— Зачем купим? Сработаем. Константин Михайлович проглотил одну таблетку и загудел. И прямо на глазах изумлённого Володи в пространстве стал вырисовываться потрясающий «валасипед». Он проступал из воздуха, как переводная картинка. И весь был сделан из разных металлов — золотые спицы, чёрные колеса, белая молочноватая рама и руль. — А где же насос? — спросил мальчик. — Он не нужен. Колёса цельносплошные. Володя был потрясён. А собака Астра сказала: «Бах!» Потому что велосипедный звонок напоминал небольшой белый гриб. Велосипед весил не больше портфеля. — А второй? — спросил Володя. — Счас будет второй. Куды он денется! И точно. Второй не делся «никуды». И возник рядом. Такой же красавец. Просто как с выставки авиационной техники. Между прочим, с машины, везущей космический металлолом, кое-что исчезло. — Как это у вас получается? — Эва! Вот эти таблетки, — объяснил пластмассовый дедушка. — Съешь её — и делаешь чево надо. — Можно я попробую? Я бы сделал себе телескоп, — сказал Володя. — В нашей школе очень слабый. Я бы сделал большой… с фотоприставкой. — Не выйдет. Ты, конечно, умственный. Только таблеток мало. Этому ещё научиться следоват. Чтобы так вот делать. Покуда выучишься, скоко времени пройдёт! Вот ведь чтобы написать како-то слово, надо сперва грамоту выучить. Так и тутти. Первоначала надо физику знать, алхебру, математику высчую. Вишь скоко. Потом уже и повадно будет, что хошь и делай. Володя понял эту не «шибко» научно высказанную мысль. И отстал. Они сели на «валасипеды» и тронулись. (Тронулись — в смысле поехали. Потому что от космических «изделиев» можно ждать что хошь.) Причём дедушка ни капельки не отставал. Шёл и шёл за Володей. Километр за километром. Володя Удинцев, лёгкий как пружина, не уставал поражаться дедушке. С виду старый, а внутри как новенький. А «валасипеды» так и цеплялись за дорогу. Легко шли по песку и гравию. И будто бы даже приспосабливались к силе ног. Сами меняли обороты. Вот и Мозжёнка. Посёлок «Академиков Академии наук». Будка. «Посторонним вход воспрещён!» Под запрещённым входом на стуле сидел старичок в ушанке. Рядом на земле стоял телефон. — Уважаемый, — обратился к старичку Константин Михайлович. — Мне бы моих сродственников повидать. — Это каких сродственников? — Академиков Булкина и Бутылкина, — сказал Володя. — Пал Андреича и Андрей Палыча, — сказал ушаночный дежурный. — Счас. Он поскрёб по телефону: — Алле? Шешнадцатый участок? С проходной звонют. Тут Пал Андреича и Андрей Палыча мущщина спрашивает — сродственник. Пауза. — Спасибо. Так и передам. — Он повесил трубку. — Они говорят — выехачи. Их прислужница говорит. В Москву собрались по делам. Счас здесь будут. И верно. Послышался лёгкий шорох шин. Показалась чёрная «Волга». — Это академик Булкин будет? — спросил дедушка. — Нет. Это его жона поехачи, — ответил сторож. Показалась вторая «Волга». — А это академик Бутылкин? — Нет. Тоже хозяйка поехачи. Жона его. Следом вылетели лёгкие белые «Жигули». — Стало быть, это Булкин? — спросил дедушка. — Это сынок ихний. Лейтенант военный. Вылетел ещё один белый жигуль. — Это, значит, академик Бутылкин? — Это дочка евонная. Лена. В институте преподаёт. И тут раздался жуткий треск мотоцикла. — А это, стало быть, внук академика Булкина? — спросил дедушка. — Почему? Это и есть сам академик Булкин. Пал Андреевич. Вона. И в ворота вынесся на мотоцикле человек, очень похожий на поэта Некрасова. В светлом хорошем костюме с галстуком. Опять послышался треск. Ещё один мотоцикл подступал. — А это внук академика Бутылкина? — Почему? Это и есть сам академик Бутылкин. Андрей Палыч. Вслед за первым вылетел второй мотоциклист. С носом бульбочкой, очень похожий на писателя Тургенева Ивана Сергеевича. Константин Михайлович и Володя Удинцев ни с чем поехали в сторону дома. Прозевали. Глава двадцать седьмая Понемногу обо всех Внутренняя газета, типа последних известий: ВЫПУСК II О железном человеке — главе администрации Ему доложили, что с карандашной фабрикой дела плохи. Никак она не сносится. Не желает. Особенно труба. Строили фабрику давно и чрезвычайно крепко. Отбойные молотки от неё отпрыгивали, а чугунные бабы разбивались в порошок. — И вообще, проще построить два новых здания, чем снести одно старое. Это будет лучше всего, — сказал главе заместитель. — Будет лучше всего, если мы наконец научимся сдерживать свои обещания и решения, — ответил железный глава своему рассыпчатому заместителю. — Фабрика будет сломана, а небо будет чистым! О том, почему в университете все исполняли обязанности работников, а не были работниками Однажды университет из одной старой лаборатории сделал спортивный зал. А тренеры университету не положены. Тогда взяли и двух тренеров оформили исполняющими обязанности лаборантов. Когда же понадобились лаборанты, их места были заняты. Но были свободны места истопников — дело было летом. И лаборантов взяли как исполняющих истопнические обязанности. Зимой ушёл на пенсию профессор, и срочно нашли человека на должность профессора, чтобы он исполнял обязанности истопника. И вот так чем дальше в лес, тем больше всё запутывалось. В конце концов все перестали понимать, кто есть кто. Кто академик, кто истопник, кто плотник и кто какие обязанности исполняет.