Возмездие мелькнул мимо, подскочив играючи, уклонился и ударил. Меч зазвенел на камнях, а человек опрокинулся навзничь. Тут же на северянине повисли сразу трое, напоминая собак, вцепившихся в медведя. Уж очень он был высок и силен даже сейчас, раненный и оглушенный ударом. Он поднял голову и, глядя с ненавистью из-под грязных спутанных волос, принялся говорить, буквально выплевывая слова: — Все сдохнете! Все! Рубен скоро будет здесь и всех на кол посадит! Он идет через Гвитолин, и армию уже не остановить. Обе крепости наши! За все ответите! — И сколько у Рубена войска? — вкрадчиво спросил Блор. Северянин мутно посмотрел и уже без прежнего запала произнес: — На вас хватит. Всем сидеть на колу, а волки будут выть на пепелищах ваших городов и деревень. — Начал говорить — продолжай. Я внимательно слушаю. Молчание. Только ненависть во взоре. Похоже, до него с опозданием дошло, что сейчас брякнул. Правильно говорят: варвар сначала делает, потом думает. Но за дела, как и за слова, приходится отвечать. — Лучше скажи сразу. Он задал еще несколько вопросов быстро и четко и дождался всего лишь молчания. — Позволь мне, — попросил Денес, примчавшийся к концу столь познавательной беседы. — Ну займись, — без особой охоты разрешил Блор. Время не ждет, и пытать придется предельно быстро и жестко. Не так это просто, как кажется многим. Не в бою, не по горячке, а сознательно увечить ничего тебе не сделавшего. Убить много проще. — Ты у меня соловьем запоешь, — почти ласково пообещал Денес, подходя к пленному. Присел и запихнул в рот пленному неизвестно откуда взятую тряпку. — Фем Грай хочет знать, и ты это обязательно скажешь. Сразу или потом. Но тогда уже ничего хорошего тебя не ждет. Кивни, когда придет время, а бессмысленных воплей я не люблю. Молчишь, глазами сверкаешь. Сначала я выковыряю у тебя глаз. — Огромное тело рванулось и выгнулось в веревках под невольный вопль. — И это только начало. Как тебе понравится жить без рук и ног? Чем больше станешь молчать, тем меньше останется. Пальцы по очереди, чтобы не смог держать не только оружия, но и обычной ложки. — Еще один мычащий стон. — Это первый пальчик, а это второй. Ты будешь даже не нищим, ты будешь куском мяса. Второй глаз я тебе оставлю, чтобы плакать смог… Смотреть на это было более чем неприятно, как и слушать задушевные слова с откровенным злорадством и клокочущей яростью. Денес, похоже, получал удовольствие. Понять пленного Блор мог, а своего старого приятеля — нет. Такие вещи необходимы, но не присутствует в них приятного… А хорошо, что есть кому заняться этим. Самому бы не хотелось. — Горит что-то, — пробормотал Рей. Собственно, это не первый отсвет огня. До соседнего квартала добрались. В городе продолжается резня и поднимается все выше по склону. Признаки достаточно ясные. — Посмотрим, — ответил Блор, чувствуя почти облегчение, что нашлась причина не торчать здесь. У выхода из квартала стояли почему-то шестеро. Один из десятка должен был остаться в лагере, охраняя лошадей. Последнего для комплекта пока не имелось — мешал недостаток обученных конников и скакунов. Где еще двое? Сзади их точно не наблюдалось, обязательно попались бы на глаза. Ему крайне не понравились и количество, и бегающие глаза десятника. — Где остальные? — потребовал резко. — Сейчас подойдут. — Он боится, — послал сообщение Возмездие. Уставился на человека, и тот ощутимо занервничал. — Чего? Картинка оказалась крайне невразумительной, но общий смысл достаточно ясен. Происходящий из простецов десятник терялся в общении с этими, и они делали что хотели. В данном случае поступили поперек прямого приказа. А это уже вещь наказуемая. Причем для всех. — Где они? — подчеркнуто требовательно спросил Блор. — Там был шум, — показал десятник вперед, — отправились проверить. Не теряя больше времени на бессмысленные выяснения, он прошел мимо и двинулся в глубь чужого квартала. Локтей через пятьдесят уже не потребовалось и подтверждения. Ругаются и шумят. Завернул за угол и обнаружил бойцов в полной красе. К стене прижалась совсем девчонка, на вид лет четырнадцать, с зажатым в кулачке маленьким кинжалом. Здесь же валялся мужчина с разрубленной головой. А эти герои развлекались, делая выпады и норовя не просто пугнуть, а разрезать одежду. Между прочим, немалое мастерство потребно, чтобы не искалечить, а сделать все точно. Судя по шуточкам и репликам, они таким образом проверяли, кто больше достоин залезть на девочку первым. — Развлекаемся? — спросил Блор с издевкой. Оба резко обернулись. Морды сплошь разбойничьи, да и оружия не выпускали. А кто он такой, уж видели, без сомнений. Демон у ноги знаком практически всем в войске, спутать не позволит. — Ну от нее не убудет, — криво усмехнулся один, со шрамом на щеке. — А кто она? — Какая разница? — крайне удивился второй, уже в возрасте, но столь же наглый. — И выполнение приказов тоже не волнует. — Да кто он такой… — Он — назначенный мной десятник, а вы — мародеры, вместо охраны своих товарищей напавшие на невинных людей. — Какие невинные во взятом с бою городе! — почти взвизгнул пожилой бородатый воин, пятясь. — Пока я не приказал — все кругом чисты, аки ягнята перворожденные! — рявкнул Блор. — Сдать оружие. Сейчас! — За что? — продолжая пятиться, воскликнул бородатый. — Право копья! — За тупость, пререкания, нарушение приказа и потому, что даже боги проклинают насильника детей. Хуже мрази на свете не существует. Вы опять не подчиняетесь, выводя меня из терпения. — Ну нет, я в петлю не пойду, лучше умереть с мечом в руках. — Стрелять? — спросил из-за спины Рей. Он очень хорошо запомнил рассказ об отказе Блора от поединка. С клятвопреступником не звенят дружески клинками и не просят богов решить поединком спор. Их убивают без раздумий согласно законам, традициям и древним правилам, предками заповеданным. А на войне это прямо прописано в договоре с отрядом. В боевой обстановке за нарушение приказа положена не сталь, а веревка. Чтобы родился рабом в следующей жизни. — В пах, — подтвердил Блор. — Чтоб запомнил перед смертью. Щелчок самострела — и болт вошел в живот попытавшемуся уклониться бородатому. Он завыл от боли, хватаясь за ушедший чуть ли не насквозь кончик болта. — Не попал, — разочарованно сказал кто-то из парней. Человек со шрамом метнулся вперед, норовя то ли прорваться, то ли умереть в бою. Возмездие сшиб его, не дожидаясь команды. Пробил жестко, но когтей не выпустил. Просто силовой толчок. Правда, когда тебя лупит зверь, способный одним движением сломать хребет быку, мало не покажется. Человек отлетел, теряя части амуниции и почти без сознания. Блору оставалось лишь наступить на пальцы, судорожно пытающиеся схватить рукоятку вылетевшего клинка. Даже в таком состоянии он не собирался сдаваться. В другой ситуации можно и пожалеть прирожденного вояку. Не сейчас. Слово сказано, и отступать от него Блор не собирался. — Повесить, — приказал без раздумий. — Обоих. — Мой и без того скоро… — удивился Рей. — Обоих, — повторил Блор с нажимом. Ему нужен был наглядный пример, а не восстановление авторитета десятника, которого он непременно разжалует и отправит в наихудшую дыру при первой подвернувшейся возможности. Нет, в этот момент он действовал с абсолютно холодным разумом. Рано или поздно это должно было случиться. И если не повезло этим, а не другим, в том нет его вины. Лучший способ заставить повиноваться свору беспощадных и жестоких наемников — продемонстрировать, что он переплюнет любого в кровожадности и не допустит неповиновения ни при каких обстоятельствах. Будь он сейчас один — повел бы себя точно так же. Нет выбора. Надо показать всем окружающим, насколько немного стоит жизнь — и твоя, и их. Именно петля в назидание, и пусть запомнят навечно! — И дайте ей что-нибудь из одежды, хватит смотреть! Никто не засмеялся, и уже через пару секунд девочка стояла закутанной в нечто длинное и мужское. — Меня зовут Саманта, дочь Салента, — произнесла гордо, пряча кинжал в ножны. — Ну и что? — спросил без особого интереса Блор и заметил удивление. — Не имею понятия о твоем роде и почтенном родителе. Я Блор фем Грай и не разделяю справедливость между богатыми и бедными. Тем более когда это касается детей. — Я не ребенок! — А я не нянька. — Скачут, — доложил Возмездие. — Много. Свои. — Уверен? — удивился Блор. По стуку копыт определить хозяев — это достаточно странно. — Жеребец говорящего от имени народа, — ответил очень довольный демон и показал плохо прикрепленную левую подкову. Имя знакомое, прежде слышанное — Князь. — Рей, отведи ее в дом к Витару, — сказал Блор вслух, обрывая разговор. Командующий не просто так мчится. Ему и без здешних дел есть чем заняться. — Только не туда! — воскликнула она. — И проследи, чтобы не обижали, — отмахнувшись, потребовал. Расспрашивать о распрях и кто кому чего должен — не ко времени. — Не бойся, — сказал Рей, — тебя не тронут. — Я ничего не боюсь! — Возвращаемся к остальным, — приказал Блор, — быстро. Топот лошадей услышали уже все, и вопросов не последовало. Лучше встречать неизвестность вместе с остальными товарищами. Поэтому и примчавшийся дополнительный десяток, ведомый Одриком, никого не удивил. — А ты зачем? — спросил Блор Денеса. — Делом занимайся. Подраться всегда успеешь. — Уже, — довольный собой, ответил Денес и скоренько изложил добытые сведения.