— Дэнни, — она уставилась на него. Ее разум наполнился воспоминаниями о той жуткой ночи, но другое напряжение собиралось в ее животе. — Привет, Мэнди. Она отодвинулась. — Заходи. Фойе показалось тесным, когда он прошел в дом. Она закрыла дверь. Дэнни немного поправился с декабря. Его лицо еще было худым, а тело — высоким и долговязым. И он уже не был ужасно бледным, отчаяние в глазах сменилось решимостью. Густые волосы промокли от дождя, завивались у воротника и были достаточно спутанными, чтобы выглядеть сексуально, а не неряшливо. Кожаная куртка подчеркивала широкие плечи, поношенные джинсы плотно сидели на ногах. Если тогда он был красивым, то теперь потрясал своим видом. Трепет, горячий и вкусный, как растопленный шоколад, заполнил живот Мэнди. Она пыталась успокоиться. Он защитил ее от Натана, а потом помог спасти ее лучшего друга, Джеда. Влечение к спасителю было естественным, ненастоящим. Это просто поклонение герою, психиатры точно могли назвать это каким-то термином. Она старалась хоть немного урезонить обуревавшие ее эмоции. Но жар, охвативший Мэнди, был ненормальным. Таймер запищал. Мэнди моргнула. Как долго она на него смотрела? Ее щеки разрумянились, она посмотрела на лицо Дэнни. Он пристально разглядывал ее. Когда он посмотрел в ее глаза, его взгляд стал горячее печи. — Пойдём на кухню. — Мэнди попятилась. Дэнни прошел за ней по коридору. Когда добралась до кухни и достала маффины, Мэнди уже лучше владела собой. — Присаживайся, — она указала на стулья под островом на кухне, а потом отошла к стойке, прячась от него за мебелью. — Кофе? Дэнни опустился на стул. — Да, спасибо. Она наполнила кружку. — Сливки или сахар? Он покачал головой. — Просто черный. Мэнди по одному доставала горячие маффины, а последний положила на тарелку для Дэнни. — Как твоя сестра? — Теперь помолвлена. — Отлично. — Мэнди подавила зависть. Сестра Дэнни рисковала собой, чтобы спасти трех юношей от смерти. Она заслужила счастье. — Они назначили дату свадьбы? Дэнни покачал головой. — Джейн хочет, но Рид пока плотно занят ее защитой. Они купили дом недалеко от дома нашего брата Пэта. Рид занимается системой безопасности. Когда он закончит, даже президент сможет ощущать себя там комфортно. — Что привело тебя в наши края? Дэнни опустил чашку на стойку. — Нам позвонили насчет дела. Мэнди не удержала тарелку, и она со звоном упала на пол. Осколки разлетелись в стороны. Маффин покатился по полу. — Прости, — Дэнни обошел остров. — Не стоило это так выпаливать. — Нет, ты не виноват. — Она схватила метлу у буфета и смела обломки. Мэнди высыпала содержимое совка в урну, трепет в животе сменился тошнотой. Она хотела спросить, что произошло, но страх подавил ее голос. С одной стороны, паранойя постепенно её отпускала. С другой, о многих вещах никто не знал. И она не хотела, чтобы кто-то что-то узнал. Она не все рассказала полиции ради семьи… Чтобы скрыть дрожь в руках, Мэнди двигалась. Она подала Дэнни другой маффин. — Спасибо. — Он вернулся к стулу, словно знал, что ей нужно пространство, но он не трогал кофе или выпечку. Он смотрел на нее своими поразительными глазами, которые, казалось, видели все, что она прятала. Мэнди повернулась к поднявшемуся тесту. Она ударила по нему, и ком стал плоским, затем посыпала доску мукой и выложила туда тесто. Дэнни уперся локтями в стойку. — Детектив появлялся у тебя? — Заходил пару недель назад. — Она разделила тесто на четыре части и взяла скалку. Знакомые движения её успокаивали. — Зацепок нет. Дело не двигается. Они думают, что Натан может быть мертв. — Тебя беспокоит неизвестность? Мэнди замешкалась. — Ничего не поделать. Я просто хочу, чтобы это осталось в прошлом. — Это было правдой. Она раскатала тесто в прямоугольник. — Он пытался тебя похитить. Ранил твоего друга. Убивал людей. Ты не боишься, что он вернется? «Боюсь». Мэнди сжала скалку. Пистолет давил на бедро. — Прошло уже четыре месяца. Если он рядом и хочет меня забрать, чего тогда он ждет? Дэнни не стал отвечать, но его губы сжались в тонкую линию. — Завтра я встречаюсь с детективом Росси. — Зачем? — для Мэнди ворошить дело было как тыкать палкой спящего медведя. Ей хватило детектива Росси с его пронзительным взглядом, не упускающим ничего. — Моя сестра не спит по ночам. А ты? Мэнди замерла. Усталость хлынула на нее. Черт. Зачем он все вспоминал? Она с трудом сохраняла равновесие, оставаясь настороже и стараясь не думать об этом. Она взбила тесто, сделала из него буханку и сунула в форму, смазанную маслом. — Детектив Росси сказал, что мы можем не узнать, что случилось с Натаном. Придется жить с этим. — Ты сможешь? — Ты так говоришь, будто у меня есть выбор. Но его нет. — Мэнди напала скалкой на другую четверть теста. — Ты знаешь, сколько людей его искало? Почему ты что-то изменишь? — Потому что для меня это личное дело. Я должен попробовать. Мэнди смотрела на избитое тесто. Для нее это тоже было личным. Ее семья рисковала не меньше, а то и больше сестры Дэнни, которая была теперь в сотнях миль отсюда. Если бы он только знал… Но она не могла ничего ему рассказать. Ее семья важнее. Она подняла голову. — Ты не знаешь местность или жителей, и ты вряд ли знаком с дикой природой. Дэнни посмотрел ей в глаза. В его глазах появились гнев и уязвленная гордость. — Спасибо за беседу, — Дэнни выпрямился. — Я сообщу, если Росси скажет что-нибудь интересное. Он отвернулся и ушел, оставив после себя пустоту и уязвимость. Мэнди проводила его до двери и заперла ее на засов, после чего повисла тишина. Три поколения гостиница была открыта и принимала всех. Щелчок замка воплощал конец эпохи безопасности. Мэнди вернулась на кухню и закончила формировать буханки. Она убрала тесто в холодильник на ночь, хоть теперь тесто вряд ли сможет подняться равномерно, ведь она его избила. Мэнди стала расхаживать по кухне. Эмоции, что были подавлены до появления Дэнни, снова были выпущены на свободу. Обычно готовка успокаивала, кухня была для Мэнди убежищем, но не сегодня. Хоть он решительно и жестоко ворошил эмоции, которые она скрывала, Дэнни Салливан вызывал у нее и другие ощущения, которые она не могла допустить. Связь появилась между ними, когда они вместе спасали жизнь Джеда. Она врала Дэнни, и ей было не по себе от этого. Мэнди отошла от духовки. Она не могла ему ничем помочь. Угроза была понятной. Мэнди хватало ее вины, от которой психиатр пустил бы слюну, как собака Павлова. Гром раздался вдали. Шум дождя привлек ее к окну. Дождь усилился до ливня. Вода лилась с карниза. Водосток забился. Радуясь, что у нее было занятие, Мэнди надела дождевик и выбежала на улицу через заднюю дверь. Дождь и влажный воздух остудили ее лицо. Она остановилась, когда увидела Дэнни, сидящего в старой машине на парковке. Мэнди ощутила тоску, но, не обращая на неё внимание, поспешила по газону. Почему она не могла встретить его до декабря, до того, как тень страха и смерти погрузила ее жизнь во тьму? Когда она добралась до гаража, кроссовки промокли насквозь. Дверь громко лязгнула. Внутри Мэнди схватила рабочие перчатки, вытащила алюминиевую стремянку и потянула ее по газону. Она прислонила край к дому и в миллионный раз пожелала быть ростом выше. Наверху Мэнди сунула руку в водосток и порылась в поисках помехи. Ее пальцы нащупали комок грязи. Она убрала грязь, высыпала гнилые листья и прутья на траву. Что-то скользкое ударило ее по щеке. Она вытерла это предплечьем, дождь свободно лился в водосток. Мэнди спустилась. В это время к дому подъехал почтальон. Капли стучали по капюшону. Она сняла перчатки и пошла по дорожке, по пути вырвала сорняки между кирпичей. Мэнди осмотрела улицу. Большие старые дома занимали участки, на их газонах бушевали цветы с ранними бутонами. Для гостей Хантсвилл был милым городком, почти деревней. Для Мэнди ее родной город был красивой темницей. Она всю жизнь провела в старой гостинице, в ней она и она умрет. Почтовый ящик открылся со скрипом. Мэнди порылась в почте. Чек, чек, чек, реклама, предложение кредита. Ее пальцы замерли на последнем конверте. У Мэнди перехватило дыхание. Ее имя было напечатано на конверте. Обратного адреса и марки не было. Всё также, как на том письме, что лежало на ее подушке в декабре. Она сунула палец под край конверта и порвала его. Оттуда выпала фотография ее брата Билла, сидящего на крыльце. Красная линия пересекала его шею. Ее ладонь так сильно дрожала, что она едва могла рассмотреть красные буквы на груди Билла: УМЕНИЕ ХРАНИТЬ СЕКРЕТЫ СПАСАЕТ ЖИЗНЬ. НЕ ЗАБЫВАЙ. ГЛАВА ТРЕТЬЯ