– Это должно быть где-то здесь, – она обернулась на месте. – Подождите… – А может, подальше, – сказала она, подумав. Она пошли дальше. Никакой могилы, ни малейшей ямки. Натали казалась все более сбитой с толку. – Черт возьми. Надо было забить координаты, – она умоляюще посмотрела на Майю и Лейфа. – Клянусь вам, она здесь была. – Не волнуйтесь, – ответил Лейф. – Мы можем рассредоточиться и поискать в округе. Через полчаса они поняли, что их попытки ни к чему не приведут. – Я и представить себе не могла, что эту могилу будет так трудно найти, – сказала Натали. – А я тут вот о чем подумал, – откликнулся Лейф. – Кто-то из местных мог выкопать себе немного торфа для хозяйственных нужд. Мне представляется, что каждый из окрестных хозяев владеет здесь каким-то наделом. Хотя в таком случае яма, конечно, осталась бы. – Для хозяйственных нужд? – переспросила Майя. – Ну да, подсыпать скоту. – Такого не может быть, – возразила Натали. – Во-первых, это теперь считается территорией заповедника, и копать здесь запрещено. Во-вторых, так не делается. Каждый порядочный человек сгладил бы края ямы, чтобы угодившее в нее животное могло выбраться. А эта яма выкопана совсем по-другому. Лейф остановился и с удивлением посмотрел на нее. – С ума сойти, как вы в этом разбираетесь. Натали слегка покраснела, развернулась и зашагала в сторону тропинки. – Мне пора возвращаться. – Простите, я не хотел вас обидеть, – произнес Лейф. Натали пожала плечами. – Ничего страшного. – Давайте поступим таким образом, – предложил Лейф. – Вы нам позвоните, если что-нибудь вспомните. Безо всяких колебаний. Хорошо? Неудивительно, что так вышло, – территория-то огромная. Не глядя на спутников, Натали подняла руку в знак прощания и ушла. …Лейф и Майя вернулись в машину. – Ну что же, – сказал Лейф, – бывает и так. Поехали в участок. Майя достала компьютер. – Она ведь не местная? – спросила она. – Нет. По крайней мере, насколько мне известно. Она снимает домик в усадьбе, уже пару недель как. Какое-то время они ехали молча, потом Майя сказала: – Тебе не кажется, что она что-то скрывает? – Натали? – Да. – На самом деле нет, – ответил Лейф. – Но она единственная, кого в последнее время видели на болотах с неким оборудованием. С другой стороны, она же сама к нам и обратилась. – Действительно, – Майя посмотрела на дорогу. – Но ты, конечно, права, – добавил Лейф. – Было бы неплохо с ней побеседовать при других обстоятельствах. Проверить, что она тут такое исследует. Наступило молчание, вдоль дороги с обеих сторон тянулся густой лес. – Помнишь монеты, которые нашли у Юханнеса? – спросила вдруг Майя. – Да, и что? – Я довольно много об этом думала. Зачем брать с собой целую кучу золотых десяток, когда выходишь на пробежку? – Робин бегал с набитым рюкзаком каждый день в течение полугода, прежде чем отправиться в это путешествие, как его там, – сказал Лейф, намекая на своего младшего сына. – Понятно. Но монеты? Это должно что-нибудь да значить. – Возможно, – согласился Лейф. Майя вздохнула. – Есть нечто очень странное во всей этой болотной истории, – произнесла она тихо и посмотрела в окно. – И это место… Лейф засмеялся. – Да, так обычно и говорят, когда не знают, с чем имеют дело. – Ты имеешь в виду, в начале расследования? – Ну да, что-то вроде того. Майя посмотрела на него, затем открыла ноутбук. Включила его и кликнула на одну из папок с фотографиями. – Я тебе еще кое-что хотела показать. То, что я обнаружила вчера. Смотри, – Майя указала на размытую пригнувшуюся фигуру, видневшуюся на заднем плане на одной из фотографий. – Там кто-то есть, видишь? Лейф быстро посмотрел на экран и снова на дорогу. – Сейчас не вижу. Но это же за пределами оцепленной территории? Перемещаться по болотам не запрещено. – Да, конечно, ты прав, – сказала Майя и нажала на следующую фотографию. Она внимательно рассматривала снимок за снимком, и вдруг увидела то, что упустила в прошлый раз. На последней фотографии человек не исчез, а просто присел на корточки. Прямо среди кустов. Конечно, можно было придумать много объяснений этому, но лишь одно представлялось верным. Кто-то пытался спрятаться от нее. 8 Поскольку из-за специфики учебы Натали много времени проводила в полях и лесах, она чувствовала себя на природе как дома. Но там, где другие искали тишины и покоя, она находила удовлетворение и глубокий смысл в самом знании о природе. В знании о различных видах. В понимании поведения и движущей силы исходя из законов эволюции. Она находила отраду в латинских названиях, в различных классификациях, в сложных органических процессах и в других научных фактах. В нее вселяло уверенность осознание того, что все живое на земле можно разделить на три так называемых домена: бактерии, археи и эукариоты. Эта классификация основана, в частности, на различиях в генах. А эукариоты, в свою очередь, делятся на царства растений, животных, грибов и протистов. Внутри каждого царства шло разделение на типы, классы, семейства, роды и виды. Когда Натали ходила к психотерапевту, тот заметил, что для нее чрезвычайно важно заполнить свой мозг информацией. Терапевт предположил, что причиной тому может быть либо боязнь пустоты, то есть отсутствия информации, либо желание вытеснить другую информацию, неуправляемую и, скорее всего, связанную с ее прошлой жизнью. При этом Натали казалось, что она нашла хороший способ управлять своими чувствами, и хотя окружающие не всегда считали этот способ подходящим, сама она против него не возражала. А теперь все перевернулось с ног на голову, и ей даже стало казаться, что решение приехать в Моссмаркен было одной большой ошибкой. Натали потеряла контроль над действительностью. Неужели никакой могилы не было? Раз уж она так уверена в том, что видела ее, почему же тогда не смогла найти? Как могла могила исчезнуть? А еще Юханнес. Никому еще не удавалось так сильно отвлекать ее от работы. При том, что он вообще без сознания. Она собиралась еще поработать в болотах, но мысли постоянно переносили ее в палату номер одиннадцать больницы Карлстада. По вечерам, когда Натали ложилась спать, она видела лицо Юханнеса прямо перед собой. Вспоминала его улыбку, его искреннее желание помочь ей тогда на болотах. Ей уже давно не доводилось ощущать счастья влюбленности. И ее проклятья. Это Юханнес сбил ее с толку? Или что-то другое? Может, прошлое? По крайней мере, ей ничего больше не оставалось, как довериться судьбе. Потому что сопротивляться все равно было бесполезно. Чем больше она старалась удержать прошлое на расстоянии, тем ближе оно подбиралось.