– Короче говоря, у Майи на нас совсем не было времени, так что даже хорошо, что мы с ним оказались вместе, – сказала Эллен, бросая на Майю обиженный взгляд. – Конечно, хорошо, – произнесла Майя. – Поэтому мы целую неделю ходили по музеям и галереям, – продолжала Эллен, – а потом я переехала в его квартиру в Стокгольме. Родился сын. В результате мы прожили вместе десять лет. А закончилось все, когда я четыре месяца назад застала его с мужчиной у нас на даче. В принципе, можно было бы это пережить и идти дальше. Если бы не оказалось, что он действительно влюблен в того парня. – А теперь что? – спросил Оскар. – Может быть, все закончится тем, что я перееду сюда. – Я не возражаю, – улыбнулась Майя. – Надо же мне загладить свою вину. Вместо квартплаты можешь пылесосить и мыть окна. Здесь столько окон. – Тогда, может, и я сюда перееду. А то гостевое жилье такое тесное, – откликнулся Оскар. – Шутки в сторону, – улыбнулась Майя. – Жить я все-таки хочу одна. – А Ванья? – поинтересовалась Эллен. – Она где будет жить? – Кто такая Ванья? – спросил Оскар. – Это моя ассистентка из Нью-Йорка. Мы будем жить отдельно, она купила небольшой дом недалеко отсюда. – Точно, я об этом слышал, – сказал Оскар. – Кстати, она завтра приезжает. Но мне, наверное, в ближайшее время понадобится дополнительная помощь, – Майя повернулась к Эллен. – Вдруг кому-то из твоих учеников это интересно? Я, наверное, повешу объявление. – Не надо, – сказал Оскар. – Никаких объявлений. Я беру это на себя. – Ты? Но это не оплачивается. – Ничего страшного. Майя сделала глоток вина и улыбнулась: – Ладно. – От алкоголя хотелось спать. – Сыр еще остался? Оскар встал и вышел на кухню. Когда Эллен и Оскар ушли, Майя быстро приняла душ, натянула ночную рубашку и залезла под одеяло. Полистала газету, потом отложила ее и задумалась. У нее в голове созрела идея. Сделать серию фотографий Моссмаркена, спокойных простых снимков разных частей этой местности. Бесконечные просторы. Может быть, несколько домов. Безо всяких прикрас, чтобы на фотографиях явственно ощущалась здешняя атмосфера. Майя взяла ноутбук и развернула одну из фотографий на весь экран. Открытая болотистая местность соприкасалась с небом, два поля с различной структурой. В таком виде, возможно, снимок не имеет большой художественной ценности, но идея уже есть, и она знала, как ее можно реализовать. Черно-белый квадратный формат. Это будет гипнотически красиво. Майя открыла другую фотографию, потом еще одну. Собиралась уже выключить компьютер, когда кое-что на экране привлекло ее внимание. Фотография была сделана с мостков, ведущих в болото. Справа виднелось несколько деревьев. И там, за этими деревьями, на заднем плане, похоже, стоял человек. Майя просмотрела другие фотографии, сделанные там же. На первых снимках человеческая фигура двигалась вперед, а на последующих замерла и повернулась в сторону камеры. Тело было слегка наклонено вперед, как будто человек пригибался к земле. Может быть, женщина, а может, мужчина. На самых последних кадрах фигура отсутствовала. Майя еще раз внимательно рассмотрела все фотографии. «Наверное, кто-то просто любовался природой. Или гулял, – подумала она. – Иначе что там еще делать?» 3 – Прости, что я вот так вторгаюсь, – сказала Агнета. – Я просто хотела узнать, как дела. И что происходит? Агнета стояла на пороге домика, спокойная и сосредоточенная, но в некотором нетерпении. Было ясно, что ей не терпится получить ответ на вопрос о том, что же произошло в болотах. И что именно Натали может дать такой ответ. – Я почти ничего не знаю, – сказала Натали. – Кроме того, что он по-прежнему без сознания. Заходи. Хочешь чего-нибудь? Она сама как раз собиралась сесть за стол, чтобы съесть пару бутербродов с вареным яйцом. Натали обвела рукой стол: кофейник, хлеб, масло и пакет с соком. – В тебе есть что-то знакомое, – произнесла Агнета, входя в дом. – Мне так с самого начала показалось. – Мне это часто говорят, – ответила Натали. – Так что, ничего не будешь? – Нет, спасибо, – сказала Агнета. – Расскажи поподробнее. Как ты нашла этого парня? Вы ведь были знакомы? – Вообще-то нет. Он обычно пробегал мимо моего домика. Помимо этого мы встречались всего пару раз. – Но ты сидела у его кровати в больнице? – Так получилось. Они сели за стол друг напротив друга. Натали поняла, что ей ничего не остается, как рассказать Агнете, что она делала на болоте. Объяснить, как она волновалась и как отправилась искать Юханнеса. – Если бы ты так быстро не отреагировала, он бы, скорее всего, умер, – голос Агнеты звучал очень серьезно. – Ты спасла ему жизнь. Натали отвела взгляд. – Да, – произнесла она, – может быть. Скорее всего, просто повезло. – Но я не очень понимаю, – продолжала Агнета, взгляд ее стал жестким. – Он ведь не так долго отсутствовал, чтобы можно было начать за него волноваться? Ты как-то почувствовала, что с ним что-то произошло, так ведь? Натали смутил такой бестактный вопрос. – Не знаю… может быть. Мне вдруг показалось, что там что-то не так. Да и погода была ужасная. – В любом случае мы надеемся, что все обойдется, – сказала Агнета. – Он ведь тут бегал почти каждый вечер больше года, причем в любую погоду. Я им просто восхищалась. – Она встала. – Просто потрясающе, Натали, что ты смогла почувствовать неладное. Я называю это интуицией. – Не знаю, – ответила Натали. – К тому же, – добавила Агнета, понижая голос, как будто кто-то мог их подслушать, – нам совсем не надо, чтобы люди начали болтать всякое о наших местах. «Так вот, что ее волнует», – думала Натали, когда Агнета ушла. Деловой подход. Можно подумать, что репутация этих краев уже не испорчена безнадежно всем, что тут произошло. 4 Основные комнаты были уже меблированы, в частности кабинет. На неделе должны были прийти рабочие, чтобы начать ремонтировать остальные помещения; планировалось построить специальную темную комнату для проявки черно-белых фотографий, фотоателье с небольшим выставочным залом, а также маленький бар. Майя бросила взгляд на компьютер, стоявший на краю кровати. Она бы с удовольствием взяла его и посмотрела еще на фотографии с болот – увядающая природа, странная крадущаяся фигура, – но у нее совершенно не осталось сил. Только что приходили журналист и фотограф из одного ежемесячного журнала брать у нее интервью по поводу того, какие она испытывает ощущения, вернувшись домой, и чего ждет от будущего. Фенгерскуг против Нью-Йорка. Встреча получилась интересная. Журналист Том Седерберг оказался начитанным человеком, хорошо осведомленным о тех проектах, над которыми Майя работала в последнее время. Она была польщена тем, насколько глубоко и точно Том проанализировал ее работы. Кроме того, ей понравилось, что он не только гладил ее по шерсти – пару раз журналист бросил ей вызов вполне конструктивной критикой, к чему она не привыкла. Все это пробудило в ней интерес, по крайней мере временный и по крайней мере к его интеллекту. Она могла позволить себе принять критику с легкой улыбкой, возможно, потому, что понимала, что он уже влюблен в нее и что чувство это созрело еще когда он читал о ней, о ее искусстве и карьере. Такое случалось и раньше. Фотограф подошла ближе к концу интервью. Вид у нее был несколько неуверенный и напряженный. Она хотела сфотографировать Майю в различных интерьерах дома, но также и на лугу, и по дороге в сарай. Том тоже захотел посмотреть. Они с Майей улыбались друг другу и обменивались безмолвными взглядами под жужжание и щелканье камеры. Под конец Майя предложила Тому одолжить пару брошюр о ней, которые он не смог раздобыть. Оставшись одна, Майя набрала себе тарелку деликатесов из холодильника, села за большой обеденный стол и посмотрела в окно. Две коричневые коровы, которые паслись на лугу, уставились прямо на нее. Майя перевела взгляд на большое зеркало, висевшее на стене, и в памяти всплыло несколько строк из книги, которую она не так давно прочитала. Там один человек описывался как «тело, полное еды и питья». От отца Майя унаследовала круглую форму лица и короткую шею. Тонкие губы и волосы каштанового цвета, начавшие седеть у него только после пятидесяти. И даже те же морщинки. Ее лицо – полное отражение отца. Майя прекрасно помнила тот день, когда поняла, что путь развития ее тела повернул вспять – плавное движение в вечном круговороте жизни. Естественно, процесс начался намного раньше, но тогда она впервые заметила его: это был целый комплекс изменений, начиная с ухудшения зрения и заканчивая кожей, потерявшей свою эластичность.