«Если они признают свою ошибку, отступи назад.» Образ действий начертался словно руководство. Основные принципы, которые стали почти инстинктивными благодаря воспитанию моего отца, начали действовать. 1 секунда, 2 секунды, и после 3-й секунды ко мне вернулось мое хладнокровие. Я с трудом открыл рот. – ...Ты достаточно подумала над своими действиями? – Д-да! Ваше Высочество! Ваша покорная слуга очень сожалеет! Ваша покорная слуга никогда не сделает это снова! – Никогда не думай даже забывать это чувство. Единственная ошибка может поставить под угрозу твою жизнь. Я повернулся, чтобы посмотреть на других служанок, и заговорил. – Имейте это в виду. Будучи прислугой у высшей знати, каждое ваше действие, без исключений, может привести к непоправимой ошибке. Скоро ваши ошибки станут ошибками Нифльхейма. Скоро ваша бесцеремонность станет бесцеремонностью Нифльхейма. Действуйте ответственно. Все служанки немедленно склонились в низком поклоне. – Мы будем помнить об этом, Ваше Высочество! Я кивнул. Таким образом я смог дать уклончивый ответ. – Хорошо. Теперь вы можете идти. И тогда служанки быстро вышли. [1. Покарать.] [2. Помиловать.] Слова ярко сияли в воздушном пространстве. Потом они распались и сложились в новые строки. [Доброе и милосердное решение!] [Репутация слегка возросла.] Эти линии распались на маленькие части и развеялись словно лепестки. Мне стоило бы радоваться, что моя репутация выросла даже на самую малость, но, честно говоря, мое настроение сейчас сильно упало. По правде говоря, упало на самое дно. Давно у меня не было такого ужасного настроения. Лазурит тихо смотрела на меня. Когда наши взгляды встретились, я инстинктивно извинился. – Прости. – За что? – За... Я не мог ответить. Ощущение, что я сделал что-то не так, давило мне на сердце. Однако я никак не мог понять, что же я сделал неправильно, даже чуть-чуть. Это обескураживало. Тишина миновала. Наконец, Лазурит вздохнула. – …Поняла. Что она поняла?