Я не видела его лица, но по интонации в голосе поняла, что злюка нахмурился: — Извините, леди, но я вас не понимаю. Желаете, чтобы в следующий раз я поставил вас в известность, минуя хозяина? О таком даже не просите. Я не привык скрывать от него правду и не хочу, чтобы вы втягивали меня в свои женские интриги. — Зачем вы подбросили мне в спальню цветок и записку? — не выдержала я. Вильма тихонько присвистнула: — Я тут посмотрю, у вас настоящая война. А этот красавчик, Родингер, получается, не отступает. Вот уж упрямый малый! И азартен, как любой дракон. Цветочки надумал слать... Ишь ты! Как будто нарочно дразнит твоего дракона. Подзуживает и подзуживает неугомонный. На некоторое время в салоне паромобиля повисла тишина. Если не считать бормотания Вильмы, которая вроде бы и ругала Родингера, но в то же время казалось, что ей льстит его внимание. Будто и цветы, и провокационная записка были адресованы ей, а не мне. — Подбросил? — наконец задумчиво протянул Бальдер. Кинул на меня взгляд в зеркало заднего вида и твёрдо сказал: — Извините, леди, но я вам ничего не подбрасывал. Мне, как вы уже могли заметить, давно не пятнадцать. 2.2 — Если не вы, тогда кто? — тут же пошла я в наступление. — Понятия не имею, — невозмутимо отозвался дворецкий. Невозмутимо и как-то уж слишком искренне. — Если хотите, могу допросить прислугу. Я ничего не ответила. Вернулась мыслями в утро, вспоминая о том, как проснулась от стука в дверь и нашла то, что нашла. Мог ли так пошутить кто-то из служанок? Теоретически — да, но вот логически... Логики в подобной выходке (если её инициатором действительно был не Бальдер) я не видела. Эдвина, будучи под лекарствами, уж точно не стала бы подобным заниматься. Раньше — могла. Ещё как! Но в последнее время отношения у нас стали налаживаться. Плюс вспоминаем про лекарства и возвращаемся к тому, с чего начали: как цветок и записка оказались в моей кровати? Ещё интересно, почему сорочка была испачкана. Я ведь достала её совершенно чистой из комода, когда переодевалась. Но не могла же я сама отправиться добывать драконий подарок. Зачем? Неужели на нервной почве мозги совсем атрофировались? Ни с того ни с сего вдруг стала страдать сомнамбулизмом? Этого ещё не хватало... — Я всё-таки поговорю с прислугой, — так и не дождавшись от меня ответа, сказал Бальдер. Мы как раз подъехали к госпиталю святой Найвы, и я не теряя времени выбралась из фырчащего транспорта. — Ждите здесь, — бросила доморощенному следователю и поспешила к длинному серому строению, кутаясь в пальто в попытке защититься от резких порывов ветра. Он нагнал тучи, но дождя пока не было. Правда, судя по черноте, захватившей небо, скоро польёт так, что вчерашнее ненастье покажется слепым дождичком в жаркий августовский день. Классическая осень в Кармаре. Обратившись к дежурной медсестре и выяснив, где содержат интересующих меня пациентов, отправилась сначала к Вернеру, а потом к Саше. Боялась, что дракон из-за действия яда всё ещё будет без сознания или очень слаб, но состояние Александра порадовало. А вот водитель выглядел неважно. Он потерял много крови и едва не распрощался с жизнью. Обнаружь его патрульные несколькими минутами позже, и отправлять Вернера в больницу уже было бы без толку. Водитель спал, напичканный лекарствами и исцеляющей магией. Поговорив с молоденьким целителем и убедившись, что пусть Вернер и выглядит бледнее простыней на своей койке, но жизни его больше ничто не угрожает, немного успокоилась и отправилась дальше. — Я буду к нему наведываться и всё тебе рассказывать, — окончательно приободрила меня Вильма. — Не переживай, Женечка, всё с нашим Вернером будет в порядке. В отличие от шофёра Александр бодрствовал. Полулежал в кровати, а рядом крутилась молоденькая медсестра. Она с таким вдохновением выставляла на прикроватной тумбочке еду и поправляла цветы в вазе, словно заботилась о собственном муже или как минимум ближайшем родственнике. И при этом ласково приговаривала: — Ещё я взяла для вас булочек. Хлеб у нас, даже когда свежий, такой пресный, совершенно безвкусный. И вот ещё кофе... Только мейсту Брадену не рассказываете, ладно? Он не позволяет пациентам пить кофе. Говорит, что сильно стимулирует и... возбуждает. — На последнем слове девушка залилась румянцем, словно кофе был не бодрящим напитком, а каким-нибудь сильнодействующим афродизиаком. На этом моменте я решила привлечь к себе внимание. Кашлянув, переступила порог палаты. Медсестра тут же выпрямилась, наконец отлипнув от дракона, и тот тоже попытался подняться. — Даже не думайте, Мориан! — пресекла я этот никому не нужный порыв. — Лежите. Умоляю. — Леди Делагарди! — с явным удивлением воскликнул молодой дракон. — Она самая. Близнецов не имею, — улыбнулась парню. — Не стоило, право... — забормотал он. — Тратить время и... — Не стоит говорить глупости. Я переживала и решила навестить тебя ради своего успокоения. Как видишь, я весьма эгоистичная леди. Медсестра продолжала стоять рядом с кроватью, словно одалиска возле любимого господина. Пришлось снова кашлянуть и мягко попросить её оставить нас одних. — Спасибо за вкусную еду, Керри. Что бы я без тебя делал! Зардевшись и пролепетав, что ей совершенно не сложно и даже, наоборот, приятно стараться для лорда, девушка вышла из палаты, а я опустилась в кресло рядом с Александром. — Рада, что тебе уже лучше. — Здесь отлично лечат, — бодрым голосом отчитался ультор. — А медсёстры все очень заботливые и внимательные. Ещё бы им не быть внимательными с таким-то красавцем. Драконом. Богатым. А главное — неженатым. — Вы... ты... приехала одна? — С Бальдером, — ответила я и рассказала Саше о том, что он вчера пропустил. Как вовремя подоспел Делагарди, как расправился с одним гадом, а другую, гадину, арестовали. Только про Терес рассказывать не стала. Об этом Саше точно знать не надо. — Никогда не прощу себе, что так нелепо позволил себя ранить! — воскликнул он с горечью и досадой. — Я должен был тебя охранять и, если бы не Эндер... — Его точно также могли ранить. Просто ему повезло больше. Ты, можно сказать, расчистил ему дорогу. Александр кисло улыбнулся, и стало ясно, что прощать себя он действительно не собирается. Вот тебе обратная сторона благородства. Вольмар на его месте не стал бы зацикливаться на чувстве вины, тем более что Саша ни в чём передо мной не виноват. Что же касается Родингера... А вот про Родингера вообще думать не стоит. — Хвала Великому Дракону, с мисти Польман всё хорошо. Теперь хорошо, — сказал Саша, отвлекая меня от мыслей о совершенно лишнем в моей голове драконе. — Ну как сказать... К сожалению, и дома не обошлось без сюрпризов. Пока Мориан пил кофе и поглощал весьма аппетитные на вид сэндвичи, я рассказала об утренней отвратительной сцене в холле и победе Левенштерн. Временной. И непременно короткой. — Жаль, мейстам не пристало ругаться. Иначе бы я сказал пару ласковых в её адрес, — мрачно процедил Александр. — Ни в чём себе не отказывай, — усмехнулась я и добавила: — Эндер сейчас у короля, хотя не понятно, что это даст. Дракон бросил взгляд на окно, за которым небо продолжало набухать грозой. — Если мне не изменяет память, Левенштерны живут неподалёку. Слышал, муженёк твоей тёти часто здесь оказывается, после попоек в далеко не самых приличных местах и сопутствующих им драк. И это им король доверил заботу о ребёнке! — Видимо, его величество считает, что гуляка и пьяница лучше позаботится об Эдвине, чем родная тётя и воспитавший её ультор. Ещё немного поговорив с Сашей, я стала прощаться. Его слова о том, что Левенштерны живут неподалёку, застряли в голове и теперь не давали покоя. Казалось, утром я не всё сделала, чтобы остановить стерву. Не нашла подходящие слова, была недостаточно с ней жестка. Может, стоит чем-нибудь ей пригрозить? Вот только чем? Нарыть компромат на Рангеля? А что, можно попытаться! Но это займёт время, а Эдвину хотелось забрать уже сегодня. Я так вдохновилась этой идеей, что вместо того чтобы сдержать данное «мужу» обещание, велела Бальдеру: — Отвезите меня к Левенштернам! 2.3 Странно, но дворецкий не стал артачиться и напоминать про «туда и обратно». Молча выехал на мощёную дорогу, зажатую между старыми двухэтажными домами, и порулил к уже знакомой мне площади. Главной её достопримечательностью являлась статуя той самой святой Найвы. Она одновременно завораживала и вызывала грусть: пленница дракона, прародителя Фарморов, с младенцем на руках и рассыпающиеся вокруг них хлопья пепла. Скульптор, её создавший, был настоящим талантом. С рук девушки, с её густых волос, с подола будто воздушного платья срывались крупицы пепла, парили в воздухе и укрывали всё вокруг красавицы траурным саваном из тлена. Жуткое и вместе с тем притягательное зрелище. Обогнув статую, мы выехали на широкую улицу, утыканную домами разной степени роскошности и важности. Дом Данны с виду был симпатичным — из рыжего камня с многочисленными балкончиками и башенками — этакая имитация средневекового замка, — но и в подмётки не годился ни городскому особняку Делагарди, ни уж тем более имению Фарморов. Присмотревшись, заметила, что за садом вроде бы и ухаживают, но как-то уж очень поверхностно. Клумбы возле ворот были расчищены, а дорожка подметена, но вот в глубине парка алела и рыжела на газонах осенняя, никем не убранная листва. — Ждите меня в машине, — снова велела своему временному водителю. На что тот с невозмутимой интонацией ответил: — Чего вы ждёте от этой встречи, леди? — Попытаюсь переубедить Данну.