Тот даже не усмехнулся. Пистолет у Роби забрали, что не стало неожиданностью, но все равно, шагая по дорожке к крыльцу, он чувствовал себя голым. На крыльце поджидал новый пост охраны. Его обыскали еще раз, как будто он мог каким-то чудом раздобыть оружие за полсотни футов пути. Дверь отворили, и охранник сопроводил его внутрь. Час был еще довольно ранний, но Роби рассудил, что директор центральной разведки на ногах с той поры, как номера второго уложили единственной пулей в лоб. У Роби от такого тоже сон бы отшибло. Обшитая деревом библиотека, куда его привели, была забита книгами, выглядевшими так, будто их действительно читают. Дощатый пол частично застелен прямоугольным ковром. В одном конце письменный стол с горящей настольной лампой под зеленым абажуром. Перед столом кресло. А за столом – Эван Такер в белой рубашке с закатанными рукавами и темных брюках. Чрезмерно накрахмаленный воротничок расстегнут, а на столе на расстоянии вытянутой руки чашка кофе. Жестом пригласив Роби сесть, он предложил: – Кофе? – Спасибо. Охранник удалился – предположительно, выполнить просьбу. Роби же сел, окидывая взглядом человека, возглавляющего агентство. Выглядит старше своих пятидесяти четырех лет. Волосы совсем поседели, сильно раздался в талии, руки покрыты возрастными пигментными пятнами. Но настоящую историю поведало лицо – морщинистое, брылястое, с глазами в глубоких складках плоти, будто это миниатюрные провалы, где можно пропасть с головой. Губы узкие и потрескавшиеся. Зубы за ними пожелтевшие и неровные. Скрыть их он попытки не делал. Впрочем, подумалось Роби, при такой работе у Эвана Такера крайне мало поводов для улыбок. Доставив кофе, помощник удалился, закрыв за собой дверь. Такер нажал на кнопку, скрытую под столом, и Роби услышал внезапное гудение электропривода. Поглядел на толстые панели, заслонившие окна. Перевел взгляд на дверь – то же самое. Очень в духе Джеймса Бонда, но с оправданной и ясной целью. Комната только что превратилась в ПРСИ – помещение для работы с секретной информацией. Очевидно, сведения, которые предстоит услышать Роби, относятся к высочайшим уровням законспирированных кругов. Откинувшись на спинку кресла, Такер продолжал разглядывать Роби. – Она поддерживает с вами связь, – проговорил он чуточку осуждающим тоном. – Посылает вам эти дурацкие сообщения. Будто это какая-то игра. И заявляет, что на самом деле не хотела снести вам башку. Все это хрень собачья – полагаю, вы это знаете. Роби даже бровью не повел. Он никогда не совершал ненужных телодвижений. Это отвлекает от дела. – Знаю. Но ничего не могу поделать. Ваши люди говорят, что не могут ее отследить. – Мне они говорят, что она использует уровни криптографии, превосходящие стандартную платформу АНБ. Очевидно, тщательно все спланировала. – Но продолжает эсэмэсить мне, что дает нам кое-какие сведения. И может совершить ошибку. На самом деле я думаю, что она уже совершила ошибку, выйдя на связь со мной. – Рил морочит вам голову, Роби. Она в этом большой спец. Я видел рапорты о ней. Манипулятор. Умеет заставить людей делать, что ей требуется, втираясь к ним в доверие. – Она пыталась спалить меня живьем. Забавный способ втереться в доверие. – А после просит прощения? Нет ущерба, нет и вины? И советует быть начеку? Добро и зло? Она в лепешку расшибется, чтобы перелицевать все дело так, чтобы выйти чистенькой и невинно осужденной. Прямо с души воротит. – Она может говорить, что ей вздумается. Мою задачу это не меняет, не так ли? – Отхлебнув кофе, Роби поставил чашку на место. Такер продолжал сверлить его взглядом, будто пытался выявить в его словах малейший намек на неуверенность. – Гелдер был хорошим человеком. Как и Даг Джейкобс. – Значит, вы были знакомы и с Джейкобсом? – осведомился Роби. – Нет, но он определенно не заслужил выстрела в спину от перебежчика. – Верно. – Вы занимаетесь тем же, чем она, Роби, – сказал Такер. – Проникните в ее мысли. Уилл ответил не сразу, потому что до конца не понял, чего именно от него просят. – В техническом смысле я могу сказать, как она подходит к делу. Почему она пошла на измену, я сказать не могу. Пока что мне о ней известно недостаточно. Мне только-только поручили это дело. – Она не станет ничего откладывать в долгий ящик. Да и вам не следует. – Я был на обеих огневых точках. – И чуть не напоролись на агента ФБР, руководящего следствием. Позже вы ужинали с этой женщиной. Нет ли тут конфликта интересов, который вы не заметили? – Я не вызывался на это задание, сэр. И никак не мог повлиять на то, кого ФБР назначит вести расследование. – Продолжайте. – Я также побывал в коттедже Рил на восточном побережье. – И чуть не сгорели заживо за свои хлопоты, – Такер кивнул. – Я видел запись со спутника. По-моему, вам надо повысить свой уровень игры, Роби. Или она прикончит и вас тоже. О вас отзываются весьма хорошо. И нам вовсе не хочется выяснить, что она превосходит вас. Роби окинул холодным оценивающим взором человека, сидящего за своим письменным столом в шикарном доме, обложившись со всех сторон охраной и защитными заграждениями. Уилл знал подноготную Такера. Тот был политиком, потом подался в разведку. Полевым агентом он никогда не был. Никогда не носил погон. Как и Джейкобс, ни разу не был там. Кровавую гибель других ему доводилось видеть лишь издали, в трансляции со спутника. Роби понимал, что технология беспилотников в конечном итоге спасает жизни, потому что устраняет нужду отправлять в поле целую команду, подставляя людей под удар. Гибель грозит только мишени. Но порой компьютеров, спутников и беспилотников оказывается недостаточно – тогда-то и вызывают Роби. И он делает свое дело. Но его уязвляла уверенность офисной шушеры, будто бы они делают в точности то же, что и он. Ничего подобного. Даже рядом не стояло. – Думаете, я к вам несправедлив? – произнес Такер покровительственным тоном. – Вопрос справедливости к моему делу отношения не имеет, – отозвался Роби. – Рад слышать. Это сэкономит нам время. Роби огляделся. – Поскольку мы в ПРСИ, сэр, не согласитесь ли вы высказать свое мнение о причинах происходящего? – Рил переметнулась. Кто-то ее перевербовал. – Кто, по-вашему? Агентство должно иметь какое-то представление. – У вас есть информация по ее последним четырем заданиям. Они охватывают чуть ли не целый год. Я бы сказал, что ответ где-то там. – А может, ответ у того, кого она не убила? – То есть Ферата Ахмади? – Порой самые простые ответы и есть самые правильные, – Роби кивнул. – Это объясняет Джейкобса. Но не объясняет Гелдера. – Давайте здесь чуточку углубимся. Играл ли Гелдер какую-нибудь роль в покушении на Ахмади? Такер огляделся с выражением, красноречиво говорившим, что ПРСИ вдруг стало недостаточно крепким, чтобы выдержать бремя этой беседы. – Если считаете, что у меня нет допуска, – присовокупил Роби, – мы можем прекратить обсуждение. – Было бы весьма глупо вовлекать вас в это, считая, что у вас нет допуска. – Так играл Гелдер роль? – Насколько мне известно… – начал было Такер, но Роби поднял руку, как уличный регулировщик, каковым сейчас себя и чувствовал. – При всем моем уважении, сэр, подобные предисловия мне не годятся. Вы не свидетельствуете в Капитолии. Мне нужен или полный ответ, или никакого. – Гелдер возглавлял особые мероприятия, но к миссии Ахмади прямого касательства не имел, – выложил Такер, усаживаясь попрямее, словно увидел Роби в новом свете. – Значит, если сбросить Ахмади со счетов, где еще можно поискать? Нам нужна какая-то связь между Джейкобсом и Гелдером. – А вам не приходило в голову, что Рил может просто брать на мушку работников агентства, исходя из какой-то параноидальной схемы, сложившейся у нее в голове? Она работала с Джейкобсом. Его она могла взять в оборот без труда. Он труп. Гелдер – человек номер два. Она убирает его, и это причиняет агентству катастрофический урон, помогая нашим врагам. Быть может, за этим нет больше никаких резонов. – Не думаю. – Почему это? – вскинулся Такер. – Это мог сделать кто угодно. Рил – не кто угодно. – Не думаю, что вы знаете ее настолько хорошо. В досье сказано, что вы не контактировали с ней больше десятилетия. – Это правда. Но имевшийся у нас контакт был изрядно тесным. В подобных условиях волей-неволей узнаёшь человека. Будто был знаком всю жизнь. – Люди меняются, Роби.