Софья Павловна схватила Ирину за руки. Казалось, она была необычайно счастлива увидеть девочку, когда-то приводившую ее в бешенство своей непочтительностью и шумным поведением. – Надолго сюда, в Москву? – На пару дней. Как вы? – О, детка! – залилась смехом баба Соня. – Ты-то сама как думаешь? То болею, то лечусь! А так – все хорошо. А ты? Замуж вышла? Ирина в душе рассмеялась этому вопросу. Софья Павловна в первую очередь ценила в женщине наличие мужа. Если его не было, то такая дама автоматически переходила в категорию неудачниц. – Собираюсь, – солгала Ирина, не желая выслушивать нравоучения старушки. Она показала кольцо на безымянном пальце и добавила, что это подарок жениха. То, что оно было на правой руке, помогло ввести старуху в заблуждение, потому что баба Соня вряд ли вспомнила бы о том, что Ирина живет в Великобритании, а там обручальные кольца носят на левой руке. – Молодец, – заохала старушка и укоризненно покачала головой: – А Леша-то, дед твой, все молчит! Нам ничего о тебе не рассказывает… – Всего хорошего, Софья Павловна, – Ирина закончила разговор и направилась к выходу, но внезапно остановилась, услышав за спиной тихий вздох. – Как же ты похожа на своего отца! – Что вы сказали? – повернулась она. – Вы знали моего отца? – Нет, что ты! – махнула рукой Софья Павловна. – Видела его несколько раз, когда он Людочку домой провожал, и все. Стояли они во дворике, под кустами сирени… Целовались. Эх, красавец-мужчина! Оказавшись в тихом благоустроенном дворике, на аккуратных аллейках, обсаженных яркими астрами, Ирина почувствовала, что напряжение, оставшееся в ее душе из-за этого пустого разговора со старухой, проходит. Несколько минут она просто стояла на одном месте, глубоко вдыхая холодный воздух, затем направилась к ближайшей станции метро. По дороге она увидела большой цветочный магазин и вошла внутрь. В нос ей ударил навязчивый запах гиацинтов, неестественно яркий аромат роз и чего-то еще, что Ирина не смогла идентифицировать. Она подошла к светловолосой девушке, с любопытством уставившейся на ее полупрозрачные очки из последней коллекции знаменитого дизайнера-итальянца, и спросила, можно ли купить в их магазине траурную композицию? Девушка закивала головой и указала рукой в дальний конец большого зала, уставленного цветами. Ирина подошла к огромной витрине. – Вам нужен траурный букет? – услышала она вопрос, заданный бесцветным голосом. Оказалось, что рядом с ней стоит мужчина, чья внешность полностью соответствовала его голосу. Не зря, подумалось ей, он обслуживает отдел, где продают цветы для похорон. – Вам нужна готовая композиция или вы предпочитаете лично выбрать составляющие для букета? – поинтересовался он, но не дал ей возможности ответить. – У нас богатейший набор цветов. Вот, например, такая композиция. Темно-желтые розы в сочетании с гладиолусами, в букете присутствуют также мирт и плющ. Не нравится? Тогда вот этот венок. Потрясающе красив, по-моему. Гиацинты, анемоны… – Спасибо, – прервала его Ирина. – Я возьму лилии. Только лилии. – Ленту траурную желаете? – вежливо поинтересовался мужчина и потянулся к корзине с белоснежными лилиями. – У нас в продаже имеются ленты высокого качества. Шелковые. Они долго не теряют цвет, ни в дождь, ни в холод. Ирина устало прикрыла глаза и пожалела, что зашла в этот магазин. Мужчина понял, что женщина находится в крайне печальном состоянии, и замолчал. – Приношу свои глубочайшие соболезнования в связи с постигшим вас горем, – сказал он, протягивая ей лилии. – Благодарю. Ирина расплатилась за букет и поднесла цветы к лицу, с нежностью ощущая, как лепестки мягко касаются кожи. На кладбище, как она и предполагала, было много людей. Друзья, коллеги и родные прощались с Азаровым Егором Викторовичем. Ирина остановилась на таком расстоянии, чтобы чувствовать себя частью происходящего, и в то же время, чтобы ни у кого не возникло предположения, будто она пришла проститься с умершим. Она стояла у чьей-то могилы и слушала речи, произносимые над гробом Азарова. Вскоре она поняла, что совершила ошибку, придя на кладбище в момент похорон. – Я вернусь завтра, когда ты будешь один, – тихо произнесла Ирина и положила цветы у ограды. И все же уйти у нее не было сил. Она посмотрела на мужчину, которого любила, обнимавшего за плечи рыдавшую жену. Рядом с Дмитрием стояла вдова Азарова. Лицо ее было спокойным, но во взгляде читалась такая боль, что сердце Иры сжималось от жалости. Ирина снова посмотрела на Викторию. Даже в трауре она была прекрасной. Темные волосы выбились из-под вуали так, что невольно хотелось убрать их, чтобы они не трепетали на ветру… Вдруг она, громко застонав, ринулась к гробу, но Дмитрий схватил ее за руку и притянул к себе. – Ты что здесь делаешь?! Ирина повернулась к Таисии. Подруга с удивлением и злостью смотрела на нее. – Решила Каманина утешить? – ядовито прошипела она. – Бедняжка, тестя потерял! Ты ради него прилетела? – А ты здесь почему? – в тон ей ответила Ирина, но не смогла не подойти к подруге. – Он – мой двоюродный брат. Родня моя, мать его! – Таисия позволила Ире обнять себя. – Я, между прочим, здесь не по своей воле. Повинность отбываю. А ты совершаешь глупость! Дмитрий не нуждается в твоем утешении, потому что вовсе не расстроен. Зато Вика в яму прыгнуть готова. – Закрой рот, Тая, – мягко попросила Ирина и улыбнулась. – Когда ты уезжаешь? – Еще не знаю, – Ирина пожала плечами. Таисия сняла огромные очки, делавшие ее похожей на стрекозу-летчицу. – Это мероприятие, по всей видимости, затянется надолго, потом я займусь своими делами, а вечером приеду к тебе. Ты у профессора остановилась? Ирина утвердительно кивнула. – Ладно, деду передавай привет. Ночевать будешь у меня, – сказала Тая тоном, не допускающим возражений. – А теперь уходи. Не хочу, чтобы Каманин тебя увидел. – До встречи, – Ирина подставила ей щеку для поцелуя. – Я люблю тебя. – Как же! Это в тебе печаль говорит, но мне приятно слышать такие сопливые нежности, – Таисия подмигнула подруге, нацепила очки на нос и, томно шевеля бедрами, направилась к людям, со скорбными лицами стоявшим у могилы. Ирина вернулась домой. Уже на пороге она поняла, что в квартире кто-то есть, и это – не Алексей Лазаревич. В гостиной горели свечи, от них исходил едва уловимый запах воска. На столике стояла наполовину опустошенная бутылка вина, вторая, уже пустая, валялась на полу, а в кресле, укрыв ноги пледом, сидела Людмила, мать Ирины, и курила. – Здравствуй, дочь, – заплетающимся языком произнесла она. – Мама, ты пьяна? От неожиданности Ирина впервые за много лет произнесла это слово, обратившись к ней. – Ради того, чтобы услышать, как ты меня назвала, стоило напиться, – хрипло засмеялась Людмила. – Почему ты здесь? – То же самое я хочу спросить у тебя. Ирина с раздражением посмотрела на нее. Не худая, а сухая – от постоянных перекусов и беспрерывного курения, – с огромными грустными глазами, с тонкими руками-веточками, которые не умели обнимать, с широким ртом и узким подбородком, Людмила была и красива, и ужасна одновременно. Дело было не в ее худобе и не в преувеличенно крупных чертах лица, а в холодном блеске глаз и явном безразличии ко всему, происходящему вокруг нее. – Зачем вернулась? – жестко спросила Людмила и потянулась за бокалом. Ирина выхватила его, не дав матери взять бокал в руки. – Я позвоню Артуру, скажу, чтобы приехал за тобой, или вызову такси. Выбирай. – Бурмистров уже звонил. Он скоро будет здесь. Отдай, – потребовала Людмила. – Пожалуйста, пей. Мне все равно, – Ирина с грохотом поставила бокал на стол. – Я иду к себе. – Останься, – жалостливо попросила Людмила. – Неужели ты меня никогда не простишь? Ирина непонимающе посмотрела на нее. – Ты ни в чем передо мной не провинилась, – сказала она наконец, присев рядом с матерью. Людмила склонила голову ей на плечо: – Я лучше знаю, где ошиблась. – Мне не нужна твоя исповедь. Оставь ее при себе. Ирина поднялась и отошла в сторону. – Поэтому ты здесь? Дома Артур не позволил бы тебе напиться? Ирина с сожалением посмотрела на мать. В ее душе появилось ощущение, будто она извиняется перед самой собой за поведение Людмилы. Весьма гадкое чувство, учитывая, что она ни в чем не была виновата. – Кремируй меня после смерти, – внезапно сказала Людмила. – Что?! – разозлилась Ирина. – Какая смерть?! Да у тебя здоровье железное! Пьешь, куришь, неизвестно когда и что ешь, не спишь, но при этом никогда не болеешь. Я даже не помню, чтобы у тебя когда-нибудь хоть насморк был! И ты умирать собралась?! Да ты любого переживешь! Все! Хватит с меня смертей! Ненавижу смерть и разговоры о ней! – выкрикивала она, не обращая внимания на пристальный взгляд матери, и успокоилась, лишь когда раздался звонок в дверь. – Забирай ее, – вместо приветствия сказала Ирина приехавшему за пьяной матерью отчиму. – Здравствуй, дорогая. Бурмистров решил быть вежливым и протянул ей руку. Ирина мгновенно смягчилась, услышав теплые нотки в его голосе. – Здравствуй, Артур, – она слегка коснулась пальцами его теплой кожи и тут же убрала руку. – Увези ее, пожалуйста. Не хочу видеть ее в таком состоянии. Думала, что она изменилась за то время, что мы не виделись. Ошиблась. – Люда тоже предполагала, что ты оттаешь, – усмехнулся он. – Не заставляй меня говорить грубости.