– Ах? Эх, хех? Данталиоан, ты смог подарить мне радость, превышающую все мои ожидания. Ты мне понравился. Ты мне действительно ужасно понравился. Быть может, твоей целью было снискать мою доброжелательность? Если это так, тогда я тебя поздравляю. Мм... Поскольку я действительно привязалась к тебе. – Я рад, что ты в восторге, – пожал я плечами. – Как актеру, который обеспечивал тебе это представление всю ночь, мне это приносит внутреннее удовлетворение. – Представление? Уах, ахахаха. Это было представление? Это была сцена, которую ты просчитал от начала до конца? Запоздалое, черт побери. Так ты говоришь, что пошел на всю эту чушь собачью, только чтобы вызвать мой смех!? – Ты Барбатос. Владыка Демонов 8-го уровня. Если потребовалась одна единственная ночь, чтобы добиться твоей искренности, то я считаю, что это малая цена. Если было еще что-то, что я инвестировал в эту ночь, то это было вино Баллелениум 1101 года. Я намеренно приобрел вино наивысшего качества, чтобы вызвать хоть самую толику беспечности Барбатос. Чтобы насладиться утонченным вином, Барбатос беззаботно позволила себе напиться. Она сама отключила внутреннюю детоксикацию алкоголя. Результатом стала комедия, которая происходила передо мной. – Хахахаха! Да, конечно, это малая цена. Ты правда знаешь свое место. В конце концов, ты смог получить мои сокровенные мысли, которые я никому не открывала на протяжении 300 лет, всего за одну ночь. Но это глупо. Без сомнения, это глупо. Барбатос оскалилась. Ее ухмылка была такой широкой, словно уголки ее рта вот-вот треснут. – Знаешь, я не могу игнорировать того, кто выяснил, что я за стерва? Это меня нервирует. Если ты пустишь слух типа: "Я тут разобрался и выяснил, что Барбатос – стерва, которая выращивает внутренности и ядовитых змей". Гм? Это будет неслабым ударом по мне. – Скорее всего. – Давай, Данталион. Быстрее включай свою умную башку. Как мне поступить с тем уродом, который увидел мое неприкрытое лицо? Знаешь ли, мои земляки из мира демонов думают обо мне только как о чистой и добродетельной. Чтобы не разочаровывать тех детей, я обязана разорвать твой рот. Подумай хорошо, прежде чем я отрежу твой язык, маленький Владыка Демонов… Барбатос медленно приблизилась ко мне. Черная мгла клубилась вокруг нее. Мгла, сформированная из магической энергии. Мой глаз не был способен различить, каким магическим эффектом обладала эта мгла. За исключением того, что я мог бы сказать, что ничего хорошего моему здоровью это не предвещало. – Нет, твой отрезанный язык был бы потерей. Твое красноречие и голос обязательно пригодятся в демагогических операциях. Стоит ли мне сделать тебя своей куклой? Будет ли это более эффективно? Для начала стоит ли мне убить тебя, перерезав тебе горло, а потом оживив уже моим рабом, который сам слушает и выполняет мои указания? Барбатос хмыкнула. – Это было бы весело. Ах, и пока уж я этим занимаюсь, стоит ли мне также сделать рабой твою любовницу-суккубу? Я могу презирать суккубов больше всего в мире, но, так или иначе, вы понравились мне оба. Я организую арену, где вы двое можете убить друг друга и умереть. Но, конечно… Барбатос вцепилась в мой подбородок и слегка приподняла его. Ее золотистые глаза были крайне близко. – История была бы другой, поклянись ты мне в верности. – … – Я благородная Владыка Демонов, Данталион. Я защищаю людей, которые приходят в мою фракцию, что бы ни случилось, и до самого конца. Хотя может быть небольшое условие, но это не очень важно. – … Мне довольно любопытно, что это за условие. – Гм. Невозможность покинуть фракцию до смерти, – мягко улыбнулась Барбатос. От безумия, которое только что струилось по ее лицу, теперь не осталось и следа. Но это было не удивительно. Нельзя определить, насколько человек психически больной по тому, как быстро он раскрывал свое безумие, скорее это определялось по тому, как спешно он свое помешательство прятал. – Хотя на самом деле ты не сможешь уйти даже после смерти, поскольку я самая великая колдунья на континенте. Если я приложу немного усилий, то смогу оживить твой труп. Поэтому, что касается вечности – ты присоединишься к моей фракции и будешь работать, пока твои кости не станут прахом. – Могу ли я спросить, какова цель этой работы?