Я наслушаться им не могу. Я всегда, как увижу сосну на пути, Забываю вернуться домой. С этой радостью лёгкой от шума сосны Что на свете сравнится ещё? Я смеюсь, к вольным тучам лицо обратив, Беззаботным и вольным, как я. Наконец Мирославе удалось вырвать из рук Наполеонова книгу и захлопнуть её, чуть не прищемив ему нос. – И чего тебя на них тянет? – спросил он. – Смысл жизни ищу. – Нашла? – Нет пока. В поисках. – Ага. Диоген вон в бочке сидел сколько времени, да так и ничего не надумал. – Ну почему же, – рассмеялась Мирослава, – много чего надумал. – Ага. Типа не заслоняй мне солнце. – Так прав же оказался в итоге. – Это как сказать, – с сомнением произнёс Шура, – вот не отправился бы Македонский завоёвывать мир, и Клеопатры бы не было. – В смысле? – В том смысле, что династия Птолемеев не обосновалась бы в Египте! – Велика потеря! – улыбнулась Мирослава. – Не скажи! Я в детстве фанател по Лиз Тейлор! – Так она же просто играла её! – А если бы Клеопатры не было, то и играть ей некого было бы. – Логично, – согласилась Мирослава. Шура взял книжку из рук задумавшейся подруги и положил её себе на грудь, закрыв глаза. – Эй, – Мирослава толкнула его в бок локтем, – ты что, здесь спать собрался? – Не спать, а дремать, – поправил он важным голосом. – Иди к себе! – Погоди! Помнишь, как в детстве, мы летом вчетвером, ты, я, Витька и Люська, лежали на песке, на берегу Волги? – Помню… – Над нами солнышко, под нами золотистый песок, и волны облизывают пятки. – Шур, ты к чему это? – Ностальгирую я. Неужели непонятно? – засопел он. – А. – А ещё помнишь, сколько раньше народу было на волжских пляжах не только в выходные, но и в будни? Мирослава невольно вспомнила своё детство. Тогда на пляжах и в самом деле яблоку негде было упасть. И они с бабушкой и двумя тётями тоже ехали на пляж и занимали там место, расстелив махровую простыню, а потом после работы приезжал дед. Чтобы он мог их найти, они останавливались всегда примерно на одном и том же месте, а тётя Виктория для того, чтобы их было видно издалека, вывешивала на палке, воткнутой в песок, флаг, очень похожий на пиратский. Люди подходили, смотрели, смеялись и даже пели о том, как вьётся по ветру Весёлый Роджер и люди Флинта песенки поют. «Как давно это было», – подумала она и вздохнула. – Чего вздыхаешь? – спросил Шура. – Ничего. Может, я тоже ностальгирую. – Как же, дождёшься от тебя, – не поверил он и добавил: – Вот если бы Мориса из дома не выжила, то и не вздыхала бы. – Ты прекрасно знаешь, что никто его ниоткуда не выживал. Он поехал навестить родителей! Имеет право! – Имеет, – согласился Наполеонов и попросил: – Не злись! – Я не злюсь. – А если бы он был дома, – мечтательно произнёс Шура. – Он и так сейчас дома, – перебила его Мирослава. – Я не о том доме! – возмутился Наполеонов. – Если бы он был в этом доме, то лежали бы мы с тобой сейчас не здесь в обнимку с твоим котом. – А где? – улыбнулась она. – Возле камина в гостиной. – А что мешает тебе лежать там сейчас? – Отсутствие огня в камине… – Давай разожжём. – У нас не получится так сказочно, как у Мориса. Через некоторое время Шура стал засыпать и сладко посапывать. Мирослава стала спихивать его с кровати. Обидевшись, Наполеонов ушёл спать в свою комнату, прихватив с собой подушку. Глава 2 К середине ночи снегопад прекратился. Выглянула луна и сразу принялась соперничать с фонарями в освещении девственно-белого снега, засыпавшего сад. Фонари тактично отошли в тень… На следующее утро Мирослава проснулась оттого, что кто-то стаскивал с неё одеяло. Она попыталась натянуть его обратно, но не тут-то было. Мирослава открыла глаза. Над ней стоял Шура и ворчал сердито: – Вставай давай, ишь, заспалась. – Ты что, с ума сошёл? – спросила она. – Будишь меня ни свет ни заря! – Вставай немедленно! – Отстань! Я спать хочу! – Если ты не встанешь, я оболью тебя холодной водой! – И зачем я вчера изнутри от тебя не закрылась?! – с явным сожалением в голосе проговорила она.