Три микроавтобуса, миновав административное здание, со второго этажа которого они следили за колонной, остановились возле третьего корпуса, в котором располагалась лаборатория и палаты испытуемых. Сквозь тонированные стекла было невозможно разглядеть, кто скрывается в машинах. — Нужно что-то делать, — сказал Лукин. — Чем скорей, тем лучше. — Вера Ильинична тоже так думала, — ответил Золотов. — Давайте по крайней мере найдем, где они сейчас. Виталий Сергеевич, я буду вводить адреса камер, а вы диктуйте мне их, чтобы быстрее было. Пока они не обращают на нас внимание, вдруг удастся что-то понять. Они начали с административного корпуса, где находились сами. Однако, прочесывая кабинеты — один за одним — не обнаружили никого, ни единого человека. Корпус был абсолютно пуст, хотя такое случалось крайне редко, может быть только на Новый год и, судя по камерам, единственный охранник сидел за дверью. — Значит, то что им нужно не здесь… — прошептал Трошин. Лукин продолжал методично вводить диктуемые адреса. Изображения с камер выскакивали одно за одним — цветные и очень качественные, правда иногда с рябью и полосками, словно от помех. — Весь институт как на ладони… — пробормотал Золотов, продолжая диктовать. — А вы знали, что все это выглядело именно так? — спросил он Трошина. — Ну… я был знаком с основными параметрами системы видеонаблюдения, но посчитал эти возможности избыточными. Мы никогда ими не пользовались. — Я пользовался, — сказал Лукин. — Для моих задач постоянно видеть испытуемых очень важно. К тому же камеры с датчиками движения. Кто-то ночью встал отлить, мне сразу сигнал на часы, я просыпаюсь — вдруг человеку плохо, и он не в состоянии нажать на кнопку помощи… — Тоже верно, — ответил Золотов. — В этом смысле система нужна, конечно. На экране компьютера неожиданно появились три микроавтобуса — так близко, что они отпрянули. Непроницаемые черные стекла скрывали происходящее внутри автомобилей. Автобусы были большие — каждый на 20–30 мест, забрызганные грязью по самые окна. На корпусе одного из них, несмотря на то, что буквы отсутствовали, можно было прочесть два слова, выделявшихся на фоне грязи: «Ритуальные услуги». — Что за чертовщина? Какие еще ритуальные услуги, бога ради? — Трошин скрестил руки на груди. — У нас кто-то помер? — Но тут же он вспомнил про кусочек красной туфли в кабинете Золотова и осекся. — Может, выскочить втроем и скрутить этого мордоворота? — осторожно предположил Золотов. — Если все сделать быстро… — …то есть шанс оказаться рядом с Верой Ильиничной, — закончил Лукин. — Не глупи, Виталий Сергеевич. У него точно есть оружие, ты и двери открыть не успеешь. — Слушайте… — сказал Трошин. — Мне пару месяцев назад Ренат подарил дрон. Сказал, будете запускать с внуком, Леонид Маркович. Я вообще понятия не имею, что это и как работает, а тут сроки по вакцине, испытания… короче я его так и не забрал домой. — Дроном вряд ли до города долетишь, — медленно сказал Золотов. — И не надо, — кажется, Лукин понял, что хочет предложить Трошин. — Мы отвлечем этого охранника и пока он будет думать, что там такое за окном, мы его… обезвредим. — Вырубить человека сложнее, чем показывают в кино, — сказал Золотов. Трошин кивнул. — У меня есть шокер. А еще в наборе неотложной помощи полно эпинефрина. Если кто-то достанет его шокером, есть шанс вколоть собачью дозу этого вещества, тогда… — Отек легких, инфаркт миокарда, смерть… — констатировал Лукин. — Именно. — Он сидит в куртке, пробьет ли шокер? Если нет… нам не поздоровится. От двери до окна метра три. Нужно быть очень быстрым… — сказал Золотов с сомнением. Лукин посмотрел на остальных. — Я могу попробовать. Мне приходилось гоняться за крысами и обезьянами, думаю… я могу попробовать. Он очень здоровый, к тому же скован курткой — вряд ли будет слишком уж проворным. — Можно попробовать… — медленно сказал Золотов. — Хотя, слишком опасно. — Еще опаснее ждать, пока они нас прикончат. — Ладно, а что потом? Проходная, судя по всему, в их руках. То есть, выйти мы не сумеем. — Найдем телефон. Это все, что нам нужно, — сказал Лукин. Через пятнадцать минут здесь будут вертолеты спецназа, а еще через час вся полиция и спецслужбы города. — Это точно. Покажут вечером по новостям, — пробормотал Трошин, открывая одну из многочисленных створок большого, во всю стену, шкафа. — Вот он, кто справится? — он достал приличных размеров коробку с нарисованным на ней подобием вертолета, оснащенным четырьмя винтами. — Откройте коробку, найдите аккумуляторы и поставьте на зарядку. Хотя бы минут на двадцать, этого должно хватить, — сказал Лукин, продолжая вводить адреса камер. Трошин кивнул, порылся в коробке, выудил оттуда аккумуляторы и зарядное устройство. — О-па… — вдруг сказал Лукин, глядя на экран. — Только посмотрите на это… Трошин быстро опустил запчасти на пол, подошел к столу. Золотов замер перед монитором. Все смотрели на экран, словно там показывали последнюю серию сезона «Игры престолов». Впрочем, сходство имелось. Камера располагалась над входом в актовый зал — туда, где по словам одного из террористов, согнали участников испытаний якобы для дачи показаний. Звука не было, но… то что они увидели повергло их в состояние шока — зал действительно был заполнен людьми — Лукин со спины узнал многих из них — Алексея Ветрова, улыбчивого паренька, видимо студента, Софью Антонович, женщину лет тридцати пяти, мать двоих детей, она делала это, чтобы прокормить семью, Галину Петрушевскую — огненно-рыжую пенсионерку, полную и неторопливую, Гарика Саакяна — предпринимателя. Все они недвижно стояли, глядя на сцену и… ритмично кивали, с чем-то соглашаясь. При этом на сцене никого не было. Синхронные движения — точь-в-точь как у штатского, что который забрал их телефоны. Никто из людей не пытался бежать, возмущаться, в конце концов — подать какой-то знак, заговорить с соседом, как это обычно бывает в очереди или даже церкви на богослужении — ничего такого. Они просто пялились на сцену и кивали черт знает кому или чему. — Что это с ними? — спросил Золотов, глядя на Лукина. — Похоже на массовый гипноз, но… боюсь, это не тот случай. — Мы же не в цирке, и Мессинг давно умер, — сказал Трошин. — Какой еще гипноз? — Тогда что это? — Похоже на всеобщее помешательство, — Трошин вернулся к дрону, вставил аккумуляторы в зарядное устройство и воткнул устройство в сеть. — Илья, вчера ничего подобного не замечали? Странности, может какие-то… Лукин покачал головой. — Не только вчера, но и сегодня утром, до самого побега. — Но когда он сбежал, точнее, испарился, с ними же было все нормально? Лукин быстро взглянул на профессора. — Вы намекаете на вакцину? Что это вакцина причина такого поведения? Трошин кивнул. — Других объяснений просто нет. Вполне возможно, тот что сбежал, был первой ласточкой — почуял неладное и решил свалить. Может быть, что-то его напугало. Хотя, я больше склоняюсь к мысли, что он прячется где-то здесь. — Так-то это так… но зачем прятаться? В случае каких-то проблем, ему положена очень приличная страховка, которая аннулируется, если пациент решит покинуть место расположения. — Не клеится, — согласился Золотов, продолжая смотреть на экран. — Мне кажется, они что-то говорят. Челюсти шевелятся, видно в зеркале справа. — У нас в актовом зале микрофоны стоят, можно попробовать подключиться, — сказал Лукин. Правда, на это уйдет время. — Попробуй, — ответил Трошин. — Пока зарядится аккумулятор дрона. Лукин затараторил по клавишам. В колонках пару раз что-то икнуло, послышались шорохи, сопение, монотонный гул, похожий на звук работающей трансформаторной будки. — Это… они? — спросил Золотов, инстинктивно отодвигаясь от источника звука. — Они так мычат? — Эм… — ответил Лукин. — Кажется… нет. Это компрессор в лаборатории, да. Оказывается, у меня в лаборатории тоже есть микрофоны. Вот уж не знал… — он продолжал поиск, набирая то один, то другой адрес. Неожиданно, так что они все разом пригнулись, кабинет директора наполнил нестройный хор голосов, женских, мужских, юных и не очень, с хрипотцой, высоких и низких. — Приглуши! Приглуши пока… где у тебя громкость?! — Сейчас! — шикнул Лукин, но руки плохо его слушались и пока он сделал звук тише, им показалось, что прошла целая вечность и не услышать это в кабинете секретаря мог только абсолютно глухой человек. Они замерли, вытянувшись возле кресла с вытянувшимся по струнке Лукиным — Трошин закрыл ладонью свой рот, а Золотов зачем-то втянул живот. Грудная клетка его не двигалась. Он смотрел на дверь и ждал, когда та распахнется. В голове прокручивались самые разные варианты, но самое сложное — как объяснить штатскому лежащий на столе дрон. На стене, чуть выше торжественной линии правительственных грамот в золоченых рамках тикали огромные стрелочные часы — красная секундная стрелка, словно испытывая судьбу, отталкивалась от своей старой позиции — нехотя, с трудом, и с грохотом защелкивалась на новую, отмеряя всего лишь миг. Часы показывали 13:51. Кажется, только что было утро, подумал Трошин, вспоминая, как на ночном столике загудел мобильник и сухой невыразительный голос сообщил известие о пропаже одного из испытуемых. — Вам нужно срочно явится в институт. Постарайтесь спуститься через пятнадцать минут к подъезду, вас заберут. — Не надо меня забирать, я сам приеду, — сказал Трошин, с трудом понимая, что происходит. — Как скажете. Наша машина будет вас сопровождать. До встречи. Связь разъединилась. — Леня, — жена положила руку ему на плечо, — что-то случилось?