них отблеск тревоги.