Между тем корабль пришельцев вылез из портала более чем на две трети. Еще немного, и эта махина полностью станет частью этого мира – и примется разрушать этот мир, как люди сжигают помойки, ставшие опасными из-за расплодившихся крыс. И люди это прекрасно понимали… Со стороны гор к кораблю неслись истребители. Пара «Рапторов» в сопровождении звена поддержки из четырех F-15. Дело серьезное, если ВВС решили задействовать боевые самолеты пятого поколения, каждый из которых в буквальном смысле на вес золота. Ракеты «воздух-воздух» отделились от истребителей еще на подлете. Шесть красивых, тонких нитей с едва заметными иглами на конце, которые, возможно, нарисовало воображение – вряд ли человеческий глаз способен рассмотреть столь детально снаряд, несущийся к цели с бешеной скоростью. Рэдрик даже остановился на мгновение, посмотреть, что будет. Если атака увенчается успехом и корабль пришельцев рухнет на землю, то беги не беги, все равно конец всем – и ему, и его близким, и тем, кто суетится на институтском дворе, и самому Институту. Гигантская махина похоронит под собой половину Хармонта, но победа однозначно стоит того. Хотя вряд ли есть хоть один шанс уничтожить это порождение иной цивилизации, многократно превосходящей нашу… Но даже если шансы равны нулю, все равно людям свойственно думать про это маловероятное «если». И в связи с ним посылать в атаку самолеты… либо стоять, задрав голову, и смотреть, что из этого получится. Получилось – ничего. Ракеты были еще примерно в полумиле от борта корабля, когда в воздухе полыхнуло что-то, будто странным серым светом мигнуло, – и ракеты вполне ожидаемо рассыпались в воздухе, превратившись в облачка серой пыли. А потом полыхнуло второй раз, и все звено F-15 размазалось в воздухе, превратившись в четыре грязные полосы, будто ученик художника немытой кистью грубо мазнул несколько раз по голубому холсту неба. Шустрые «Рапторы» оказались расторопнее своих товарищей. Оба самолета резко ушли вверх, пропуская под собой серые блики лучей крупнокалиберных «смерть-ламп», выполнили классический «иммельман» и легли на обратный курс. Несколько секунд, и две шустрые машины скроются за вершинами высоких гор… Но ничего не вышло у пилотов, бесспорно, высококлассных профессионалов своего дела, предпочитающих спасти свои жизни и дорогущие машины, нежели попытаться отомстить за смерть товарищей. Сверху, над головой Рэдрика раздался душераздирающий скрип, от которого захотелось упасть на колени и зажать уши. Казалось, омерзительный звук проник прямо в сердце, словно пуля со смещенным центром тяжести, грубо раздирающая живые ткани. А на фоне голубого неба плеснуло ярко-синим, словно с кончиков нескольких тонких антенн, несимметрично торчащих из борта корабля, сорвались ультрамариновые молнии. Они настигли самолеты, которые на мгновение окутались полупрозрачными облаками. А потом машины одновременно неловко кувырнулись в воздухе, будто птицы, сбитые дробью, и рухнули вниз. Рэд мог бы поклясться, что «Рапторы» не взорвались, а внезапно стали… мягкими, бесформенными, словно обе машины прямо в полете обмакнули в «ведьмин студень» – страшное оружие иного мира, отходы которого зловеще мерцают голубым огнем по ночам в подвалах заброшенных домов Зоны… Но люди не сдавались. Впереди, на институтском дворе, перепаханном лучами смерти, взревел двигателями странный приземистый танк. Странный не только своей необычной формой, но и внешними спецэффектами, ранее невиданными. Вокруг него внезапно замерцало что-то, сполохи пошли непонятные футах в двух-трех от брони. Было это явление на что-то похоже, но вот на что, Шухарт и не сообразил с ходу. Правда, когда танк рванул с места и попер вперед, в Зону, не разбирая дороги, прямо по мертвым и живым аномалиям, все стало ясно. Поле. Защитное поле, предохраняющее боевую машину от губительного воздействия Зоны. Испытательный, жутко секретный образец, по слухам, присланный в Институт из далекой России по программе обмена опытом. Судя по россказням научных сотрудников, приближенных к светилам вроде Пильмана и знающих всегда больше других, русские в каждую Зону мира по такому танку отправили. Чтоб, значит, на практике испытать свое изобретение. А у нас, небось, как всегда, решили, что круче родных «Абрамсов» ничего быть не может. Мол, что эти русские дикари могут создать толкового? Ну, и запихнули экспериментальную машину в институтский гараж, чисто ради научного интереса – сгниет ли она от сырости или продержится лет десять-двадцать? Однако когда припекло, про танк вспомнили и даже вытащили наружу, рядом с «Абрамсами» поставили. Как покойный Панов говорил, жареный петух в задницу клюнет, и корова невестой станет – или что-то в этом роде. Непонятно, конечно, но красиво, в этаком ковбойско-кантри стиле, н-да… Ну и что? Просчитались ученые и вояки. На Востоке, конечно, далеко не все гладко, но варвары с другой стороны планеты во все века славились двумя достоинствами – умением воевать и делать оружие. Ну и вот. От «Абрамсов» только серая пыль осталась, а русский танк прёт по американской Зоне, только ошметки «зеленки» из-под траков разлетаются. А еще от гаража одновременно с танком стартанула «галоша» с двумя пассажирами на борту. Рэдрик прищурился. Ага. Ученый и Карлик Цмыг на подхвате. Что-то задумал Эдвард, но вот что – кто ж их, русских, поймет, особенно когда они воевать собрались? Судя по историческим документам, до врагов их задумка доходила только вместе со штыком под ребра или с пулей промеж глаз. Это Шухарт очень хорошо понял, когда путешествовал со Снайпером по украинской Зоне. Ученый, кстати, оказался вообще безбашенным. Сразу послал «галошу» вверх. Футов на шестьдесят подпрыгнул и сразу по наклонной ее вниз послал, словно с горки, ускоряясь по мере приближения к земле. А когда до нее осталось фута два, опять врубил прыжок. Опасная тема. Запросто можно таким образом, например, в «комариную плешь» въехать и остаться там навсегда расплющенным в пиццу. Хотя, надо признать, для «галоши» нет лучше способа обогнать танк, летящий вперед на максимальной скорости. А ученому, видать, обогнать было очень нужно, он даже Цмыга за управление не пустил, хотя здоровяк-лаборант был одним из лучших водил в Институте. Так они и неслись по прямой, танк и «галоша», не разбирая дороги, к старому заводу, окутанному плотным лазурным туманом. Кстати, неудачная атака истребителей оказалась им на руку. Глядишь, с корабля бы обратили внимание на несущуюся по земле бронированную коробочку и скачущую рядом с ней блоху. А так отвлеклись на более явные цели, оружие опробовали, благо корабль уже практически вылез из портала, лишь двигатель еще светился ярко-синими отблесками в плотном тумане того же цвета. Но это был уже вопрос от силы одной минуты, после которой огромная махина вылезет окончательно из своего мира и целиком зависнет над Хармонтом, планомерно выжигая все живое лучами смерти и разрядами «ведьмина студня». Всего минута… Но полковник Квотерблад уже видел на мониторах серую громаду седьмого корпуса и огромный пролом в стене здания, из которого выползала толстая кишка, скрученная из синего света и стремительно расширяющаяся кверху. Сквозь тонкие стенки, слепленные из плотного ультрамаринового тумана, было видно, как по этой кишке течет ярко-лазурная энергия, питающая портал, зависший над седьмым корпусом. – Мать твою, словно электрический кабель, питающий рекламный щит, – пробормотал Квотерблад. – Только в гробу я видел такую рекламу летающего члена, набитого какими-то уродами. – Полегче, полковник, – усмехнулся Снайпер, подкручивая ручку регулировки динамика. – Противника надо уважать до тех пор, пока его не победишь. А после – тем более. Мертвые заслуживают уважения. – Ты прав, сынок, – сплюнул себе под ноги Квотерблад. – Ты только не промахнись, а то, боюсь, эти твари вряд ли будут уважать наши останки. – Если я промахнусь, уважать будет нечего – сами видели, что делают с нашим братом «смерть-лампы», – сказал Снайпер, кладя палец на большую красную кнопку, которая была вмонтирована в рукоятку черного джойстика. – Но я очень постараюсь. Сейчас на мониторе он видел, как Эдвард круто послал вперед «галошу», перед этим повернув голову и что-то крикнув Карлику. Великан кивнул и поднял с пола полную «пустышку». Непростое дело, учитывая скорость «галоши», разогнавшейся до предела. Но Цмыг прочно стоял на полусогнутых, напоминая циклопа из какого-то фильма с драгоценным волшебным сосудом в лапах. Хорошее сравнение – сейчас ничего не было ценнее для жителей Хармонта, а возможно, для всего человечества, чем редкий артефакт, который сжимал в руках габаритный сталкер. Секунда, другая… «Галоша» опасно приблизилась к полуразрушенному заводскому забору, четко вошла в пролом, пронеслась мимо паровоза-памятника, и вот она уже возле главного корпуса… Танк слегка тряхнуло, впереди слегка заискрило – это силовое поле впечатало в землю Зоны остатки забора, а траки довершили дело. Ну, а «галоша» уже возле синей «кишки», вернее, несется прямо на нее, того и гляди сейчас в нее впечатается. Неужели Эдвард решил просто протаранить систему, питающую портал, пожертвовав собой и лаборантом? В принципе, с него станется, этому безбашенному не впервой ставить на карту как собственную жизнь, так и жизни других ради достижения значимых целей… Но нет. Под «галошей» полыхнуло, и она стремительно начала набирать высоту, едва не задев стальным носом энергетическую «кишку». И снова Снайпер увидел на мониторе, как обернулся ученый, как его рот растянулся в бешеном крике… И как Цмыг, широко размахнувшись, метнул большую «пустышку» вниз, как в годы Первой мировой летчики сбрасывали примитивные бомбы с бортов фанерных самолетов. Сверкающая «бомба», медленно, как бы даже лениво полетела вниз, вращаясь в полете. Так не летают тяжелые предметы, сброшенные с высоты. Было что-то ирреальное в ее полете, словно не действовали на артефакт законы притяжения, словно летела она, раздумывая, продолжать ей путь по заданной траектории или ну ее на фиг? А может, это опять растянулось личное время Снайпера, как случалось порой в те моменты, когда от его действий зависело слишком многое… И еще присутствовало ощущение, будто это не он сейчас хладнокровно двигает рукоятью прицеливания, ловя в перекрестие точку, в которой через доли секунды окажется цель, и не для него мигают на экране значения лазерного дальномера, типа боеприпаса, угловых поправок… Ни к чему это всё тому, чьим телом словно управляет кто-то другой, знающий и умеющий больше любого человека на земле. Наверно, каждому профессионалу, который совершает что-то очень важное, знакомо это ощущение. Наверно, так организму проще сносить стрессовые нагрузки, борясь с проклятым «а вдруг не получится?». А может, и вправду все мы инструменты в руках каких-то могущественных существ, играющих в увлекательную игру, которая называется жизнь… Так или иначе, но Снайпер вдавил красную кнопку, полностью игнорируя показания приборов. Сейчас он был единым целым с танком, линией прицела и снарядом, в облаке пороховых газов летящим по каналу ствола. И целью он тоже был, этой самой «пустышкой», которая через доли секунды станет частью одного целого – стрелка, его оружия и мишени… А потом это целое распадется, исчезнет в грохоте взрыва и клубах дыма… И останется лишь стрелок со взмокшей спиной, глядящий на дело рук своих и понемногу осознающий, что всё получилось… Точки совпали. «Пустышка» коснулась «кишки», и в то же мгновение в артефакт ударил снаряд. Его оболочка немедленно разрушилась, но сердечник из обедненного урана пронзил один из «дисков» насквозь и, разворотив второй, испарился полностью в вихре неистовой энергии. И этого вполне хватило, чтобы та чистая энергия, сжатая в «пустышке», высвободилась и вырвалась на свободу с ирреальной, ужасающей силой. «Галошу» подбросило вверх, но Эдвард чудом устоял на ногах – наверно, потому, что был готов к чему-то подобному. А вот Цмыг, приложившийся затылком об заднюю часть шлема, покатился по платформе, словно безвольный мешок с костями и мясом. Он бы и рухнул вниз, прямо в разверзшееся под «галошей» море ярко-синей энергии, если б в руку ему чуть выше запястья не впился крюк, задержавший неминуемое падение. К крюку был привязан тонкий, но прочный трос, а за другой конец этого троса держался ученый. – Хватайся за поррручень, мать твою! – прорычал Эдвард по-русски. Карлик ни черта не понял, кроме красноречивой интонации. А еще боль от распоротой руки дошла до сознания, выдернула из ступора, пробудила рефлексы, благодаря которым Цмыг успел здоровой рукой ухватиться за стойку поручня. Правда, это лишь на миг отсрочило неминуемое падение – стойка была последней в ряду, и тело Карлика, съехав вниз, повисло над пропастью… – Глаза закрой! – закричал Снайпер, отпуская красную кнопку и одновременно выпадая из странного состояния, охватившего его сознание. И сам еле успел зажмуриться за долю секунды перед тем, как ярчайшая синева затопила все вокруг. – Вот дерьмо… – донеслось из динамика. Что ж, остается надеяться, что Квотерблад услышал крик и успел выполнить команду. Иначе вести танк обратно будет некому. Правда, Т-010 уже и сам проехался в обратном направлении пару футов – неистовая энергия ударила в защитное поле, заметно прогнувшееся внутрь, но устоявшее. Это было похоже на большое синее зеркало, на мгновение выросшее перед танком. Снайпер очень хорошо его разглядел сквозь плотно сжатые веки. Казалось, ирреальный свет бьет в лицо не только с экранов мониторов. Он словно проник сквозь танковую броню, будто она была стеклянной… Хотя это, наверно, только показалось. Всплеск энергии продолжался долю секунды… а потом Снайпер открыл глаза. И увидел картину, которую вряд ли когда забудет… «Кишка» рассыпалась прямо в воздухе. На мониторе, демонстрирующем панораму сверху, это было очень хорошо видно. А еще на нем было видно, как стремительно теряет плотность, становится прозрачным синее облако-портал, в котором завязла хвостовая часть гигантского корабля… Вернее, ее бесконечно малая часть. Буквально нескольких мгновений не хватило летающему крейсеру пришельцев для того, чтобы полностью вывалиться в наш мир. Но эти мгновения оказались решающими. Снайпер видел, как по днищу корабля медленно поползла черная трещина. Вначале почти незаметная. Но ее размеры стремительно увеличивались, и вот уже лучи знакомого цвета хлынули через нее, заливая Зону мертвенно-яркой лазурью. – Коготок увяз – всей птичке кранты, – пробормотал Снайпер. И тут же заорал не своим голосом по-английски: – Ходу, полковник! Назад, быстрее!!! И тут на верхнем мониторе увидел «галошу», ярко освещенную синим светом и сверху, и снизу. И Цмыга разглядел на экране, благо такую тушу ни с кем не спутаешь. Снайпер крутанул регулятор увеличения изображения – и невольно присвистнул. «Галоша» дымилась. Похоже, взрыв «кишки» повредил ее двигатель, но Эдварду еще удавалось чудом держать ее в воздухе. Турбоплатформа снижалась рывками, и ясно было, что до Института ей не дотянуть. Еще чуть-чуть, и рухнет она вниз, и даже если и выживет кто-то из ее пассажиров, вряд ли доберется он до безопасного места. Во-первых, грохнувшись с высоты пятидесяти футов, даже чудом выжившие обычно становятся инвалидами. И, во-вторых, вот-вот начнет разваливаться в воздухе над их головами корабль пришельцев, и обломки от этого процесса обещают быть колоссальными. В общем, по-любому не спастись Эдварду с Цмыгом, и ничего с этим не поделать. Если только… не рискнуть собственной жизнью. Впрочем, дело привычное. Только как на это отреагирует полковник? – Стоп! – рявкнул Снайпер, и танк, начавший было разворот, замер на месте. – Полковник, поможем людям? Сейчас от решения Квотерблада зависело все. Рванет к Институту, чьи толстенные стены вполне могут выдержать артобстрел – значит, ничего не останется, как расслабиться в кресле до того момента, как танк остановится на институтском дворе. А потом выйти наружу и… лучше об этом не думать. Тем более что подумать как следует ему не дали. – Конечно, мать твою, – донеслось из динамика. – Что надо делать? – Двигайте вперед, полковник, – выдохнул стрелок. – Надо встать на пятнадцать футов левее вон того паровоза-памятника… Он еще договаривал фразу, а легкий, подвижный танк уже вернулся на прежний курс и теперь с ревом несся к указанной точке… К точке падения поврежденной «галоши». Снайпер рассчитал эту точку мгновенно, сопоставив усилия Эдварда удержать турбоплатформу в воздухе с реальными возможностями аппарата, у которого днище было буквально расплавлено в нескольких местах. И он не ошибся. Едва танк затормозил на месте, указанном Снайпером, как сверху раздался глухой, мощный удар. Танк аж присел на рессорах, словно живое существо, плечи которого приняли непомерный груз. Присел – но выдержал, тем более что рухнувшая сверху турбоплатформа тут же накренилась и съехала вниз по левому борту. – Если б не силовое поле, могла и башню расплющить, – задумчиво произнес динамик голосом Квотерблада. – Не знал, что танк еще и сверху защищен, – хмыкнул Снайпер, нажимая на горящую кнопку с надписью «защита артефактами», которая немедленно погасла. Тут же грохнула по броне «галоша», лишившаяся поддержки подушкой силового поля. – В общем, будем считать, что нам круто везет во всех отношениях, – сказал стрелок. – Пока что. И, открыв люк, вылез наружу. «Галоша» стояла на боку, прислоненная к танку поврежденным днищем, и слегка дымила. Помимо этого, в ней что-то искрило и подозрительно шипело. – Ну как? Есть кто живой? – осведомился Снайпер. – Один живой, один наполовину, – раздался снизу голос Эдварда. – Помоги-ка, а то я один не справлюсь. Проблемка возникла. Да и не дотащу я его, больно уж этот Карлик здоровый. Снайпер спрыгнул на землю и обошел «галошу». Цмыг неподвижно лежал на спине. Ученый, нагнувшись, колдовал над ним. Снайпер подошел ближе. Понятно. В руке Карлика, как раз за бронированным напульсником, глубоко торчал крюк, и сейчас Эдвард довольно бесцеремонно его расшатывал, пытаясь выдернуть из раны. – Застрял, сволочь, – пояснил он подошедшему стрелку. – А трос «галошей» прижало, и ножом его хрен перережешь. – Понятно, – сказал Снайпер, вскидывая «Вал». Чтобы перебить трос, хватило одной пули. Правда, и глубоко засевший крюк рвануло неслабо, так, что он сам вылетел из раны. Из развороченного запястья хлынула кровь. Цмыг застонал. – Ну, вот и хорошо, – сказал Эдвард, сноровисто перехватывая окровавленным обрывком троса бицепс раненого. – Решать две проблемы одним ударом – это по-нашему. Кстати, спасибо за подставу, и поле, и танковые рессоры спружинили как надо. Боюсь, без твоего Т-010 мы бы сейчас были разбросаны по Зоне в виде мелких кусочков мяса и дерьма – при сильных ударах турбоплатформы имеют свойство взрываться. – Знаю, – кивнул Снайпер, подхватывая Цмыга за плечи. – Шухарт рассказывал. Еще одна причина, почему не рекомендуется передвигаться на «галошах» прыжками. – Жить тоже вредно, – заметил Эдвард, беря бесчувственного Карлика за ноги. – Однако же живем. Раз-два, взяли! Затащить раненого на танк получилось довольно быстро. Когда над твоей головой эдак не спеша начинает разваливаться корабль неведомых пришельцев, медлить как-то не хочется. Так что Цмыга сноровисто запихнули в командирский люк, сами попрыгали в танк следом. Взревел мотор, одновременно Снайпер вновь врубил кнопку «защита артефактами». Тут же возникшее поле оттолкнуло «галошу», отчего та моментально рухнула на землю. И взорвалась, рубанув по танку десятками осколков. Правда, вреда от этого никакого не случилось, лишь поле замерцало. – Хорошая хрень, – заметил Эдвард. – И никакой динамической защиты не надо. – Офигенная, – кивнул Снайпер, скользнув взглядом по приборной панели. – Только остаточный заряд артов – шесть процентов. – До Института дотянем? – Должны, – раздался из динамика голос полковника. – Иначе никак. Иначе через минуту все мы трупы. Нюхом чую – если до институтского двора доберемся, получим реальный шанс выжить. Нет – пиши пропало.