– Бери. Ты его пристрелил, тебе и владеть. Русский в ответ покачал головой. – Не договоримся. Ты нашел арт, значит, по законам Зоны он твой. Шухарт спорить не стал. Действительно, закон есть закон. – Кстати, а как это? – поинтересовался он. – Мои пули отскакивали от «облака», а твои его прошили насквозь. – Думаю, дело в патроне, – произнес Снайпер. – С виду это обычный СП-6, но есть у меня сомнения. Если присмотреться, видно, что над пулей Кузнец поколдовал. Возможно, заменил стальной сердечник на вольфрамовый или из обедненного урана. Во всяком случае, «облако» эти пули шьют. Жаль только, патронов осталось немного, всего три магазина… – Вау!!! – раздалось слева. Шухарт повернул голову. Над большим контейнером, расколотым точно посредине, стоял Цмыг со счастливой улыбкой на лице, держа в каждой руке по «рачьему глазу». – Там еще есть. Много… – сообщил он. – Чему радуешься? – мрачно буркнул Эдвард. – Это отходы. Мусор их мира, грязь, которую они к нам волокут. – А у нас эта грязь денег стоит, – сообщил Карлик, рассовывая «глаза» по карманам и вновь склоняясь над контейнером. – И очень хороших денег. Я ж теперь смогу вообще больше не работать. В гробу я видал эту Зону, этот кордон, этот Институт, мать их всех в душу. Я ж теперь миллионер, понимаете? Ми-лли-о-нер! – Дурак ты, – с сожалением сказал ученый, ковыряя длинным кинжалом какую-то фиговину, которую он подобрал возле второй «галоши». – Во-первых, за языком следи. Это Зона скорее тебя в гробу увидит, чем ты ее. А во-вторых, когда ты добиваешься богатства, тебе кажется, что оно решит все твои проблемы. Так вот учти, что с его появлением настоящие проблемы только начинаются. – Я уж как-нибудь с ними разберусь, – прокряхтел великан, ковыряясь в контейнере. – Вот стану миллионером, и… – Сваливать надо, – вдруг сказал Шухарт. И сам удивился: с чего это он такое сказал? Почувствовал что? Да нет, вроде спокойно все. Может, вырвалось просто? Но русские синхронно насторожились. Переглянулись. Внезапно Рэдрик заметил, как засветилась фиговина в руке ученого. Слабо так, едва заметно, будто в подсевшем тактическом фонарике ожила сдохшая батарейка. – Надо – значит надо, – проговорил Снайпер, мазнув взглядом по светящейся фиговине. – Уходим. – Куда уходим? – взвился Цмыг. – Да тут артов на всех хватит с лихвой, только вот из ячеек их выковыривать неудобно… – Выковыривай дальше, – бросил Эдвард через плечо, быстрым шагом направляясь к пролому в стене. – Флаг звездно-полосатый тебе в руки. Цмыг плюнул с досадой, рванул что-то, застрявшее в контейнере, матюгнулся и бросился вслед за уходящими сталкерами. Видать, и до его башки, огромной, как у динозавра, доперло – если все спешно покидают поле битвы, ждать индивидуальных приключений на свою задницу дело как минимум неразумное. По-хорошему, от завода до Института от силы мили полторы будет. Не особо заботились строители ураноперерабатывающего комплекса о безопасности жителей Хармонта. Главное, чтоб рабочие быстрее добирались до своих цехов, остальное вторично. Попрыгали в автобусы, и через десять минут уже на месте, готовы вкалывать в поте лица, как отец Шухарта в свое время. А обратно зачастую пешком, нечего бензин жечь попусту. Всего-то полчаса ходу – и дома. Сейчас же сложнее все в разы. За полчаса при свете дня от силы четверть пути пройти реально, несмотря на то, что постоянно обновляемая карта провешенных дорог в каждом новом костюме встроена и выводится на стекло шлема по нажатию кнопки на предплечье. Карта картой, а болты да гайки никто не отменял. Аномалии капризны. Месяц на одном месте сидит как приклеенная, а завтра глядишь – отползла на десять футов и замаскировалась. Проголодалась, стало быть, добычи ждет. Ворону залетную, мышь, а если повезет, и лаборанта какого-нибудь из новичков, привыкшего верить картам и ультрасовременной электронике. Но сейчас Рэда будто кто в шею подталкивал, словно спинным мозгом чувствовал он беспокойство, возрастающее с каждой секундой. Кстати, то же самое и остальных коснулось. Эйфория победы улетучилась враз, каждый стал собранным и сосредоточенным, даже Карлик со своими карманами, набитыми артефактами. Никто слова не сказал, но все вдруг стали действовать будто по сценарию. Шухарт протянул обе руки вперед, и все, без разговоров, ссыпали ему в ладони гайки, болты и стреляные гильзы, которых у каждого нормального сталкера всегда запас имеется. Он первым опасность почуял, ему и идти первым. Не «отмычкой», а именно – первым. Которому в случае удачного прохода полагается четверть добычи, а также заслуженный почет и уважение в качестве приятного бонуса. И Рэдрик пошел, насколько возможно быстро, расчетливо, лишь в самом крайнем случае швыряя гайки и гильзы в подозрительные места. Следом за ним, ступая след в след, потянулись остальные. Скоростной проход по опасному участку, пусть даже знакомому, сродни путешествию по канату без страховки. Вроде вот она, веревка, под ногами, и видно ее хорошо, и до конечной точки рукой подать. И арена внизу размытым пятном, вроде как и не особо опасная, если не приглядываться. А приглядишься, и всё. Шансы сорваться вниз увеличиваются в разы, так как борьба с инстинктом самосохранения – это всегда битва со своими дрожащими конечностями, со страхом смерти, который, сволочь, всегда нас к ней подталкивает хуже врага распоследнего. Рэд и не приглядывался. И даже не раздумывал особо. Некогда думать, когда в подсознании тревожно мигает отчетливый сигнал тревоги. Это новички в таких ситуациях мозгами и конечностями ворочают бестолково и гибнут потому, что только и надеются на мозги и конечности. А опытный сталкер в минуту опасности на свои инстинкты полагается, честно заработанные в Зоне. Вытащенные этой самой Зоной из глубины памяти поколений, в огненных аномалиях закаленные, соленым потом пропитанные. Только на них, потому что когда наваливается на тебя неведомое, ничто перед ним твой жалкий разум и хилые мускулы. А вот на инстинктах, которые нашим пещерным предкам выжить помогли, можно выбраться из такого дерьма, что сам потом, придя в себя, долго удивляться будешь… Шухарт шел быстро, почти бежал, отклоняясь то влево, то вправо, обходя и видимые, и невидимые аномалии. Он знал откуда-то: если удастся добраться живыми до ржавых останков вертолета, значит, повезло. Значит, поживем еще. А не удастся… Про это лучше не думать. Лучше вообще не думать. Просто мысленно слиться с Зоной, представить себя частью ее, землей этой зараженной, травой серой, ветром, который шевелит «мочало» на сохранившихся проводах, – и тогда получится всё. Потому что ты – сталкер, потому что ты уже давно неотъемлемая часть Зоны, хоть и не хочешь себе признаваться в этом, потому что никуда ты без нее, как и она – без тебя… – Сейчас… – глухо произнес Цмыг, замыкающий отряд и очень старающийся не отстать. В таких случаях назад самого ненадежного и неопытного ставят, чтоб остальных не тормозил и в случае чего своей спиной прикрывал более ценных членов группы. Такая вот «отмычка» наоборот. Однако даже он почувствовал – действительно, сейчас. Но до вертолета, полуразвалившегося от времени и коррозии, было уже рукой подать. Вот он, лежит на земле, без винта, колес и хвостовой части, словно дохлый кит на берегу океана, объеденный крысами и собаками. Значит, добрались. Значит, можно остановиться, обернуться и почувствовать, как ты задубел внутри своего костюма, внутреннее охлаждение которого работает в максимальном режиме, спасая разгоряченное тело от перегрева. Но там, откуда они так спешно убегали, не было ничего необычного. Та же прерывистая линия полуразрушенного забора, те же крыши цехов и огромные кауперы, возвышающиеся над ними, та же составная труба на крыше главного корпуса, похожая на позвоночник доисторического ящера, лишенный головы. «Может, зря бежали? – промелькнуло в голове Шухарта. – Может, действительно стоило разворотить тот контейнер с артефактами, такая валюта везде пригодится…» И тут седьмой корпус озарился призрачным синим светом. Изнутри него полыхнуло, будто там беззвучно взорвалось что-то, залившее синевой этой все пространство вокруг здания. На мгновение словно оказалось оно внутри ультрамаринового купола, по которому пробегали зигзагообразные волны. Длилось это мгновение от силы. А потом купол лопнул, осел вниз вместе с молниями своими, и побежала от седьмого корпуса во все стороны по земле волна синевы. И там, где пробегала она, съеживались и чернели кусты, мгновенно обугливались деревья и крошились бетонные столбы старой линии электропередачи, проседая вниз и падая на землю, рассыпаясь клубами серо-синей пыли. «Везде эта синь, – думал Шухарт, глядя, как медленно и неотвратимо приближается к ним смертоносная волна. – Везде она. “Ведьмин студень” ею полыхает. Внутри полной “пустышки” синяя начинка меж медными дисками переливается. И сейчас ею же по нам долбанули из иномирья, зачистили территорию от тех, кто посмел поднять руку на высший разум, точно знающий, что можно делать, а что нельзя». Правда, не удалась зачистка. Чем ближе к сталкерам подползала волна, тем медленнее она двигалась. И, не дотянувшись буквально футов десять до вертолета, возле которого они стояли, остановилась. Дернулась, словно в последнем усилии, – и понеслась назад, к зданию таинственного седьмого корпуса, схлопываясь обратно и оставляя после себя огромный участок черной, выжженной пустыни. – Пронесло, – выдохнул Цмыг. – Тебя? – поинтересовался Снайпер с изрядным акцентом. – Да нет, смерть мимо прошла. – Это ты его благодари, – кивнул русский на Шухарта. – Если б не его «чуйка», всех бы нас той синевой накрыло. – И отблагодарю! – с вызовом бросил Карлик. Сунул руку в рюкзак и, выдернув оттуда что-то увесистое, бережно завернутое в тряпку (и когда успел завернуть?), протянул Рэдрику. – Бери, – выдохнул он. – Вы бы, волчары, может, и ушли, а меня б точно этой синью спалило. Так что это теперь твое. Не до красивых книжных сцен было Шухарту, и не до габаритных презентов, но чисто из любопытства взял он протянутое, развернул… Это была малая «пустышка», напоминающая галлоновый стеклянный кувшин, сделанный на заказ, из которого старуха Розалия в «Боржче» разливает пиво. Только что ручки не было да между медными дисками переливалась не янтарная пенистая жидкость, а синяя начинка, тягучая, словно густой сироп. «Полная “пустышка”, – как-то отстраненно, даже равнодушно подумал Шухарт. – Такая же, как та, за которую Кирилл Панов жизнью заплатил, только поменьше. А ведь если вдуматься, нонсенс получается. “Пустышка” – и вдруг полная. Прямо как наши жизни, до краев залитые хрен пойми чем». – Я ее не из контейнера вытащил, а прям из задницы подбитой «галоши», той, что поближе валялась, – с гордостью пояснил Карлик. – Она там внутри поблескивала, рядом с парой пустых… – Контейнер с топливом для их транспорта? – пробормотал Снайпер. – Очень может быть… Потому и «шевелящийся магнит» удерживает внутри себя, так же, как и эту синеву… – Пока у себя подержи ее, – проговорил Шухарт, протягивая обратно «пустышку». – Идти надо, причем как можно быстрее. – Это правильно, – заметил Эдвард. – После обработки вражеских позиций тяжелой артиллерией обычно бывает массированная атака. – Это вы о чем? – недоумевая, поинтересовался Цмыг, пряча отливающую синевой «пустышку» обратно в рюкзак. Ему никто не ответил. Шухарт повернулся и пошел в том же темпе по направлению к главному корпусу Института, до которого было уже рукой подать. Следом так же молча потянулись остальные. Что-то подсказывало Рэду: счет вновь шел на минуты. И даже не в их четверке дело. Просто если промедлить, погибнут многие. Не только ученые и военные, не только те, кто заперт сейчас в институтских лабораториях. Все жители Хармонта окажутся в опасности, все те, кого Шухарт знал с детства. Знакомые и не очень, друзья, которых было не много, враги, которых больше, чем хотелось бы, и остальные… Все те, кто точно ни в чем не виноват, кроме того, что вовремя не эмигрировал из города. Простые люди, дети, женщины, старики, кто в любых войнах погибает как бы между делом, о которых потом никто, кроме близких, и не вспомнит. И ради того, чтобы такого не случилось, стоило рискнуть тем, что Рэд не особо и ценил в последнее время, – собственной жизнью. Он уже видел, что на институтском дворе, нацелив стальные хоботы в Зону, торчат два «Абрамса», смахивающие на гигантских стальных черепах. Никогда такого не было, чтоб их вплотную к Зоне подгоняли, с того времени, как на танковом поле случилось страшное. Шухарт аж сплюнул от досады. Подзабылась, похоже, плохая примета. А может, какой-нибудь новый генерал в насиженное кресло плюхнулся и первым делом решил, что всё фигня, кроме «Абрамсов», в том числе и старые приметы. Возле танков суетилась пехота, выстраиваясь в цепь и становясь в положение для стрельбы с колена. По краям двора – кучи мешков с песком, из которых торчат пулеметные стволы. В общем, подготовились на славу, молодцы. Только плаката не хватает «Добро пожаловать, господа пришельцы!». – Приказываю остановиться! – раздался усиленный мегафоном голос с башни левого танка. – В случае неповиновения будет открыт огонь на поражение. Наверно, ради собственной безопасности стоило послушаться и замереть столбом, показать, насколько ты весь из себя такой законопослушный гражданин своей страны. Но Шухарту сейчас было не до собственной жизни. Понятное дело, этого хрена с мегафоном, поди, и на старом заводе слышно. А ему, Рэду, доораться отсюда точно не получится, не расслышат его за бряцаньем железа об железо и топотом ботинок по асфальту. А время дорого. Поэтому он как шел, так и продолжал идти, огибая аномалии уже даже без проверочных гаек, на одной интуиции. Потому что если сейчас они действительно стрелять начнут, то, значит, так тому и быть. Значит, у него просто уже в который раз ничего не получилось… – В последний раз приказываю остановиться!!! – в голосе орущего появились истеричные нотки. – Взвод, слушай мою команду… Но Рэд уже стоял на месте, высоко подняв руку. И разглядев в бинокль, что именно зажато в ладони сталкера, командир танка, отделения или Зона его знает чего внезапно осекся, будто по рупору его мегафона кто-то с ноги долбанул, заклинив микрофоном горластую пасть. Видать, до военных довели некоторые секретные документы, предназначенные только для сотрудников Института. Или они сами до них добрались, не спросясь никого, и быстренько разобрались, что к чему. Когда дело касается нового мощного оружия, вояки умеют быть шустрыми и сообразительными. А возможно, он разглядел, как из-за спины Шухарта вышел Эдвард, непринужденно держа в руке такую же штуковину, словно невзначай направленную на тот «Абрамс», что стоял слева. Отсюда было видно, как военный опустил свой «матюгальник» и замер на полминуты – похоже, получал инструкции по рации. После чего вновь поднял мегафон и пророкотал: – Рэдрик Шухарт, прошу вас подойти. Рэд не пошевелился. – Рэдрик Шухарт, немедленно… – раздраженно начал военный – и снова заткнулся. Армейский мегафон, который военный на этот раз не успел опустить, донес до сталкеров недовольное бормотание рации. – Прошу господ сталкеров подойти, – раздалось из рупора. И сразу следом: – Отбой тревоги. – Господ сталкеров, ишь ты, – хриплым от напряжения голосом произнес Цмыг. – Зауважали, мать их… – А вот отбой тревоги – это они зря, – проговорил Эдвард, и не думая опускать «смерть-лампу». – Ну что, пойдем, что ли… При ближайшем рассмотрении военный, вылезший из танка, оказался личностью знакомой. Так-то под касками все вояки на одно лицо, но на расстоянии в десять футов уже можно понять, что не в инкубаторе Института их клонировали, а все-таки каким-то иным способом на свет произвели. Этому служба явно на пользу не пошла. Еще больше пожелтел и высох, прям мумия, а не человек. Только глаза горят на морщинистом лице нездоровым огнем, какой наблюдается порой у заядлых наркоманов, буйных сумасшедших и убежденных фанатиков своего дела. – Здравия желаю, капитан… упс, полковник Квотерблад, – сказал Шухарт, скользнув взглядом по зеленым погонам с серебряными орлами и при этом даже не думая протягивать руку. – Давайте без церемоний, сразу к делу. – Даже печенью моей не поинтересуешься? – криво и как-то напряженно ухмыльнулся полковник. – Между прочим, у меня в кармане лежит ордер на твой арест. – Между прочим, у меня в руке «смерть-лампа», – спокойно произнес Рэд. – А у русского ученого – вторая. И вы даже не представляете, на что способны эти штуки. – Да ты никак мне угрожаешь? – поднял брови Квотерблад. – Ты ничего не попутал, сталкер? – Угроза исходит не от меня, – покачал головой Шухарт. – И счет идет на минуты. Дайте мне вашу рацию. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше будет не только для вас, но, возможно, и для всей Америки. Полковник хотел что-то сказать, но потом скользнул взглядом по двум странным штуковинам, насчет которых он получил недавно абсолютно конкретные распоряжения, поджал недовольно губы – и, сняв требуемое с плечевого крепления на разгрузке, протянул сталкеру зеленый прямоугольник. – Здравствуй, Рэд, – почти без промедления донеслось из рации. – Ну, как дела? Сто лет тебя не видел. Где пропадаешь, чем занимаешься?