– Хуу-хаа. Хуу-хаа. Барбатос начала глубоко дышать. Она даже забормотала себе под нос, что «это всего лишь красное вино, не более». Интересно, имело ли ее бормотание эффект, потому что ее выражение лица стало более расслабленным. Если бы я сказал что-то с моей личной точки зрения, я честно думал, что она была сумасшедшая. Наконец Барбатос поднесла свой бокал к губам и отхлебнула вино. Ее глаза долго оставались закрытыми. Потом ее плечи начали подрагивать и внезапно она разразилась слезами. – Оооххх... Хорошо, что я осталась жива. Трудные были времена. Трудно было прожить эти 500 лет, но, ох, это правда хорошо, что я прожила так долго. – ... Конечно. Эта ситуация даже меня не могла не поразить. Барбатос прихлебывала вино, заливаясь горячими слезами. Удивительно было то, что пока она пила, процесс принятия аромата вина через ее нос, процесс смакования вина на ее языке и т.д. продолжался, она самозабвенно следила за тем, чтобы в полной мере выполнить все дегустационные процедуры. И хоть она была безумна, она была рационально безумна. – Дай сюда. Барбатос мгновенно осушила свой бокал и силой забрала у меня бутылку. Не в состоянии опираться, я передал ей бутылку. – Бульк. Бульк-бульк. Плача. – Оххх. Налила еще стакан. – Хорошее. Такое хорошее, черт. И снова в слезы. Передо мной разворачивалась довольно откровенная сцена. На вид 12-летняя девушка горланила, наливая и хлебая алкогольный напиток. Мягко говоря, это было сюрреалистично. Грубо говоря, она выглядела как псих. Я заговорил: – Почему ты ведешь себя для других так неаппетитно, когда пьешь и материшься. Я думал, ты сказала, что оно хорошее. – Хииии. Насколько оно же восхитительно, и каждый раз, когда пьешь его, то количество, что ты выпиваешь, исчезает также и из общего количества. Вот это настоящая, истинная жопа. Более того, люди говорят, что нельзя обсуждать это чувство с теми, кто пил Баллелениум, не заливаясь слезами. Выражение, которое вызывало серьезные сомнения в происхождении… В любом случае мы успешно поменялись настроениями. Изначально, в силу того, как устроен Владыка Демонов, можно было пить, сколько хочешь, и не напиваться. Происходило это благодаря мане, циркулирующей в наших телах, которая автоматически очищала опьянение. Однако, согласно Барбатос, когда «получаешь» Баллелениум, не опьянеть им – это великое хамство. Барбатос намеренно прекратила циркуляцию манны в своем теле и позволила себе захмелеть. Алкоголики довольно жуткие. – И что? Что же случилось дальше? Барбатос говорила, а лицо ее слегка покраснело. Кажется, она уже дошла до кондиции. – Вот послушала я твою историю, это ведь не был момент, когда вы порвали, так? Тогда это значит, что есть еще один решающий момент. Спокойно выкладывай все, парень. Раз я смогла насладиться вкусом Баллелениума, я буду нести за тебя ответственность до конца. – Премного благодарен. – горько усмехнулся я. – Сперва, поднимем бокалы? – О, да. Твое здоровье! Тосты продолжались, а ночь становилась все глубже. В окно гостиной ухнула сова. Мне стало легче шевелить губами, чем раньше, а Барбатос вклинивалась в разговор с большим энтузиазмом. – Сначала армия вторглась в мой замок. – Хоу, так сообщение было правдивым. – Эх. Хотя численность была немного меньше, чем было написано... «Дзынь».