Глава 20 Пришла женщина, представившаяся домработницей Родиона, и повела меня в душ. Я с облегчением вздохнула. Самое время готовиться к побегу. Если женщина нормальная, у меня есть шанс поговорить с ней по душам и хоть немного разжалобить. Но что-то подсказывало, что нормальные люди не смогли бы тут задержаться даже на сутки. В душе она дала мне чистый халат, ночнушку и махровые тапочки. – Что там у тебя кровит? – сухо поинтересовалась она. По её невозмутимости создалось впечатление, что это обычное, плёвое дело и в этом доме постоянно кого-нибудь насилуют. – Меня вчера изнасиловали. Очень жестоко. Женщина с равнодушным видом протянула мне коробочку с кремом и всё так же, без эмоций, произнесла: – Смажь, где кровит. Крем целебный. Заживёт как на собаке. За ней закрылась дверь, а я встала под душ и заскулила от боли. Тёплая вода соприкасалась с телом, которое неимоверно жгло и горело. Намазав больные места кремом, я надела ночную рубашку, накинула халат, сунула ноги в тапочки и, открыв дверь, столкнулась с ожидающей меня в коридоре женщиной. – У меня голова кружится. Можно мне попить горячего чая и подышать свежим воздухом? – Чай попить можно, а вот насчёт улицы нужно спрашивать у хозяина. Он вряд ли согласится. – Ну, как самочувствие? – неожиданно услышала я голос Родиона. – Голова кружится от духоты. Можно посидеть на крыльце? – Да ты что?! Мои собаки сразу тебя порвут. – А может, их на время привязать? – Лола, ты что, убежать решила? Отсюда убежать невозможно, если только прямой наводкой в Эмираты. Давай приводи себя в порядок. Ты должна товарно выглядеть. Я хочу получить за тебя хорошие деньги. – Да как я могу хорошо выглядеть, если в твоём подвале жутко сыро и дышать нечем? – Тебя сейчас переведут в комнату на первом этаже. Там есть небольшое окошко с решёткой, так что будешь дышать и даже видеть солнечный свет. Мне не удалось попить на кухне даже чаю. Родион тут же отвёл меня в мою новую комнату, похожую на тюремную камеру. Серые стены и крохотное окошко под потолком, с толстой решёткой. Даже если и была бы возможность подпилить прутья, то я бы вряд ли смогла в окно пролезть. – Вот твой новый люкс, – подколол меня Родион. Я не оценила его чёрный юмор и вошла в комнату с кислой физиономией. – Видишь, я всё же оказался намного гостеприимнее тебя. Ты держала меня в подвале, а я выделил тебе люкс с окном. Родион вновь подошёл ко мне вплотную, сделал свой любимый жест, взяв меня за подбородок, и поинтересовался: – Ну что там, мои ребята сильно тебя помучили? Я не ответила и стояла как столб. – Знаю, что отодрали они тебя хорошо. Давай поправляйся. Я тоже захотел с тобой покувыркаться. Вспомнить былое. Ведь там, у меня в кабинете, нам было хорошо вместе. Знаешь, мне так хочется тебя унизить! Просто руки чешутся. Вставай на колени. – Зачем? – Вставай на колени. Я тороплюсь. Мне нужно по делам ехать. Я встала на колени только после того, как Родион ударил меня по голове. Он тут же расстегнул ширинку, достал свой член и, взяв меня за волосы, приблизил мое лицо к себе вплотную. – Давай, поработай хорошенько. Сделай так, чтобы я на тебя не разозлился. Я закрыла глаза от отвращения и принялась ублажать своего врага. – Молодец. Хорошая девочка. – Родион похлопал меня по щеке. – Когда приеду – повторим. Как только за Родионом закрылась дверь, я упала на кровать и вновь заревела. Когда слёзы закончились и больше нечем было плакать, я подошла к двери и стала стучать. – Что надо? – раздался за дверью голос домработницы. – Откройте дверь. Мне нужно в туалет! – Ведро стоит под кроватью, – ответила она всё так же невозмутимо. – Хоть по-большому ходи, хоть по-маленькому. Мне разницы нет. Сейчас мужчин в доме нет, и мне открывать дверь не велено. Когда они вернутся, ты своё ведро сама в туалет вынесешь. – Но я не могу ходить в ведро. – Учись. Нужно же когда-то начинать. – Я не сбегу. Пожалуйста, откройте дверь. Я только дойду до туалета и обратно. – Ты что, русского языка не понимаешь? Я же тебе сказала – не велено. За дверью стало тихо, и я принялась стучать по ней кулаком, а потом ногами. Но к двери больше никто не подошёл. Я всхлипнула. Бежать отсюда действительно нереально. Эти двое доедут до Москвы, выяснят, что в больнице нет моей дочки, позвонят Родиону, и тогда начнётся страшное… Конечно, даже под дулом пистолета я никому не скажу, где моя дочь. Пусть лучше меня убьют, но я не выдам место, где она находится, как бы мучительно меня ни пытали и какую бы смерть мне ни заготовили… Единственное, за что я переживаю, – только бы они сами её не нашли. Если у них есть мой мобильник, сделать это просто. Неожиданно дверь открылась. Я подняла голову и увидела… Крота. – Ты?! Он приложил палец к губам, показал, чтобы я молчала, взял меня за руку и вывел из комнаты. Я шла следом за ним, плохо соображая, слушая громкие учащённые удары сердца. Мы прошли по пустому двору. Я обратила внимание на парочку мёртвых собак, шерсть которых была в крови. Нетрудно догадаться, что Крот их убил. Выйдя за территорию дома, Крот открыл мне дверцу своей машины. Я села, и он моментально вдавил педаль газа. – Как ты меня нашёл? – спросила я, как только немного пришла в себя. Не дождавшись ответа, переполошилась и испуганно поинтересовалась: – Куда ты меня везёшь? В публичный дом? В аэропорт, чтобы переправить в Эмираты?! – Какие, к чёрту, Эмираты в халате и тапочках? – буркнул Крот. – Кому ты нужна в публичном доме? На тебя ни у кого не встанет. Ты хоть в зеркало смотрела, во что превратилась? Что ты вообще несёшь? – Извини. – Я закрыла глаза и постаралась хоть немного успокоиться. – Ты не ответил на вопрос. Как ты меня нашёл? – Это оказалось несложно. Когда увидел тебя с коляской у ларька, меня охватил ужас. Я даже потерял дар речи. Никогда бы не подумал, что увижу тебя такой. Я стал за тобой наблюдать. Видимо, у тебя началась белая горячка. Ты допила пиво, встала перед ребёнком на колени и начала реветь. Какой-то прохожий пытался тебя поднять. А потом ты с коляской пошла к своему дому. Я вышел из машины и отправился следом за тобой. Вычислить, где ты живёшь, было несложно. Я видел, в какой подъезд ты вошла. Ты каждый день сидела у дома на лавочке, когда дочка играла в песочнице. – А зачем ты за мной следил? – Я уважал твоего брата. Да и мы с тобой столько лет пробыли вместе, бок о бок. Когда я заглянул в твои глаза, я понял, что ты в полном дерьме, и почувствовал, что тебе нужна помощь. – Ты правильно почувствовал. Если бы не ты, уже в ближайшем будущем я бы погибала в одном из публичных домов в Эмиратах. – Когда я увидел, что в подъезд твоего дома вошёл тот крендель, с которым мы покупали яхту, я сразу понял, что он твой муж и у тебя от него ребёнок. Но я очень удивился, как такой состоятельный человек живёт с семьёй в хрущёвке на самой окраине города. Я сразу понял: тут что-то нечисто. Ведь выйдя за него замуж, ты должна была жить в каком-нибудь замке в Монако. Либо он аферист, либо от кого-то шифруется. И я решил за ним проследить. – Ты за ним тоже следил? – Это не составило труда, – кивнул Крот. – Я в первый же день понял, что он бабник и игрок. А ещё догнал, что когда-то он присел тебе на уши. Нет и не было у него никакого состояния. Он тусовался в квартирах с подпольными казино, играл в карты и проводил свободное время у одной молоденькой девицы, живущей в соседнем районе. А однажды я увидел, как трое мужиков выволокли тебя из подъезда и бросили в машину. Я прыгнул в свою тачку и поехал следом за ними. Вот, собственно, и всё. – Если бы не ты… Мне даже страшно представить, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не встретила тебя у того ларька… Но Крот не обратил внимания на мои слова и стал рассказывать дальше: – Увидев Родиона, я сразу въехал, на какой бизнес он переквалифицировался, и, вспомнив о том, как мы разорили его до нитки, сразу понял, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не оставит тебя живой. А потом я сидел в засаде и ждал нужного момента, чтобы тебя вытащить. Сначала уехали двое, потом Родион с напарником. Я только хотел пробраться в дом, как мне повезло. Из дома вышла женщина с большой хозяйственной сумкой. Нетрудно было догадаться, что она пошла за продуктами. В доме остались только два больших пса, но я расправился с ними за пару минут. Тут же нашёл комнату, где тебя держали. Слышал, как ты стучала по двери ногами и громко кричала. Думал, будут сложности со взломом замка, но ключ висел на стене. Вызволить тебя из так называемой темницы не составило труда. – Крот, спасибо тебе. – Когда-то мы были одной семьёй, и ты много для меня сделала. Мы подъехали к обычному частному дому, который, скорее всего, служил летней дачей, и припарковали машину на небольшом пятачке возле забора. – Выходи. Я тут иногда веду отшельнический образ жизни. Я вышла и, озираясь по сторонам, пошла к дому. Но не дошла, села на крыльцо и обхватила голову руками. Крот сел рядом и протянул мне сигарету. – Ну, рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? – Сама не знаю. Сука любовь. Я всё это время как под гипнозом была. Я прикурила сигарету и рассказала Кроту обо всём, что произошло со мной за то время, пока мы не виделись. Рассказала про Канны, про Петербург, о семейной жизни. Рассказала, как осталась у разбитого корыта. Единственное, о чём я промолчала, так это о том, что в подвале меня жестко изнасиловали трое здоровенных лбов, которые жутко надо мной надругались и продолжали свои грязные утехи, даже несмотря на то, что я несколько раз теряла сознание. Но мне показалось, Крот и так всё понял. Такому, как он, не нужно рассказывать очевидные вещи. Он знает, что, попав в такую ситуацию, женщина не имеет шансов избежать подобной участи. – Вот, в общем, и всё, – устало произнесла я и, потушив сигарету, вытерла слёзы. – Никогда бы не подумал, что ты, сильная женщина, можешь так глупо распорядиться своей жизнью. – Я бы тоже никогда не подумала… Я же говорю, это сука любовь ворвалась в мою размеренную жизнь и всё в ней растоптала. Как Мамай прошёл. Всё выжжено дотла, вокруг пепел, пустота и отчаяние… – Что теперь думаешь делать? – Вернуться к прежней жизни, – не раздумывая ответила я. – Буду жить в Москве, встану на ноги, заберу ребёнка и заживу нормально. Ну и конечно же похудею и стану такой же эффектной, как раньше. Правда, есть ещё один пунктик: обязательно рассчитаюсь с Родионом и его ублюдками. Я понимаю, что когда-то сломала ему жизнь, но то, как он хотел сломать мою, – переходит все границы…