– Отлично. Остальные любят пиццу? – спросила она. Все вяло согласились. Опустив руку в карман, она достала оттуда тонкий кошелек. – Тьюзди, позвони в какую-нибудь пиццерию и закажи пару штук или что-нибудь еще на твое усмотрение. – Мак бросила секретарше свою кредитку. – И, ради Бога, не позволяй никому прикасаться к тебе. – Принято, доктор Мак, – весело ответила Тьюзди. – Начнем с вас, – сказала Мак, указывая на взволнованную мамашу с тремя детьми. * * * За три часа, энергично работая в стиле медицины катастроф, Мак буквально очистила приемную. Последний из красных глаз был осмотрен. Она только что закончила с инфекцией мочевых путей, а последними пациентами были двое детей с температурой. Схватив кусок холодной пиццы из комнаты отдыха, Мак затолкала его в рот. Высунув голову в приемную, Мак увидела, что она пуста. – Фрида проверяет внутренние органы во второй смотровой, – сказала Тьюзди. – А это принесли для вас. Мак прищурилась, глядя на лежавший на стойке букет полевых цветов. – Это от шефа пожарных Рида, – сказала Тьюзди не в состоянии сдержать восторга. Мак выдернула открытку из букета. Дрими! Вчера я дважды за день посмотрел «Немо» и теперь не могу выкинуть из головы песни Моаны. Кроме того, я ненавижу горелые тосты с шоколадными чипсами. Этим я обязан тебе. Удачи тебе в первый рабочий день. Твой очень привлекательный сосед Линк. (Уточняю на случай, если ты заметила, как накачан мистер Набуки, проживающий на два дома дальше.) Мак закусила губу, чтобы не дать расплыться улыбке на своем лице, что неизбежно вызвало бы сплетни. Да, она определенно питала слабость к сексапильному шефу пожарных. И это было некстати. В коридоре у второй смотровой Мак встретилась с Фридой. – Так ты ушла в отставку или уволилась из армии? – спросила Фрида. С самого утра женщина шаг за шагом с пристрастием допрашивала ее. «Откуда ты родом?» «Где ты окончила медицинскую школу?» «Была ли ты когда-нибудь замужем?» «Кто из группы Jonas Brothers нравится тебе больше всего?» Это было неотделимо от жизни в маленьком городке. Параллельная вселенная. – Решила не оставаться после последней командировки, – сказала Мак. – Мне не хватило срока службы для того, чтобы уйти в отставку. «Или физической и эмоциональной выносливости, чтобы пережить еще несколько лет». – Тебя там ждут Гаррисоны. Мамаша Харпер, Эва, которой без малого восемь лет, и четырехлетняя Сэди. Предупреждаю, у них не конъюнктивит. – Слава Богу, что так. Не возражаешь, если вы с Тьюзди перед уходом протрете все поверхности в приемной? – Возможно, было бы быстрее все сжечь, но мы соблюдаем строгие меры предосторожности, когда свирепствует грипп, – сказала Фрида. – Роскошные цветы. Я не знала, что вы с Линком знакомы. – Мы соседи, – сказала Мак. Фрида вскинула брови, настаивая на большей откровенности. Но в приемной ждали пациенты. Мак быстро постучала в дверь смотровой. Гаррисон. Харпер, Эва и… черт. Она забыла. – Войдите! – Миссис Гаррисон, чем я могу вам помочь? Харпер Гаррисон была красивой блондинкой с большими серыми глазами и улыбкой, которая, казалось, не сходила с ее губ и была… искренней. Вероятно, они с Тьюзди отлично ладили. У нее были прелестные дети. Эва восхищалась своими сверкающими шлепанцами всякий раз, когда отрывала ножки от края смотрового стола. У нее были темные, кудрявые волосы и большие черные глаза. Они с матерью совсем не были похожи на родственников. Однако Сэди была слеплена из того же теста, что и мать. Ее тонкие белокурые волосы отливали платиной. Серые глаза смотрели настороженно. Усадив Сэди на стол рядом с сестрой, Харпер, к удивлению Мак, обняла ее. – Ох. Ой. Это что, так принято? Обнимать врачей? – спросила Мак. – Я – жена Люка Гаррисона и подруга Альдо, – объяснила Харпер. Все моментально встало на место. Альдо, восстанавливаясь после ампутации, писал о том, как помогла ему в ту пору подружка его приятеля. В конечном счете он научил ее бегать. Мак видела фотографии забега на пять километров в День независимости, когда Альдо Моретта напомнил всему городу – и самому себе, – на что он способен. – Харпер, конечно. Рада познакомиться с вами. – По общему мнению, жена Гаррисона была лучиком солнечного света. Оказалось, что слухи не врут. – Итак, это Эва и Сэди, – сказала Харпер, представляя ей детей. Она с любовью положила ладони на головки девочек. – Это только половина нашей семьи. Мальчики, слава Богу, здоровы. Но наши девочки чувствуют себя не очень хорошо, верно? Эва покачала головой, болтая темными кудряшками. Сэди посмотрела на Мак так, словно ожидала, что доктор заберет ее душу. – Мы чувствуем себя неважно, – сообщила Эва, дрыгая ногами в ритме, который был слышен только восьмилетней девочке. – Мама говорит, что мы не сможем ходить в школу до тех пор, пока у нас не пройдет тошнота и температура. – Ваша мама права. Что, если я быстро осмотрю вас, а потом мы посмотрим, что можно сделать для того, чтобы вы почувствовали себя лучше? – предложила Мак. Она потеряла навыки общения с детьми. Мак подумала о Линке, игравшем на заднем дворе со своими племянниками. – Ваши ребята любят собак? – спросила она, стараясь подражать Линку. Пока Мак быстро осматривала Эву, та рассказывала ей о своих двух собаках – Лоле и Максе. Опухшие железы. Температура. – Ты давно ела? Эва поспешно покачала головой. – Нет. Мак повторила тот же осмотр с Сэди, та сидела, как сфинкс. Мак перекинула стетоскоп через плечо, а Эва все продолжала рассказывать о том, как ее папочка тайком дремлет вместе с Лолой на диване, пока мама пропалывает огород. – Итак, у них очень заразная желудочная инфекция, которая распространяется по округе, – начала Мак. – О черт, – прошептала Харпер. – Да, – сказала Мак. – Посадите эту парочку на карантин и в следующие двое суток давайте им больше жидкости. Больше электролитов и бульонов. Диета при детской диарее: полезны бананы, рис, яблочный сок и тосты, для начала – протертая пища. Самое худшее должно закончиться завтра, но, если завтра больше не будет рвоты или диареи… – Какашек! – радостно воскликнула Эва. – Да, какашек, – смеясь, продолжила Мак, – позвоните мне, чтобы мы убедились, что у них нет обезвоживания. Харпер энергично делала пометки в блокноте, который она извлекла из своей большой хозяйственной сумки. – Хорошо. Итак, теперь, когда вы поставили диагноз моим детям, я спрошу: что вы делаете в пятницу вечером? – спросила Харпер. Мак открыла рот, но поняла, что не знает, что сказать. – Альдо упоминал о барбекю, и, поскольку они с Глорией сейчас переделывают внутренний дворик, я вызвалась устроить барбекю у себя. Черт! Девочки, не помните, я сказала папе, что у нас будет барбекю? С видом глубокой задумчивости Эва поднесла палец к подбородку. Сэди впервые вышла из роли сфинкса. – Не думаю, что ты сказала папе. Ты разговаривала с тетей Гвоией по телефону и сказала «Напомни мне, чтобы я сказала кое-фто Вуку». А потом Вову опвыскал скунс. Харпер покосилась на дочь.