– То есть дверь взломали? – насторожился сержант. – Не думаю. Иначе был бы шум, а тут просто легкий шорох – и огонь. – Хорошо, это установит экспертиза. Пожар уже ликвидирован. Я бы советовал вам забрать документы и деньги, затем мы опечатаем дверь. Я кивала, до конца не понимая, что происходит. Наверх пришлось подниматься по ступенькам, лифт остановили. На лестничной площадке галдели соседи, которым тоже разрешили вернуться в их квартиры. А моя зияла выжженной прихожей. Дальше огонь не пошел, будто что-то его остановило. Коснулась обугленной стены, и на пальцах остались синие кристаллы. Это был не лед, потому что не таял, но что-то похожее. Винтер… Я могла представить, что здесь произошло, что скрывалось за рублеными фразами ледяного принца. Он сражался до последнего и сумел-таки остановить пламя, остальное довершили пожарные. Глупое сердце снова сбилось с ритма и понеслось галопом. Вин-вин-вин… Достала из шкафа сумку. Как во сне, кинула в нее одежду на пару дней, документы, банковские карты. Все. Дверь закрыли за моей спиной, чтобы продолжить расследование завтра, а пока опечатали квартиру. – Поджог, – услышала, проходя мимо пожарных, – к гадалке не ходи. Наверное, напугать хотели. Напугать? Если бы не Винтер, моя квартира превратилась бы в головешки. А может, и соседние тоже. Нам всем сегодня повезло, только у этого везения могла быть слишком высокая цена. Спустилась на первый этаж. Винтер разговаривал с мужчиной в белом халате. Тот протянул ему листок, наверное, рецепт, спросил что-то. Вин отрицательно качнул головой. – Здравствуйте, – подошла ближе. – Я – Алена, его жена. – Здравствуйте, – доброжелательно улыбнулся фельдшер. – Вашему мужу повезло, Алена, можно сказать, отделался испугом. Ожоги на руках неопасны, скоро заживут. Я выписал мазь, наносите три раза в день и постарайтесь не мочить повязки. Если вдруг будет сильно болеть, обратитесь в больницу. – Хорошо, спасибо, доктор. – Не за что, берегите мужа. Как уберечь-то, если даже дома оставить нельзя? Но я промолчала. В том, что случилось, его вины не было. А о своих подозрениях расскажу завтра полиции, мы договорились, что с утра с Винтером придем в участок. Да и с квартирой надо будет что-то решать, когда закончат экспертизу. Голова кружилась. Я вцепилась в локоть Вина. – Где мы будем ночевать? – слишком спокойно для человека, пережившего пожар, спросил он. – Поедем в городскую квартиру родителей. Они на выходные никогда в ней не остаются, да и в будни нечасто. Винтер молча сел в автомобиль, а я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Нельзя. Его молчание еще не значит, что все в порядке. И мои слезы сделают только хуже. Поэтому я держалась. Поговорим, когда прибудем на место. Тем более что ехать всего десять минут. Городская квартира родителей находилась в пятиэтажном доме. Охраны здесь не было, только домофон – наследство досталось от дедушки, район не особо престижный. Потом отец выкупил соседнее жилье, и получилось, что половина этажа принадлежит нам. Я открыла дверь своим ключом, зажгла свет. – Проходи, – обернулась к Винтеру. Он разулся – только сейчас заметила, что ботинки на босу ногу, и шнурки как всегда завязаны кое-как. А когда Вин снял любимую куртку и осторожно повесил на свободный крючок, оценила прожженную в нескольких местах футболку, черную от разводов копоти, и такие же «красивые» брюки. О чем я думала? Кажется, настоящее осознание пришло только сейчас. Меня бил озноб, но я отчаянно пыталась взять себя в руки. – Одежда грязная, – удрученно сказал Винтер. – Ничего, я чистую захватила. Сейчас наберу ванну, вымоешься и переоденешься. – Говорила спокойно, а внутри бушевал ураган. – Я сам. – Куда тебе? Руки все в бинтах. – Винтер насупился, но спорить не стал. Только и шага дальше не сделал. – Ты что? – Не хочу ничего выпачкать. – Вин, перестань! – Осторожно взяла под локоть и втащила в квартиру. – Посиди пока на кухне, хорошо? Прямо по коридору. Я быстро. Открыла краны, умылась сама, чтобы успокоиться, отрегулировала температуру воды. В ванной можно было утопиться. Мама обожала водные процедуры – в загородном доме было джакузи, а здесь обыкновенная ванна, но приличных габаритов. Пока набиралась вода, переоделась – накинула халатик, заплела волосы. Заглянула на кухню. Как и ожидала, садиться Винтер не стал, замер у окна, наблюдая за начавшимся снегопадом. Сердце кольнула глухая боль. – Как ты? – Прижалась к спине. – Все хорошо, Ален. Не волнуйся. Квартира не сильно пострадала? – Не сильно. Ты справился. – Хуже, чем хотел. – Вин… В следующий раз, если тебе будет угрожать опасность, уходи. Твоя жизнь ценнее любой квартиры. – Я бы не ушел, Алена. Дверь пылала, а мы с огнем не в лучших отношениях. Поэтому уж как получилось. Представила себе этот огненный ад, и предательская слезинка все-таки скользнула по щеке. Хорошо, что Винтер не видел. – Ванна готова, – решила сменить тему, – давай помогу раздеться. – Я справлюсь. – С ожогами? Нет уж, доктор сказал лишний раз руки не тревожить. – Заживет быстро. – Вот когда заживет, тогда и поговорим. А сейчас иди сюда. Осторожно стащила с него и кинула в мусорную корзину футболку, за ней брюки. Остальное предоставила Вину снимать самому, но в ванную пошла следом. Сказано было бинты не мочить, а Винтер фельдшера, кажется, и не слушал. Подождала, пока он, сцепив зубы, заберется в ванну. Пусть геройствует, коли хочется. Взялась за шампунь. – Не клубничный, надеюсь? – прищурился принц. – Ты что-то имеешь против? – улыбнулась. – Нет, но… – Шампунь не клубничный. Масло ши подойдет? – Какое масло? – Ши. Не дергайся и закрой глаза. И руки в воду не опускай! Процедура показалась уже привычной. Я даже удовольствие от нее получала. А что может быть неприятного в том, чтобы прикасаться к красивому мужчине? Я и касалась – сначала волос, потом постаралась отмыть разводы сажи на лице, шее, плечах. Дышать стало тяжеловато. Наверное, стресс. Да, точно. Какой там стресс… – Алена? – Винтер чуть повернул голову, задев мокрой шевелюрой. – Не брызгайся! У меня уже весь халат мокрый. Улыбнулся и угомонился. Видимо, нравилось не мне одной, потому что Вин чуть ли не мурлыкал, на лице его читалось блаженство. Вот же… принц. Помогла ему выбраться, закутала в полотенце и отправила в свою спальню, пока вытирала разлитую воду. Уборка не заняла много времени, но я постояла еще несколько минут, чтобы успокоить уже совсем другое волнение, и только потом пошла в спальню. В комнате было темно. Потянулась к выключателю, но мою ладонь перехватила чужая. Рядом тут же выразительно зашипели. – Винтер, что за шутки? – спросила строго. – Почему сразу шутки? – Ощутила дыхание на щеке, пока глаза привыкали к темноте. – Может, я вовсе не шучу. – Ты случайно головой не ударился, пока пожар тушил? – рассмеялась в ответ. – Нет. И губы Винтера коснулись моих. Я едва не задохнулась от нахлынувших эмоций. Страх его потерять, желание ощутить прикосновение и нечто большее, в чем я не хотела себе признаваться, еще помня прошлое предательство. – Люблю тебя, – шепнул Винтер. – Позволишь? – Любить? – Отчего-то пробирало веселье. – Больше, Алена. – Разве принцы спрашивают? Вин осторожно привлек меня к себе, продолжая целовать. Опустила руки ему на плечи, ощущая чуть влажную после ванны кожу. Провела подушечками пальцев по груди, прессу, чуть впалому животу – и ответила на поцелуй. Винтер целовал меня, будто в последний раз. Выцеловывал каждый миллиметр кожи – глаза, щеки, губы, шею. Припал губами к бьющейся на шее жилке. Я тихо хихикнула. – Что? – отвлекся на миг. – Ты решил записаться в носферату? – Глупенькая. – Больше почувствовала, чем увидела его улыбку. – Надеюсь, на этот раз ты не забудешь? – Я постараюсь, – пообещала. И окончательно потеряла ощущение реальности. Прикосновения Винтера были настолько бережными, словно я – хрустальная ваза, а он не занимается со мной любовью, а священнодействует. Хотя, учитывая их брачные ритуалы… Я растворялась в нем. В нежных, пьянящих поцелуях. В легких, будто крылья бабочки, касаниях. В жаре и истоме, разливавшимся по всему телу. Ледяной? Какой же он ледяной?! Теплый, чувственный, любимый. Мой! И я цеплялась за Винтера, как за соломинку, удерживавшую меня на грани реальности. Мне было мало, и я тянулась за большим, улетала куда-то в небеса – и ухала обратно на землю. Забыть? Да ни за что! Я такого и не чувствовала никогда. Потом долго лежала на плече любимого мужчины и выводила пальчиком узоры у него на груди. От переизбытка эмоций не смогла бы уснуть, и Винтер тоже не спал, наблюдая за мной сквозь прикрытые веки. Он выглядел абсолютно расслабленным, но я откуда-то знала, что это не так. Может, брачная печать передавала эмоции? Или я уже склонна во всем видеть магию? – Алена… – тихий голос. – Что? – Я приподняла голову, устраиваясь удобнее, чтобы видеть Винтера. – Я не смогу тебя отпустить. Никогда. – И не надо, – ответила серьезно. – Не отпускай. – Но ты меня не любишь.