- Папочка! - взвизгнула Арина, тут же забыв о том, что стала степенной дамой. - Детка, - отец ласково чмокнул дочь в лобик и представил: - Познакомься. Мадам Фурше, твоя гувернантка. - Добрый день. - Арина отдала дань вежливости и даже присела в реверансе, но была недовольна тем, что папа испортил такой прекрасный день. Она знала, что скоро приедет какая-то француженка обучать ее наукам и манерам, но не думала, что это случится так скоро. - Здгаствуй, - прогнусила мадам и улыбнулась. Арина, которой новая знакомая сначала совсем не понравилась, сменила гнев на милость, увидев, как задорно блестят глаза у женщины, когда она улыбается. - Мы пойдем к гостям? - нетерпеливо спросила девочка, ей так хотелось вырваться поскорее на улицу. - Нет. Сегодня особенный день. У меня для тебя сюрприз. Арина испуганно отстранилась; ей подумалось, что гувернантку привели неспроста и что раз теперь она взрослая, ей не позволят кататься в коляске и кормить голубей, заставят зубрить математику и французский. - Мадам Фурше, можно я начну учиться завтра? А сегодня… - Дедка, занимагтся мы начнем с понедегника. А сейчас развлегкайтесь, - мадам блеснула на прощание мелкими зубами и вышла. Арина с папой остались вдвоем. - Твои гости ушли? - Нет, они ждут нас внизу, в саду. - Они едут с нами? - Арина не сдержала разочарования - им никогда еще не мешали посторонние в день ее рождения. - И да, и нет. Я сказал, что у меня для тебя сюрприз, и мои друзья помогли его подготовить. Пошли. - Хлебушек брать? - Любопытство взяло верх, и Арина, которая сначала хотела закапризничать и настоять на путешествии вдвоем, послушно последовала за отцом. - Возьми, если хочешь. Голубей и там предостаточно. Они спустились по мраморным ступеням, держась за руки. В холле было светло из-за врывающихся в окна и распахнутую дверь солнечных лучей, которые не только озаряли мраморный пол и белые стены, но и играли на позолоте люстр и ручек. Арина, очень гордая оттого, что идет с таким нарядным и красивым господином, как папа, и еще больше оттого, что он и его серьезные друзья специально для нее приготовили сюрприз, прошагала к выходу. У ворот их ждал экипаж, запряженный, как всегда, тройкой белоснежных лошадок. Чуть поодаль стояло еще несколько, правда не таких нарядных, и в них сидели важные господа со своими женами - уезжающие гости. Увидев именинницу, мужчины приветственно сняли шляпы, а дамы закивали и засюсюкали. Арина громко со всеми поздоровалась, залезла, не без папиной помощи, в коляску и велела кучеру трогать. Процессия отправилась. Ехали недолго. Арина даже не успела насладиться зрелищем бурлящей набережной, но заметила, что сегодня людей непривычно много и все они слишком возбуждены и приодеты, даже для воскресенья. К тому же самоходных экипажей, которых в городе было не так уж много, попадалось больше, чем обычно. - Ты заметила, что сегодня все веселятся? - Папа наклонился к самому уху дочери, ибо из-за шума проносящихся мимо экипажей было ничего не слышно. - А почему? - Потому, что на подарок, который я приготовил для тебя, придет смотреть весь город. - Но ведь он для меня. Значит, мой. А не ихний. - Арина надула губки. Лучше бы они поехали кормить голубей. - Не ихний, а их. Потом, ты же большая, ты должна понимать, что если даже подарок предназначается тебе, это не значит, что другие не могут им пользоваться. - Как это? - Вот, например, торт, который мистер Кук тебе дарит, ты же его не съешь одна, правильно? - Я им угощу тебя, няню, ребят, даже Глашу, которая мои платьица стирает. - Правильно. - Но торт я одна просто не съем, я лопну, а вот туфельки, которые ты мне подарил, - она подняла ногу, - я никому не дам. Они же мои. - Верно, детка. Но на пять лет какой ты получила подарок? - Лодочку, - вспомнила Арина и тут же захотела опять на ней покататься, но, чтобы это сделать, надо было ехать в деревню. - И ты на ней катала и меня, и няню, и ребятишек деревенских. - Лодочка большая. В ней для всех места хватит. - Вот. А то, что я приготовил сегодня для тебя, такое большое, что в нем поместится… - Целый город? - у Арины возбужденно заблестели глаза. - Целый не поместится, но пятьдесят человек запросто. А потом еще столько же. И еще сколько захочешь. - Это пароход? - Нет. Это сюрприз. - Папа дернул Арину за нос и прибавил: - Потерпи, почти приехали. Арина обреченно вздохнула и притихла. Народу стало еще больше, а чем дальше они продвигались к центру города, тем многолюднее становилось. На столбах висели плакаты, на которых разноцветными буквами было что-то написано, но именинница не знала - что, она пока не умела читать. Кругом сновали наряженные в скоморошьи костюмы лотошники, бегали дяди с тяжелыми фотоаппаратами, то здесь, то там раздавалось пение под гармонь. Словом, суета стояла невообразимая. Когда главная кремлевская башня показалась из-за холма, процессия остановилась. Все вышли. К ним тут же подбежал полицмейстер с пышными усами и отрапортовал папе, что все к торжеству готово. Арина, правда, не до конца поняла, к какому, но виду не подала и важно прошествовала за молодым полицейским, которому поручили препроводить девочку к ее месту. Главная площадь была запружена людьми. В центре ее стоял небольшой помост, вокруг него несколько рядов лавок, на которых уже разместились важные господа и дамы, все остальные стояли, тесно прижавшись друг к другу и норовя вырваться вперед, поближе к полицейскому оцеплению. Арину разместили в первом ряду, и она отметила, что из сидящих здесь она единственный ребенок. Забили часы на главной кремлевской башне. Все как по команде притихли и стали внимательно следить за человеком, взошедшим на помост. Арина его узнала. Это был господин Зославский, вице-губернатор и папин друг. - Дамы и господа, сегодня знаменательное событие для нашего города, ибо именно в этот день мы приобщились к цивилизации, благодаря какому чуду техники, вы все знаете, - и он показал на транспарант, висящий над трибуной, - и говорить за это спасибо мы должны прежде всего нашему губернатору Барышникову Алексею Ананьевичу, который нашел субсидии… А впрочем, он вам сам расскажет. Ему слово! Зославский отошел, похлопывая, а ораторское место занял стройный невысокий мужчина с вьющимися русыми волосами. Он показался Арине здесь самым красивым. Потому что это был ее папа. - Господа. Спасибо за аплодисменты. Отдельная благодарность моему заместителю. Как я нашел субсидии, я вам рассказывать не буду, это неинтересно. И вообще говорить много не стану. Скажу лишь одно. Благодарить за все вы должны мою дочь, ради которой я все это затеял. Моей девочке сегодня исполнилось шесть лет, я ее поздравляю и дарю… Аринушка, вот сюрприз, о котором я говорил. - Он показал рукой куда-то в сторону. Толпа расступилась, но все равно Арине не было видно, поэтому она встала на лавочку, в который раз за сегодня забыв о правилах хорошего тона. Теперь перед ее взором предстали не только речной откос, крепостная стена и отряд конников, но и гудящий, тарахтящий, бумцающий, передвигающийся по рельсам, но без шпал, разукрашенный и завешанный гирляндами цветов поезд. - Я дарю тебе, Арина, это чудо техники - трамвай! Глава 2 Четыре года спустя Был канун нового, 1900 года. В доме Барышниковых весь день царила предпраздничная суета, но к вечеру все дела были завершены. Лестницы устлали коврами, позолоченные ручки натерли до блеска, китайские вазы наполнили живыми цветами, по стенам, кроме портретов хозяев и императора, развесили гирлянды, а торт, огромный, шестиярусный, уже привезли на тройке и вкатили в дальнюю комнату, подальше от глаз. Арина сидела, как всегда, на подоконнике и смотрела в окно. На улице было темно и морозно. Обычно многолюдная набережная теперь была пустынна, только иногда вдоль домов скользили сани, и видно было, как изо рта седоков валит пар. Желтые фонари, вокруг которых кружили снежинки, были покрыты инеем, как и деревья в саду, и ограда. Очень приятно было, сидя в тепле, смотреть на обледенелую улицу, закутанных до носа одиноких прохожих. Арина почти слышала, как снег поскрипывает под их ногами и вжикает под полозьями саней. Из противоположного окна вид открывался гораздо интереснее, но девочка не подходила к нему. Она знала, что там с визгом и гиканьем на санках скатываются с горы детишки, но папа ее туда не пускал, потому что это было опасно - можно провалиться под лед или сломать шею. Арина все понимала, но ей хотелось хотя бы разок съехать с откоса, проскользить по льду и закончить путешествие, ткнувшись носом в огромный сугроб. Арина посмотрела на гигантскую елку в центре комнаты, увешанную гирляндами и разноцветными шарами, которые привезли специально из Германии. Папа говорит, что у бедных детишек, которые катаются с горы, таких чудес нет, как и подарков, и бального платья. А вот у нее даже есть свой трамвай! С того памятного дня рождения прошло почти четыре года, Арина стала совсем взрослой и начала понимать, что чудо техники совсем не ее, а города, но она знала, что пуск трамвая приурочили по настоянию папочки специально к ее дню рождения. С тех пор они всегда катались на нем в ее праздник, а уже потом отправлялись в парк и делали то, что обычно. Дверь отворилась. В комнату бесшумно вошла мадам, у которой с воспитанницей сложились прекрасные отношения. - Догогуша, не ходиде кхуасан? - Гувернантка была приверженкой своей национальной кухни, поэтому мистер Кук, тайно влюбленный во француженку, научился печь круассаны и сдобные ванильные булочки, которые присылал ей ежедневно. - Нет, спасибо. Я подожду торта. Говорят, он украшен не только лебедями, но и мишками, и зайцами. - Кгто пгоговорился? Няня? - Нет, сам мистер Кук. - Арина знала, что на него мадам сердиться не будет. - Ну хогошо. Ступай переодевагца. Ского пгиедет авто. - Я не люблю машин, там плохо пахнет. - Зато там тепло. - Мадам, вы делаете успехи. Ваш русский стал очень хорош. - Лиса, а не дегочка. - Мадам Фурше приобняла воспитанницу, она ее обожала. Да и разве можно было не любить такого милого ребенка? Арина спустилась к себе в комнату. На кровати уже был приготовлен ее праздничный наряд. На этот раз он был серебристо-голубым. Платье из атласа, по последней французской моде, чулки, сапожки, накидка, отороченная и подбитая голубой норкой, а еще сумочка и веер из страусовых перьев. Девочка оделась, не без помощи няни, стараясь не испортить прическу, и подошла к зеркалу. За эти годы она сильно вытянулась, похудела. Но щеки оставались по-детски пухлыми и румяными. Волосы сильно отросли и теперь доходили до талии. Но сегодня их убрали в высокую прическу и украсили гребнем с каменьями, папа говорил с какими, но она забыла.