Набрал почти полную сумку, и случайно найденный молоток прихватил. Увесистый, не менее полкило весом. Вернулся почти ночью. Подобрался поближе, пропустил патруль и всё так же, отодвинув егозу, тем же самым путём пробрался к зданию вокзала. Я сам себе напоминал злодея – мешочника: в одной руке нож, в другой сумка со щепками, растворителем, маслом, вторым ножом; за поясом молоток. Увесисто получилось. Незамеченный, поднялся на перрон, где и оставил ношу в укромном уголке, прихватив лишь второй нож. «Что же, приступим!» – сказал я сам себе для бодрости. Скользнув по неосвещённой платформе, быстренько проведал насос и с удовольствием изрезал присоединённый к нему шланг. Это вам для удобства тушения, сволочи! После аккуратно, практически бесшумно, по дуге прокрался к хвосту состава и спрятался под вагоном, прикрывшись пледом. Вот прошёл патруль, обменявшись приветствиями со сторожами. Вот ушёл, скрипя гравием. Уже скоро… Приготовился, внутренне собрался, превратившись в слух. Так ожидаемые шаги своей первой жертвы я почти проморгал, причём сам не знаю, как так получилось. Просто совершенно неожиданно из темноты возник силуэт охранника, слегка переминающийся в метре от меня с ноги на ногу. Он постоял, справил нужду, и повернул на другую сторону состава. Пора! Я вихрем вылетел из своей засады и со всей, отпущенной мне природой дури, треснул молотком по затылку в кепке. Сработало! Он даже не пикнул! Мужик обмяк и начал грузно, медленно, заваливаться на пропитанную всякой нехорошей химией, вокзальную землю. Попытался поддержать – не смог, но падение затормозил, всё тише получилось… Лунного света хватило, чтобы рассмотреть рану на затылке – не жилец. Глубокая и широкая дыра в черепе оставляет мизерно мало шансов на долгую и счастливую жизнь. Теперь надо со вторым разобраться. Быстро стащил с убитого пиджак, подхватил ружьё, подобрал и напялил отлетевшую в сторону при ударе кепку. На голову словно липкую кучу навалили – отчётливо чувствовались чужая кровь, волосы и ещё что-то, омерзительное до одури. Плевать, не до брезгливости сейчас. Быстро пробежал по карманам – нашёл пару патронов, несвежий носовой платок, кусок хлеба и луковицу, бережно завёрнутые в бумагу. Пригодится. Наскоро, больше наощупь, осмотрел оружие – скривился. Старенькая двустволка, модель разглядеть не смог. Надеюсь, при крайнем случае не подведёт. Всё, больше нет времени, надо идти. Шёл медленно, стараясь выдержать виденный ранее ритм ходьбы покойного. Как и рассчитывал, с этой стороны состава оказалось довольно темно. Бочка с подсветкой осталась с той стороны, а факела охране носить явно лень. Да и толку в таком источнике освещения было немного. Это же не фонарик с его направленным лучом – это прыгающий, постоянно изменчивый свет, который позволяет разглядеть лишь то, что у тебя прямо под носом. В остальном он своими полутенями даже вредит, размывая истинную картинку окружающего мира. Тренированному глазу обычной ночью гораздо лучше вообще без факела – лунного света вполне хватит. Именно так охрана и поступала, не заморачиваясь с ненужным огнём. Они тут каждый камешек знали, с каждой гайкой за долгие ночи успели познакомиться. Нападения не ждут, чего им бояться? Впереди замаячила фигура второго. Навскидку, метров пятнадцать до него, теперь десять… Я присел на одно колено, зажал в ладонях рукоятки ножей и зашарил руками по редкой, грязной траве, словно что-то потерял. При этом издал горловой, маловнятный звук: «У-ты-ё…» и громко хмыкнул. Очень хотелось верить, что моя задумка сработает без накладок. Второй заинтересованно ускорил шаг. – Коля, потерял чего? – Та… – прошипел я и взмахнул рукой, изобразив жест «ну и чёрт с ним». – Да чего стряслось?! – озаботился охранник, подойдя ко мне практически вплотную и начиная наклоняться. И получил два ножа – один в живот, второй под подбородок. Закричать он не закричал, но вот кровью, брызнувшей из пробитой гортани, перемазал меня изрядно. Ну и пусть, зато стрелять не пришлось. Не веря до конца, что мой абсурдный план сработал, я на автомате обыскал убитого. Добычей стали ещё несколько патронов, складной нож, ещё одно ружьё. Не особо рассуждая, решил забрать оба оружия – завтра разберусь, какое из них лучше. Почти не прячась, добежал до перрона и схватил сумку. До следующего визита патруля у меня минут сорок, может больше. Буду думать, что сорок – чем позже на пожар патруль припожалует – тем лучше. Значит, надо успеть за двадцать, мало ли… Вернулся, попробовал открыть пассажирский вагон – повезло, не заперт! Оказался плацкарт – грязный, весь заплёванный, с порезанной обивкой и не выветрившимся запахом бескомфортных путешествий. Я вывалил часть щепок как раз на одно такое место с торчащими кусками поролона в середине, из соседних сидений быстро нарезал ещё несколько кусков, и поджёг. Весело запрыгал огонёк, даже ждать не пришлось. Так, теперь молнией к паровозу, а точнее к тендеру. Уголь разжигать гораздо хуже, но попробую. Будка машиниста оказалась закрыта, пришлось вместе с полегчавшей сумкой карабкаться по приваренным скобам-ступенькам по тендерной стенке с улицы, оставив ружья на насыпи. Спустился, под ногами захрустели чёрные, бликующие от лунного света куски угля. Быстро сгрёб подобие кратера, покидал туда для розжига все свои вещи, оставшись в одних трусах, вылил весь растворитель и масло. Подождав с минуту, пока тряпки пропитаются как следует, добавил сверху остатки щепок и поджёг. Весело полыхнуло, даже брови немного опалило. И только сейчас пришла запоздалая мысль: «Надо было поролона в вагоне про запас нарезать, тогда хоть штаны бы сжигать не пришлось». Что теперь поделаешь, все мы задним умом крепки. Однако хорошего понемножку, пора отсюда сматываться. При составлении первоначального плана я хотел подпалить ящики со снарядами, однако риск оказался слишком велик. Открытый огонь далеко виден, мало ли тут глазастых да неспящих… а мне ещё свалить отсюда надо живым и, желательно, невредимым. Тендер лучше. Его высокие стенки скроют до поры мои пакости; да и уголь, если разгорится, беды не хуже наделает. Спускался аккуратно, медленно, тщательно ощупывая ногами упоры. Для пущей тихоходности я передвигался босиком, поэтому боялся повредить стопы о гравий насыпи. Кто-то скажет, что я перестраховщик – да, я такой. А ещё очень злобный и настырный. Порадовавшись, что в горячке не забыл переложить из карманов в сумку всю свою добычу, подхватил ружья и быстро, стараясь наступать на шпалы с рельсами, двинул к перрону, не оборачиваясь. Почему не побежал напрямую? Да всё из-за той же босоногости – по улице получится и проще, и быстрее. Теперь ходу… Оглянуться я себе позволил, лишь изрядно удалившись от посёлка. Что-то весело горело, кто-то кричал. А вы как хотели? Замучить Зюзю и жить красиво и радостно? Погодите, это только первая часть Марлезонского балета, будет и вторая. Мне теперь спешить некуда, от души поиграем… Отойдя километров пять на север, я запланировано повернул на запад. Первое время с надеждой вслушивался, ожидая, когда начнут взрываться снаряды. Не услышал. Наверное, сумели отцепить и откатить платформу. Или с пожаром справились. Потом посмотрю, сейчас необходимо как можно дальше отсюда уйти. Шёл всю ночь и часть утра. Не разбирая дороги, сознательно углубляясь в заброшенные поля. Достигшая своим ростом моего пояса трава больно хлестала по голым ногам, затрудняла ход. Но меня это даже радовало. Раз мне тяжело идти – преследователям будет не легче. Только когда летнее солнышко совсем стало припекать, я спрятался в тени лесополосы, разделявшей поле на части, и совершенно спокойно уснул. То, что поджигателя единственного паровоза, кормильца всей этой банды, будут искать – сомнений не вызывало. Пусть попробуют. Думаю, местные честно двинут по дорогам, расставят засады в окрестных пустых деревнях, недельку настороженно посидят. На дольше их не хватит, рутинные дела возьмут своё. Тогда и наведаюсь вторично. Умереть от голода я не боялся. Вокруг полно брошенных садов, в которых ветки должны ломиться от молодых яблок, абрикос, может и черешни – хотя последнее вряд ли, она долго не висит, опадает. С водой хуже, но и тут не страшно. Пока шёл от сектантов до мародёрского посёлка – два пруда приметил. Они сейчас чистые относительно – с полей никакая отрава не стекает, наверняка и рыба есть. Единственное, что немного напрягало – возможность встречи с разумными тварями и то, что Михалыч может нанять местных сектантов-охотников на мои поиски. Тогда плохо может быть. След они мой вряд ли возьмут – к тому времени, как они с отцом Андрианом договорятся, он затеряется в траве и запах практически выветрится, но риск есть. Что же, буду осторожнее. Проснувшись – сделал ревизию своего имущества. В сумке оказались восемь патронов двенадцатого калибра, все с дробью, самодельный складной нож, спички, кусок хлеба и луковица. Не богато, но жить можно. Завтрак перенёс на вечер, решив экономить еду, и приступил к осмотру трофейного оружия. Судьба подкинула ТОЗ-34 и ИЖ-58. ТОЗ внешне нравился мне гораздо больше, но при осмотре оказалось, что в стволе несколько серьёзных раковин и само ружьё, не смотря на внешнюю ухоженность, находится в откровенно неважном состоянии. Все детали болтались, шатались, скрипели – чепуха, в общем, а не оружие. Так что брать пришлось изделие ижевских оружейников, его состояние оказалось гораздо лучше. Подумав, решил отвергнутую вертикалку всё же не выбрасывать, а спрятать до поры в укромном месте или носить с собой. Мало ли, как жизнь повернётся. Сижу же я сейчас в одних трусах и ношенной обуви, да и та от щедрот Михалыча осталась, посреди бескрайних полей – раньше над такой фантазией даже смеяться бы не стал. После инвентаризации снова направился в сторону запада. По моим прикидкам, необходимо отойти от посёлка километров на тридцать – сорок, не меньше. Дальше преследователи вряд ли сунутся, сил на такое далёкое прочёсывание местности попросту не хватит. Идея питаться фруктами оказалась глупой. После того, как по ходу я сорвал и слопал несколько вполне спелых на вкус диких яблок, меня пробрал мощнейший понос. Похоже, отвык мой организм от фруктов напрочь. Так что свою наивную глупость быть сыроедом я прочувствовал до кишок в самом прямом смысле. Весь следующий день опять шёл, ориентируясь по солнцу. Вроде не слишком отклонился в сторону, но кто знает? Несколько раз попадались дороги с остатками асфальта, иногда видел дома. Проверять – жилые они или нет не стал, опасаясь засады. Натыкался на ручьи – пил. У последнего даже нашёл следы цивилизации – серую от грязи и времени пластиковую бутылку из-под пива. Целую, как ни странно, с крышечкой. Помыл, назначил второй фляжкой. Первую мне сектанты в котомке всучили. Там же палкой забил гревшуюся на солнышке змею. Отрезал голову, выпотрошил и съел прямо так, сырой. О вкусе старался не думать, мясо – и хорошо. Вообще, мне здесь нравилось. Я, как человек, выросший в степи, всегда тяготел к просторам и терялся при виде большого количества деревьев. Дышалось тут легче, что ли… Вот и сейчас, наматывая километры, искренне радовался, что далеко видно и не надо, как раньше, трястись от страха перед неизвестностью, едва заприметив очередной поворот лесной дороги. Радовал и более тёплый климат, позволяющий комфортно спать под открытым небом; и густое разнотравье, из которого можно в два счёта смастерить себе мягкую лежанку. Хотя про сон приврал, каюсь. Под утро всё едино просыпался, трясясь от предрассветной прохлады и клацая зубами. Боли в голове никуда не делись. Когда накатывал приступ – я просто ложился на землю и в позе эмбриона ждал, пока пытка закончится; потом вставал и шёл дальше. Приходилось учиться жить с муками. А ещё все мои мысли крутились вокруг Зюзи. Ей бы здесь понравилось. Так и чудилось: сейчас из травы внезапно возникнет остроухая чёрная голова с внимательными, умными глазами; фыркнет от налипшей на нос пыльцы и ракетой унесётся вдаль, наслаждаясь молодостью, скоростью и тёплым, летним ветерком. Довелось мне увидеть и людей. Не знаю, кто это был. Вдали по дороге просто двигались несколько почти неразличимых точек. Пришлось снова залечь в траву и дождаться, пока они пройдут. Повезло, не заметили. Дважды по пути попадались леса. Их я обходил по дуге, стараясь как можно дальше держаться от деревьев. Похоже, что эти места тварям не слишком интересны. Во всяком случае, никого из животных крупнее зайца я не встретил. Очень хотелось поохотиться и набить живот вкусной, сытной дичью, но, по здравому рассуждению, не стал впадать в глупости, решив беречь патроны. Утром третьего дня я вышел к небольшой, заброшенной деревеньке. Сначала долго сидел в траве, вглядываясь, внюхиваясь, держа оружие наготове. Похоже, действительно очередной безымянный ненаселённый пункт. В обед, осмелев, пошёл осмотреться. В первом же доме нашёл брюки с пиджаком на три размера больше, пропахшие затхлостью и мышами. Из-за отсутствия ремня пришлось стянуть пояс проволокой, ну да ничего. Теперь хоть ноги прикрыты, а то бегаю как Тарзан какой-то. С едой было хуже. Тут тоже всё выгребли подчистую, даже погребом с консервацией не побрезговали. Однако через час в другом, полуразрушенном доме набрёл на старый, сороковых годов прошлого века, буфет и извлёк из него литровую банку напрочь засахарившегося мёда с несколькими дохлыми осами внутри. Побрезговали, видно, а мне сгодится. Там же, в глубине, обнаружилась и пачка концентрата горохового супа в полностью выцветшей, в разводах, упаковке. К вечеру удалось заиметь и полведра кормовой кукурузы, обнаруженной в сарае возле старого курятника. Живём! …Прошло девять дней. Чтобы не потеряться во времени, я каждое утро клал один камешек себе в карман пиджака, который теперь практически не снимал. К сожалению, моё путешествие в почти голом виде не прошло без последствий – очень сильно на солнышке обгорели спина и руки, во всю слазила лохмотьями кожа. Впрочем, это меня совершенно не заботило. Я выжидал. Если кто-то подумает, что всё это время я совершенно ничем не занимался, то очень сильно ошибётся. Первым, и основным моим занятием стало переучивание на стрельбу с левого плеча. Часами отрабатывал вскидывание ружья, прицеливание, плавный спуск левой рукой. Получилось не сразу, но получилось. С немалым трудом мне удалось достичь того уровня, когда перестаешь замечать неудобства, новизну и задумываться о том, чтобы не ошибиться – одним словом, довёл новообретённый навык до автоматизма. Так же, чтобы не бездельничать, медленно и со вкусом обследовал деревеньку. Нашёл много полезного по разным укромным местам, пропущенного мародёрами: шесть золотых колечек, несколько пар серёг, две цепочки, грамм по пять каждая, чуть-чуть серебряной ювелирки. Любили раньше люди украшения прятать, но так, чтобы они под рукой были: за наличниками, под полом по углам, в белье. Хотя в последнем не нашёл ничего – всё до меня вынесли. Подумав, на этот раз решил ценности взять. Кроме того, совершенно неожиданно подвернулись три пачки обезболивающего, немного еды; даже спортивный костюм по размеру попался, что особенно обрадовало. Не новый, но довольно крепкий и тёмной, без попугайских вставок, расцветки. Разжился и стареньким рыбацким жилетом со множеством карманов, куда сразу распределил патроны вместе с остальными мелкими пожитками. Обзавёлся солнцезащитными очками с бейсболкой. Но самое главное открытие ждало меня на чердаке сарая за околицей. Там притаился склад подростковых сокровищ: несколько совершенно выцветших журналов с голыми девками, две пачки сигарет, зажигалка и старая, с облупившейся краской, подзорная труба. Видимо, любили пацанята подсматривать с безопасного расстояния за тем, как девочки переодеваются. Последнее приобретение было просто подарком судьбы! Невольно вспомнился мой бинокль, за биноклем – Зюзя, настроение испортилось. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, пошёл в местную маленькую, одноэтажную школу. Ни за чем, просто убить время, поглазеть. И не зря! В первом же классе на стене обнаружилась карта РФ на всю стену в весьма читабельном состоянии, а в неё был воткнут флажок, поясняющий детишкам, в каком именно месте огромной страны они проживают. Так я понял, где нахожусь: всего километров семьдесят от Белгорода, если по прямой. Не поленился, нашёл в каком-то кабинете ножницы и вырезал интересующий кусок из карты для себя, вместо атласа. Здоровье тоже понемногу улучшалось. Раны на затылке и руке снова затянулись, пустая глазница неспешно заполнялась грануляционными тканями. Теперь, главное, опять травмы не получить, и выздоровею обязательно! В ночь перед возвращением к посёлку мародёров я разложил все собранные трофеи и долго терзался муками выбора. Всё нести – тяжело, а оставлять жалко. Лишнего ничего тут не было. Ну вот как бросить второе ружьё, когда оно есть? Я, к примеру, не представляю. Но и носить на себе эту железяку, помимо основного набора барахла, неудобно. Или спортивный костюм: можно надеть сразу, но в переходах по полям вещи быстро придут в негодность, постоянно цепляясь за мелкие кустики, колючки и ещё Бог знает, что. По уму – надо идти в том, что есть, и лишь потом переодеваться. Тогда из этого вывода напрашивается следующий – на большой по размеру пиджак разгрузку не нацепишь, значит и её тащить в сумке придётся, а это дополнительный вес… В конце концов постановил: забирать всё, а по ходу избавляться от излишков при необходимости. … Вышел я к железной дороге под вечер, практически в прямой видимости посёлка, аж сам удивился. За обратный путь никого не встретил, ни во что не вляпался. И имущество не разбросал – отдохнувший организм не подкачал, сдюжил. Сразу же устроил тайник, где оставил большую часть добра, осмотрелся. Метрах в двухстах в сторону росло несколько раскидистых деревьев, покрытых густой листвой. Отлично, именно там и устрою свой наблюдательный пункт. Окрылённый промежуточным успехом, довольный собой, уснул тут же, в траве. Рано утром, едва забрезжил рассвет и только-только роса своей влагой заставила неприятно поёжиться, забрался повыше на облюбованное дерево, с удобством устроился на толстой ветке и стал всматриваться в сторону появляющихся из утреннего полумрака домов. Результаты оказались плачевными: поперёк путей тянулись уже не один, а три ряда егозы, чётко просматривались посты охраны, дважды мелькнул патруль. Теперь не пройти, поумнели, сволочи… Но и это оказалось не всё. В стороне, на отшибе, стояли несколько сильно обгоревших вагонов; а вот паровоз, с виду целенький, бодро разводил пары и был окружён суетящимися людьми. Не получилось, значит, спалить… Эта новость не вызвала у меня никаких эмоций. Не пришли расстройство, досада, злость. Равнодушие – и не больше. Потому что я знал, не получилось тут, получится дальше. Там, где меня не ждут – в Белгороде или в Харькове. Выполнение задачи просто отодвигается во времени, только и всего. Они же не знают, что я очень упрямый, очень! Вот только от Зюзи ни слуху, ни духу. Глава 5 К Белгороду я приблизился через три дня. По дороге избавился от пиджака с брюками, переодевшись в спортивный костюм с разгрузкой, продукты шли на убыль естественным ходом. Нацепил бейсболку с очками и, наконец-то, соизволил побриться остро заточенным ножом. Не «жилет», конечно, но волосы с морды тоже срезает вполне прилично. Идти стало и легче, и мой вид теперь не вызывал особых вопросов. На подходах к городу было довольно людно – в огородах суетились мужчины и женщины; вперёд и назад сновали странные мужички с огромными мешками и страшно деловитыми лицами; охрана на блокпосте была доброжелательна и ленива. Задав без особого интереса стандартные вопросы: «Кто? Откуда? Зачем?» и не особо вслушиваясь в ответы меня без всяких проблем пропустили в город. Не стал отмалчиваться и я. Выбрал наиболее степенного с виду местного, мирно курившего вонючий самосад в тени караулки, поинтересовался: – Мне к вокзалу надо, работу поискать хочу. И на рынок бы не мешало попасть, продуктов подкупить. Охранник лениво, скучно осмотрел мою тощую фигуру, задержался взглядом на солнечных очках и спросил: – С глазом что? – Нету глаза. В драке лишился по пьяному делу. Он выпустил клуб сизого, с желтизной дыма. – Бывает… – равнодушно протянул местный. – Пить меньше надо… – Сам знаю, жизнь научила уже. Так дорогу подскажете? – А чего её подсказывать? Видишь, народ с поклажей марширует? Вот и иди за ними. Не заблудишься. Сейчас у всех один интерес, рыночный. А рынок на вокзальной площади. Только ты бы времени зря не терял, работы там нет. В грузчики тебя никто и не подпустит – у них там своих оглоедов девать некуда. В депо тоже вряд ли, молод ты ещё в подвижном составе разбираться. Наймись в батраки лучше, в поле честным трудом хлеб зарабатывать, могу поспособствовать. Кормёжка приличная, крыша есть – что ещё нужно? – Нет, спасибо, – как можно добродушнее усмехнулся я. – Был я уже в батраках – не понравилось. У меня к технике склонность. – Как знаешь… Попрощавшись, пошёл вслед за жидко тянущимся вглубь города людьми. Но не прошёл и двухсот метров, как меня окликнули: – Эй, мужик! – я даже не сразу сообразил, что обращаются ко мне. – Да, да, ты! В бейсболке! Подойди, дело есть! Развернулся, готовясь к неприятностям. За мной, пытаясь угнаться, пыхтел скрючившийся в три погибели под весом двух огромных мешков, небольшой, кряжистый человек. Заметив, что я обернулся, он с наслаждением сбросил свою ношу на асфальт, утёр рукавом капли крупного, блестящего пота и быстро, не давая вставить и слова, затараторил: