– Ах, не отступайте там. Пожалуйста, оказывайте еще немного сопротивление этой молодой леди. Разве вы, сиры, не доблестные воины Империи Габсбурга? Покажите вновь силу, которую показали раньше, и ввергните эту молодую леди в бóльшие трудности. Попробуйте кинуться на эту молодую леди как никчемные собаки и смешать ее с грязью. … Она садистка или мазохистка? Я был доволен, поскольку считал, что она садистка, но она могла неожиданно оказаться мазохисткой. Что же это было? Когда я давил на макушку мисс Фарнезе, было ли то, что она чувствовала, не обидой, а удовольствием? Разве и я, у кого самые проницательные глаза в мире, неправильно оценил ее характер? Как жутко. Для такого здорового садиста, как я, мазохисты были не более чем чужой расой, которую я не мог понять. Довольно проблематично, что в мире столько уникальных извращенцев… Глава 3. Бесчеловечный Гимн (часть 10) Северный Хранитель, Маркграф Розенберга, Джордж фон Розенберг 17.09.1505 год по Императорскому календарю Окрестности замка Владыки Демонов Данталиона … Ситуация была скверная. Наши силы медленно оттесняли назад. И хоть я был готов пойти на что угодно, чтобы изменить военную обстановку, нам не хватало возможности сделать это. Враг упрямо шел на нас, целясь на наши трофеи. Наши войска были связаны этим. – Словно наши позиции поменяли местами… – Да. Теперь словно они атакующие, а мы защитники. На данный момент мы не можем делать никакие движения. Мой адъютант закусил губу. Выражение его лица было безотрадное. Наши силы не могли выполнить тот или иной маневр, вместо этого их тягал за собой враг. Однако это не было самым мучительным. По правде сказать, наши солдаты весьма достойно вели сражение. Это был как раз тот случай, когда судишь объективно. Они преодолели перевес в военной силе в 2 раза и сражались на равных с войсками противника. По всей вероятности, это был впечатляющий подвиг. Но, где-то на краю сознания... ... мне не давало покоя осознание того, что нас победили. Чувство, вдавливавшее нас в трудное положение. С моих губ слетели сетования. – … Если бы наши силы находились в наступлении, нам были бы доступны многие варианты. По крайней мере, если бы наши войска находились в явно невыгодном положении, мы могли бы приказать отступать. – Но сейчас трудно решить что бы то ни было в данной ситуации, генерал. – Это так. Проблема. Будет это победа или поражение, результат должен был четко появиться перед нами, чтобы мы среагировали соответствующим образом. И все же какова была текущая ситуация? Она была ни та, ни ся. Только поток нашей воинской силы все дальше и дальше медленно истощался… Скорее всего, мне не следовало приказывать отступать в этих условиях. В этот момент наши люди яростно сражались с врагом. Единственное, что подталкивало их сзади, была их надежда. Еще чуть-чуть. Если бы они приложили еще чуть больше усилий, то могли бы выиграть. Вот была надежда, которая их поддерживала. Однако, честно говоря, это «немного» никогда не падало ниже отметки. Вражеские силы цепко держались за свое превосходство, а нас просто тягали. Выносливость наших войск медленно стремилась к нижнему пределу… Если бы я приказал отступать сейчас, именно в этот момент наши солдаты по-настоящему впали бы в отчаяние. Боевой дух мгновенно бы пропал. Это был бы конец. Не имея возможности должным образом отступить, не имея возможности даже одержать победу, наши силы сами бы бесславно распались. Росянка. Я почувствовал, что мы словно увязли в терпеливой росянке. Липкое неприятное ощущение прокатилось по моему хребту. Во рту пересохло. Чувство, когда ты ни то, ни сё, но также когда тебя шаг за шагом тянет к неминуемой гибели… это очень мучительное чувство. Действительно ли вражеский командующий был новичком? Возможно, нас поймали в ловушку? Глупая мысль, но я не мог отбросить свои сомнения. Прежде всего, такое сражение шло вразрез с моими предпочтениями. Нанести серьезный ущерб и смести их. Вот идеальное сражение, к какому я стремился. Как же оно обернулось таким… – Генерал. Может это вражеская военная хитрость? – Военная хитрость? Мой адъютант смотрел с полным тревоги лицом: – Я имею в виду те два военные подразделения, уничтоженные вчера. Возможно, они намеренно оставили те подразделения как наживку, чтобы заставить нас быть более беспечными.