— Ну, ты веди себя хорошо, — подмигнула Бэмби. — Это как? — спросила Хмара, состроив рожицу. Бэмби широко улыбнулась. — Сама не знаю. Пока-пока! — она помахала снизу обеими ладонями. Все ее лицо было в синяках и кровоподтеках. И ведь нисколько не дуется, в отличие от остальных. Все-таки неплохая она девчонка. Жаль, они на разных потоках подготовки, редко видятся, а то могли бы по-настоящему подружиться. Люк закрылся. Хмара наклонилась над пластмассовой решеткой сливного отверстия в углу, крутанула виртуальный вентиль и подставила голову под струю холодной воды. В голове сразу прояснилось и полезли разные мысли. Интересно, кто смотрел на ее показательное выступление? А, плевать! Главное — победа за ней. Она стянула порванную, окровавленную майку, швырнула к двери и повалилась на койку лицом вниз. Жрать охота. Слышите меня, козлы? Они все ее мысли слышат, если направить внимание на этих козлов. Несите уже что-нибудь, хоть объедки какие-нибудь после завтрака. Минут через десять нижняя узкая створка в двери открылась. — Эй, чемпионка! Держи завтрак, — пискнул Пингвин и просунул картонный поднос с бумажной тарелкой и небольшой упаковкой молока. Хмара метнулась к двери. На тарелке лежали две лепешки, горка вареного риса и куриная котлета. Немного остывшая, но так даже вкуснее. Не торопясь, съела все до последней крошки. Отпихнула ногой поднос в щель, забралась на койку. Села, прислонившись плечом к мягкой звуконепроницаемой стене, открыла пакет с молоком. Синяки, ссадины, мышцы и внутренности побаливали, но она не обращала на это внимания. На ней все заживало быстро, как на собаке. Сегодня ее больше не будут трогать. Обычно после спаррингов положен отдых. Только вечером обход робота-санитара, чтобы снять контрольные показатели. В общем, все не так уж плохо. Как насчет слов Агнес? Что-то она вякнула про «скоро узнаем» и «недолго ждать осталось»? Хм. Это странно, ни о чем таком слышно не было. Нужно это обдумать как следует, включить свою обостренную интуицию, которую называла чуйкой. Хмара повернулась на спину, уставилась в потолок. Формально до выпуска «еще пыхтеть и пыхтеть», как говорит ее ровесница с позывным Оса. Примерно пять лет прошло, как они попали сюда. Впереди еще два года. Когда Хмару привезли в специнтернат из исправительной колонии, то сказали, что когда ей исполнится восемнадцать, разрешат записаться в армию — один из немногих социальных лифтов для таких нищих сироток, как она. Потом они увидели результаты анализов, томографию, контрольные показатели, и перевели ее в особый корпус под кодовым названием Консерватория. Здесь постоянно проводились различные опыты и эксперименты. Как канцелярские крысы говорят: «исследуют поведение курсантов в экстремальных ситуациях». Самих бы вас, крыс, исследовать. Эту шарашку как угодно назови, хоть специнтернатом, хоть Консерваторией, пахнет-то здесь тюремной психбольницей, как сказала Оса. Уж она-то знает. Официально тут готовят одаренных детей к службе в войсках особого назначения. Старших, достигших семнадцати, переводят из Консерватории в Академию Идеальных Солдат. Скоро вот Фима должна отправиться туда. Никакой достоверной информации про Академию не было, всё засекречено. Про дальнейшую судьбу старших ни слуху, ни духу. Куда они все деваются потом? Но это же будет не скоро для нее. Еще целых два года здесь торчать. Коза что-то другое имела в виду. Непонятно. Молоко какое-то странное. Привкус горьковатый. Только сейчас почувствовала, когда почти все выпила. Спать хочется. Черт! Хмара закрыла глаза. * * * — Общение с особенными подростками без специального защитного оборудования не просто не рекомендуется, — седовласый профессор Веригин поднял указательный палец, — а строго запрещено! Как вообще кому-то пришла в голову идея транспортировать особенного ребенка на такое расстояние в обычном внедорожнике? Это же опасно! — И мы еще далеко не все о них знаем, — добавила старший офицер службы безопасности капитан Витт («зовите меня просто Агнес»). — Это очень скрытные дети, и мы всё чаще отмечаем, что подозрения наши не напрасны. Выявить особенности каждого ребенка, при нынешнем развитии науки, не так и просто. Они чрезвычайно одаренные, каждый по-своему, и как дикие зверьки, очень остро на всё реагируют. Всё понимают, схватывают на лету и еще в первый год закрываются в себе, даже не самые продвинутые в умственном развитии. — Что уж говорить про таких смышленых подростков, как номер 893! — сказал профессор. — Она далеко не рядовой курсант первой ступени подготовки. Она самый настоящий монстр! Ее историю вы знаете из личного дела. С таким прошлым за ней нужен глаз да глаз! За эти годы мы трижды были на грани фиаско! Она чуть не сбежала! — Ей еще нет пятнадцати, но уже понятно, что это очень перспективная и крайне опасная девочка, — сказала Агнес. — Она может очень многое. Ее анализы, показатели и томографию вы видели, я отправляла все материалы Корнелии. Майор Брант кивнул. Доводить до этих людей секретную информацию он не собирался. Просмотр показательного спарринга был формальностью для отвода глаз, чтобы меньше вопросов задавали. Брант и так все знал про эту девочку. Его задача — забрать курсанта номер 893 и доставить по месту назначения. Время уже поджимало, надо ускориться. — Что вы предлагаете? — спросил он. — Предлагаю пересмотреть ваше решение! — живо ответил профессор. — Оставить ее у нас. В условиях специального интерната мы в состоянии контролировать ее поведение. — Да, я заметил, — сухо сказал Брант. — У вас здесь больше на тюрьму похоже. И еще дети лупят друг друга изо всех сил. — Это помогает снизить общий уровень агрессивности, сбросить напряжение, — мягко сказала Агнес. — Выпустить пар. Никто еще не умер от физподготовки. У всех этих детей повышенный болевой порог, быстрая регенерация и высокий уровень выносливости. — Я понимаю, — сказал Брант. — Ваш интернат учрежден под эгидой Министерства обороны совместно с Управлением перспективных разработок для особых целей, а детей вы собирали по всей империи и из соседних стран. — Специфика программы подготовки идеальных солдат утверждена Высшим Советом безопасности! — профессор Веригин опять ткнул пальцем вверх. — Мы здесь выполняем архиважные задачи по Системе Тотальной Обороны! — Знаю, знаю, — примирительно произнес Брант. — Вот и хорошо, работайте дальше. Это ваша сфера деятельности. Я лишь исполняю приказ руководства и забираю только одного курсанта. На остальных никто в Агентстве и не думает претендовать. — Хорошо, — немного успокоился Веригин. — Вот, видите: номер 893 уснула. Я отмерил строго выверенную дозу снотворного, чтобы ни в коем случае не навредить юному организму. Она может проснуться уже через полчаса, верхняя граница в связи с естественной усталостью после тренировки — час. — За это время никак не добраться до столицы, — сказала Агнес. — Поэтому понадобится специальный шлем. Про столицу Бранту пришлось им соврать, чтобы избежать ненужных объяснений. — Шлем? — переспросил он. — Такой, как у вас? Он показал на ее тонированный шлем, лежащий на столе. — Нет, не для вас. Другой шлем, для девочки, — ответил профессор. — Полностью звуконепроницаемый изнутри наружу. Так она не сможет использовать гипноз во время транспортировки. В этом она исключительный мастер. Еще наденем распорку для рук. Вы же видели, как резко и сильно она может бить! Ее скорость — это что-то невероятное! — Видел, — ответил Брант. — Не каждый взрослый спецназовец сможет сломать гибридные руки тренажера… И про это ни слова нет в ее личном деле. — За прошедший месяц с момента отправки мною ее личного дела Корнелии, Хмара добилась большого прогресса, — объяснила Агнес. — Она начала демонстрировать такое совсем недавно. И внести дополнения в ее профайл не успели, мы же не знали, что ваше Агентство так неожиданно решит забрать ее к себе. — Все понятно, — сказал Брант. — Что ж, давайте шлем и распорку, не будем терять время. Все трое поднялись из-за стола для совещаний и направились к выходу. Глава 2 Хмара очнулась в движущейся на высокой скорости машине. С руками в наручниках на железной распорке и с надетым на голову прозрачным «горшком» — звуконепроницаемым изнутри наружу шлемом. Внешние звуки она отлично слышала. Сразу вспомнила, как лет пять назад, ее в таком же «горшке» размером поменьше везли в кузове фургона с тремя другими детьми. На этот раз она была единственной пассажиркой, причем на переднем сидении большого внедорожника с удобной спинкой и пристегнутая ремнем безопасности. Приятно пахло освежителем, тихо играла спокойная музыка. Все такое непривычное… Нужно проснуться! Или это не сон? Пустынная асфальтированная дорога через лес высоченных деревьев была ей смутно знакома и в то же время выглядела как будто на другой планете. Странные чувства вызывали эти яркие и сочные багряно-желтые цвета осенней листвы по сторонам, и волшебно блестевшее глянцево-черное полотно дороги. Хмара шмыгнула носом, вспомнив далекое детство и полузабытую свободную жизнь. В Консерватории такой красоты даже по телеку не покажут. Она повернула голову налево.