— Удивительно, как вам удалось промыть мозги такому количеству солдат этим вашим психозом на двоих. Или, возможно, они не знают масштаба жестокостей, совершаемых здесь? — Я вас предупреждала, — сказала Алвес-Ветторетто. — Он — змея. — Нам не нужно было никому промывать мозги. Впервые организовав эту операцию, мы тщательно отбирали солдат, недовольных тем, как изменилась армия Соединенных Штатов, испорченная послаблением дисциплины, допуском к службе гомосексуалистов, назначением женщин на командные должности и беспорядочным смешением рас. — Он возвысил голос. — Мы выбирали патриотически настроенных, жестких, богобоязненных ребят, которые беспрекословно подчиняются приказам, а не тех хнычущих, политически корректных рядовых, которых вы видите в сегодняшней… — Он оборвал себя на полуслове. — Я отклонился от предмета. Наши солдаты прекрасно понимают, что мы делаем, и поддерживают нас на сто процентов. — Похоже, что вы и ваши люди родились с опозданием на семьдесят пять лет и не в той стране, — заметил Пендергаст. Генерал проигнорировал его слова: — Мы работаем здесь по плану, и все это — пустая трата драгоценного времени. Теперь либо вы ответите на мои вопросы, либо добрый доктор сделает вашей коллеге инъекцию. Доктор Смит, верните иглу в катетер, но инъекцию начнете делать по моей команде. Смит снова взял шприц, проверил его, потом шагнул вперед. Он вставил иглу в отверстие и выжидательно взглянул на генерала. — Спрашиваю еще раз: кто знает об этом комплексе? Гладстон умоляюще смотрела на Пендергаста. Но он не отвечал. — Вы, конечно, знаете, что произойдет. Вы ведь не хотите, чтобы с ней случилось такое? Это будет на вашей совести. Молчание. — Обычно мы просто позволяем им истечь кровью до смерти. И это будет происходить на ваших глазах. — Я могу только попросить вас: пожалуйста, не делайте этого, — сказал Пендергаст. — Тогда отвечайте на мой вопрос. Долгое молчание. «Сукин сын, отвечай же ему!» — думала Гладстон, крутясь всем телом и стеная. Генерал вздохнул и кивнул доктору: — Делайте инъекцию. — Постойте, — резко сказал Пендергаст. Генерал перевел на него взгляд. — Хорошо. Я отвечу на ваши вопросы, даю вам слово. Генерал улыбнулся и дал Смиту знак подождать. Пендергаст продолжил: — Никто не знает об этом комплексе, кроме меня, доктора Гладстон и покойного доктора Лэма. Генерал вскинул брови: — Никто? — Это правда. — А ваш напарник? Мы знаем, что вы работаете не один. — Он на пути из Мексики в Соединенные Штаты, и мне не удалось с ним связаться. — Почему вы ничего не сообщили оперативной группе? — Не было времени. А если точнее, мы теперь уверены, что в группе есть «крот», человек очень близкий к руководству. Я никому не мог довериться. Генерал улыбнулся: — Еще вопрос: как вы сумели вычислить, откуда приплыли обрубки? — С помощью программы анализа течений, разработанной доктором Лэмом. — В их лаборатории? — Да. — Еще у кого-нибудь есть эта программа? — Нет. — Случайный пожар закроет эту проблему. Что ж, я рад узнать, что мы в безопасности. Доктор Смит, вы можете убрать иглу. — Откуда вы знаете, что он говорит правду? — спросила Алвес-Ветторетто. — Отличный вопрос! Вы пробыли здесь недостаточно долго, чтобы по достоинству оценить мои методы. Дело в том, что мы очень скоро узнаем, солгал мистер Пендергаст или нет. Гладстон, стеная и пытаясь вырваться из пут, увидела, что Алвес-Ветторетто недоуменно нахмурилась. — Вы спрашиваете, откуда у меня такая уверенность, — сказал генерал. — Дело в том, что он вскоре собственными глазами увидит действие Х12К на субъекте. Потому что доктор Смит уже сделал инъекцию доктору Гладстон. Он сделал это, когда в первый раз вводил иглу в катетер. В этой второй игле всего лишь физраствор. Когда мистер Пендергаст увидит, что происходит… и будет знать, что с ним произойдет то же самое… тогда он будет абсолютно готов к сотрудничеству, если он еще не пошел на таковое. — Он с улыбкой посмотрел на Пендергаста и проверил часы. — Действие состава на мозг начинается приблизительно через час. После инъекции прошло уже сорок минут. Это значит, что до начала представления у нас остается еще двадцать минут. — Он показал на длинное зеркало на стене. — К сожалению, тут, вероятно, будет много крови, так что нам лучше наблюдать из помещения для наблюдения. Миз Алвес-Ветторетто, вы ведь еще не видели результатов воздействия нашего изделия? Она отрицательно покачала головой. — Тогда прошу присоединиться к нам. 59 Когда Колдмуну оставалось двести ярдов до главного здания, болото сменилось редким лесом чахлых сосен, растущих на песке. Гроза наконец разыгралась не на шутку. Шел сильный дождь, сопровождаемый молниями, ударами грома и порывами ветра, которые нагибали деревья и чуть не сдували Колдмуна с ног. Он был рад этому. Хотя он промок до нитки, ночь была душной и теплой, и Колдмун был благодарен дождю за то, что он смывает грязь с его кожи и одежды. К тому же дождь давал ему отличное укрытие: можно было не опасаться, что в этом хаосе кто-то его увидит. Он прошел по лесу и вскоре оказался перед стеной из шлакоблоков высотой около пятнадцати футов, с острыми пиками, торчащими поверху. Стена была слишком гладкой и высокой — на такую не вскарабкаешься, а деревья в обоих направлениях были вырублены на расстояние не менее чем сто футов от стены. Придется войти через пропускной пункт. И это беда… для охранников. Колдмун вернулся в лес и пошел параллельно стене, пока не увидел скопление огней, вероятно обозначавшее собой ворота. Сколько там охранников? Держась подальше от дороги и передвигаясь с большей осторожностью, чем прежде, Колдмун подошел ближе и остановился в зарослях футах в пятидесяти от пропускного пункта. В ярко освещенной внутри будке он увидел одного человека — солдата. Тот со скучающим видом листал журнал «Максим». Неужели там всего один охранник? Это было бы удобнее всего. Конечно, над воротами есть камеры, целых четыре штуки, направленные во все стороны. Кто-то, вероятно, наблюдает за картинкой. Колдмун опустился на землю и пополз на животе, пока до будки не осталось примерно пятнадцать футов. Дождь хлестал по окнам, и охранник, даже если бы посмотрел в окно — а он не смотрел, — ничего бы не увидел. Судя по всему, он и в самом деле был один. Колдмун пополз дальше до самой будки. Дверь была закрыта, как и раздвижное окно. Но заперта ли она? Двигаясь с чрезвычайной осторожностью и благодаря грозу за шум, он подкрался к двери и протянул руку. Ветер сотрясал шаткую металлическую будку. Что ж, другого способа сделать это не существовало. Колдмун встал и заглянул в дверное окно. Охранник, сгорбившись, сидел спиной к двери и листал журнал. Колдмун взял палку и постучал в окно будки. Охранник подскочил, словно от выстрела, поднялся со стула и посмотрел в окно. Увидеть он, конечно, ничего не мог и снова сел, решив, что это ветка, отломанная ветром. Даже и проверять не стоит. Колдмун снова ударил по окну, на этот раз сильнее. Охранник опять подскочил, подошел к окну, посмотрел, потом неуверенно вышел наружу. Колдмун мгновенно ухватил его за волосы и запрокинул ему голову, одновременно уводя его за будку, в слепую зону для камер, где и перерезал ему горло. Он отпрыгнул назад, когда тело рухнуло на землю и из шеи хлынула кровь. Все-таки обойтись без трупов не получилось. Колдмун выждал минуту, пока тело не истекло кровью. Потом быстро снял с охранника дождевик и шапку, надел их, вошел в будку, открыл журнал и ссутулился — все это ради работающих камер. Он старался как мог, чтобы не попасть в объективы, но если кто-то заметил его, то лучше узнать об этом сейчас, а не позже. Он просидел несколько минут, листая страницы, потом положил журнал и не спеша вышел из будки, лениво расстегивая ширинку, словно собирался отлить. Он проскользнул в ворота и прошел дальше вдоль внутренней стены, остановившись в темном углу. Его потрясло то, что он сделал… что был вынужден сделать. Он убивал и раньше — один раз, — но не так хладнокровно… Колдмун жестко подавил в себе эти чувства. Не сейчас. Не тогда, когда его напарнику грозит опасность. Он не был уверен, что не попал на камеры, но из-за дождя картинка наверняка была нечеткой. Так или иначе, никто не выбежал из дома, не сработала тревога, не начали мигать лампы. Обуздав бешено бьющееся сердце, Колдмун двинулся вдоль внутренней стены туда, где было еще темнее. Прожектора на вышке обшаривали территорию, но их движение было беспорядочным и повторяющимся. Никто не ожидал незваных гостей в такую ночь. Колдмун вытащил бинокль, чтобы произвести разведку.