Во дворце к нам вышел государь, уже осведомленный о ссоре. Немного посетовал на меня Эдмунду: – Верный человек. Хороший исполнитель. Но туповат… Да, туповат. У него в голове только две извилины – пробор в волосах и след от фуражки. Я, конечно, разрешаю дуэль, но очень прошу передать своим людям, чтобы больше не связывались с Тихим. Он шуток совсем не понимает. Драться решили любым оружием, но кинжал мне запретили, велели взять меч или другое нормальное оружие. Лаура сделала вид, что не слышала слов скандалиста, но очень на него обиделась. Надулась и велела: – Стах, победи этого хама! Я хочу его голову! Я ничего не ответил, лишь склонился в поклоне. Драться решили здесь же, в крепости. В Синем дворце есть подходящий фехтовальный зал для подобных случаев. Противников и кавалергардов привели. Бои решили проводить без щитов и любой защиты, дуэлянты дерутся в рубахах, оружие любое клинковое. Мой оппонент разорялся: «Мы бьемся насмерть!» Похоже, остальные пары решили так же. Мне брать кинжал запретили, а с мечами я не силен – непрофильные они для меня. Кроме! Есть одно исключение – ниндзято. Им и колоть, и рубить можно… Хотя не столько рубить, сколько резать. Есть еще одно преимущество. Мой противник против меня с двуручем заявился. У ниндзято лезвие не слишком длинное, зато одним поворотом ножны к рукояти пристегиваются, получается своего рода нагината. Все-таки молодцы сценаристы в Голливуде, прекрасное оружие придумывают, я такой трюк в ниндзюковском фильме с Дудиковым видел, или еще с кем. Для гарантии победы накладываю на себя Верный Удар: моя первая атака почти наверняка попадет в цель. Дуэль Государи сидят на смотровом балкончике, с женами, на первом ряду. Лаура между папой и женихом. За ними высшие чины и первые члены делегаций. Дуэлянты внизу, в разных концах зала. Секунданты с ними. Первый бой – мой. Стою весь такой красивый, на мне белейшая шелковая рубаха с кружевным воротником и манжетами. В одной руке меч, в другой ножны. Противник одет победнее. Рубаха из простого полотна, без ворота и… ну, хорошо поношенная. Двуручный меч на плече. Формально нам предлагают решить дело миром. Миром… Перед пятью государями! Так опозориться никто не захочет, проще будет сразу умереть. Хотя можно помириться, от сраму сразу попросить отставку и сбежать в поместье, если оно есть. Сигнал. Салютую клинком. Противник против всех правил показывает мне неприличный жест. Ну-ну… Разозлить меня хочет покойничек. Второй сигнал. Ускоряюсь. В перекате пристегиваю ножны и перехватываю оружие. Выхожу из переката слева и чуть сзади противника. Верный Удар помогает попасть точно в намеченную цель. Лезвие разрезает хребет вместе с шеей. Фонтан крови отбрасывает голову. Уклониться не удалось, меня тоже окатило. Меч уже отделен и убран в ножны. Лаура же требовала его голову? Вот она! Но не за волосы же ее нести? Грязно и некрасиво. Эх! Была не была! Скидываю рубаху, заворачиваю в нее отрезанную голову. С голым торсом не то что прилично ходить, но особого запрета нет. Кланяюсь сюзерену и показываю получившийся узел. Девица бледная, вцепилась в руку жениха. – Стах! Я же в фигуральном смысле сказала, что хочу его голову! – заявляет она мне. – Виноват! Глуп! Не понял! – отзываюсь я. – И вот так всегда! – жалуется соседям его величество. – Что ни прикажи – исполнит, но покойников оставит… Его некоторые за спиной уже зовут не Стах Тихий, а Страх Тихий. Или даже Тихий Ужас. Женщины смотрят на меня, как на диковину. Одна непроизвольно облизывается. Слышу шепотки: – Полный отморозок! Монстр! Красавчик! Какие мышцы! Я его уже хочу! Кровь засыпали песком, я отошел в угол к кавалергардам. Один показал большой палец, другой тихонько шепнул: – Так этих гадов и надо давить! Служители подали полотенце – вытереться от крови – и чистую рубаху. Вторая пара вышла на исходные позиции. Капитан трижды выбивал меч из руки партнера и давал его поднять. Причем на третий раз кольнул наклонившегося в ягодицу. В принципе по правилам первая кровь есть, можно было бы сдаться и просить прекращения боя, но от обиды противник бросился в атаку и наткнулся на острие. Второй покойник. Поручик убил своего первым же выпадом. Подпоручик поразил врага в кадык. Пятого можно было брать голыми руками, но государь посоветовался с Эдмундом и прекратил дуэль. Сказал: – Хватит! Мне дворяне живыми нужны! Не думаю, что наши противники были полными неумехами. Они боевые офицеры, однако фехтовать в бою редко приходится. У кавалергардов боевой опыт, может, и поменьше, но в фехтовальном зале они завсегдатаи. В общем, урок преподали, теперь едва ли про нашу принцессу кто-то что неуместное захочет сказать. Еще резон – раз урок был наглядно-показательным, то и оппозиция к великому герцогу притихнет. А то решили, что раз они обстрелянные фронтовики, то мы почти штафирки и управы на них не найдем. Найдем! Дадут приказ, я опять головы буду резать. Эдмунд В парадном кабинете Красного дворца стояли понурые свитские. Великий герцог мерно прохаживался перед ними. – Так вы думаете – барон голову отсек, потому надо его считать несдержанным? Зря! Он магистр магии по школе Огня. Был бы несдержанным – всю компашку еще в парке спалил бы к свиньям собачьим. Одним заклинанием. Редкого хладнокровия парень. Я, если был бы боевым волшебником, точно не сдержался бы. И, чувствую, сейчас не сдержусь. Скорым шагом Эдмунд скользнул к понурому офицеру, одиноко державшемуся у стены. – Кто тебе сказал, что вы можете невозбранно оскорблять мою невесту? Или сочли, что я размяк и спущу обиду? – Ваша светлость! Виноват! – Думаешь, сказал «виноват» и отделался?! Моя будущая жена вам не приглянулась и вы дали волю языкам? Так, да? А что за вашей болтовней последует, не подумали? Расскажу. Главный вывод, который сделал Лагоз, – мои подданные оскорбили мою женщину, значит, я ими не управляю. Если я ими не управляю, значит, для защиты принцессы нужно дать своих верных людей. Кроме рыцаря-защитника нужно выделить хоть роту гвардейцев для охраны. Это помимо слуг. Мне нужно иметь чужих солдат при своем дворе? И отказать в такой ситуации ой как непросто! Лаура в честь свадьбы хотела к будущим подданным подольститься, несколько имений в своем герцогстве раздарить. Обычное дело. И ведь там не наши худые камни, там плодородный чернозем. Палку воткни – прорастет и плоды даст. Однако теперь решила – зачем врагов селить на своей земле? Тихому баронство округлит да другим заступникам чего подарит. А вам – шиш. Невоздержанным на язык болтунам и того хватит. – Мы же ничего такого, ваша светлость! Мы… – Я знаю, чьи уши растут. Не по нраву протекцию принимать? А жрать зимой что собираетесь?! Будущие доходы от острова в колониях в кармане почуяли? Так откажитесь от них! Жалеете о неполученных трофеях с войны? А на что воевали бы в осеннюю кампанию! Да вы все сами понимаете! Однако дурного гонору много, решили норов показать. Показали… Обделались перед всем светом. Идиоты сдохли, а мне оставили дерьмо, с которым придется разбираться. Ладно, посоветуйте теперь, как мне перед девчонкой за оскорбление оправдаться? А? – Ваша светлость, девицы – они отходчивые и на ласковые слова падкие. Ей подарок посулишь, она и растает. – Подарок? Пожалуй. Только что подарить? Деньги растрачены, драгоценности проданы. Разве… как барон? Голову последнего живого виновника преподнести? Как считаете? Заодно вам покажу, что все еще силен и крепок. Герцог подошел к единственному оставшемуся в живых из парковой компании. Посмотрел на того тяжелым взглядом. Вдруг выхваченный из ножен боевой меч молнией описал дугу, приемом, известным под названием «Удар Палача», по пути снеся голову. Фонтан крови и откатившаяся голова не ожидавшего столь скорой казни виновника заставили присутствующих содрогнуться и задержать дыхание. – Вот как знал, что не сдержусь! – успокоившись, констатировал Эдмунд. – Велел старый мундир подать одеваться. Поди, его теперь только магией в порядок привести можно. Ну? Кто еще недоволен протекторатом? – Ваша светлость! Мы полностью поддерживаем ваше мудрое решение! – Да? Точно? А то скажите, не стесняйтесь… Мы этот вопрос заново обсудим. Я даже велю на чистку мундира пока не тратиться, вдруг кого-то из вас еще убедить не сумел. Мне в ожидании женитьбы все одно делать нечего. Пресса Все последующие дни газеты печатали статьи о нашумевшей дуэли. Присутствие пяти государей, отрубленная голова, четыре покойника и, главное, причина – как пресса могла упустить такое! Некоторые зарубежные источники писали о зверском убийстве иностранных гостей всего лишь из-за пары неосторожных слов. Наши отвечали в смысле «а вот не фиг!» и славили дуэлянтов. Пресса присутствовавших на дуэли союзников занимала нейтральную позицию, не давая оценок и делая упор на пикантные подробности схваток. Что не удивительно, барон Тихий стал основным героем статей. Диапазон высказываний был весьма широк. От «цепного пса Лагоза» до «личности с тонкой душевной организацией, не могущей допустить намеков, умаляющих достоинства благороднейшей девицы», от «кровавого мясника» до «знатока юго-восточного стиля оружейного боя», от «бесстыдного малого, желающего показать свои телеса» до «весьма изрядно сложенного античного атлета». Недавно начавшая выпускаться газетенка из самых желтых «3С – слухи, сплетни, скандалы», считающая себя главным конкурентом «Столичных сплетен», в противовес остальным столичным изданиям, нарисовала случившееся смесью крови и дерьма. Все самые нелестные эпитеты почерпнуты оттуда. Досталось не только Тихому, но и кавалергардам. «Руки по локоть в крови», «глаза, налитые пополам ненавистью и похотью» и многое другое в таком же стиле. Оно понятно, бульварная пресса, желание пробиться на жареных фактах. Однако не всем такое понравилось. В тот же день, когда вышла статья, чуть после полудня редакцию навестила делегация дворян в штатском, но с гвардейской выправкой. Не особо разбираясь в тонкостях журналистских дел, пришедшие выпороли всю редакцию. Каждого раскладывали прямо на рабочем месте, на столе либо на конторке, заголяли ягодицы и, невзирая на протесты, секли форменными поясными ремнями. Автора статьи, репортера, пишущего под псевдонимом О. Перо, в смысле Острое Перо, высекли с особой тщательностью, затем обильно полили чернилами и вставили собранные по редакции перья ему… э… ну… в афедрон, одним словом. Когда отпустили, ловкач, даже не надев штаны, выскочил в окно и с криками побежал к городовому. Тот его задержал и препроводил в участок – за особо циничное нарушение правил поведения. Высекли тебя? Так надень портки и иди куда потребно! Незачем залитым чернилами задом сверкать! Про болтающийся срам вообще говорить нечего. Дамы по улицам ходят! И женщины! Однако в редакцию полицейский наряд все же пришел. Там еще не разошлись, последних досекали. Постояли, посмотрели. Буйства нет. Все чинно, благородно. Дворянин отечески сечет простолюдина. Лично! Другие благодарили бы за науку, а эти не ценят… Даже держат их дворяне! Едва экзекуция закончилась, понятно, спросили о причине. Кто главный в делегации был, рассказал о статейке и выдал на штраф, если таковой присудят, три дуката. А за бравый вид и молодцеватость наградил каждого прибывшего по вызову золотым. Похвалил выучку городовых, и делегация удалилась. По мелкости дела протокола составлять не стали. Хотя, может, не из-за мелкости, а по причине серии критических заметок в прошлых выпусках «3С» про действия полиции. Одной кляузой больше, одной меньше – все едино похвалы не дождаться. На следующий день судья разобрал дело. Неизвестных решил не штрафовать – буйства же не было. Что высекли… так они же объяснили за что. Газете выписали штраф в сто дукатов за неблагонамеренные выражения и закрыли на месяц по той же причине, предупредив о полном закрытии в случае выказывания неблагонадежности. К высеченному репортеру судья был суров, бегающих в непотребном виде по улицам, да еще с голым удом, никто не хвалит. Штрафовать, правда, не стал. Присудил десять горячих и две недели отсидки в холодной. На первый раз хватит, сказал. Коллеги из «Сплетницы» не поддержали пострадавшего, наоборот, переделали его псевдоним из «О. Перо» в «Ж. Перов» и не называли никак иначе. Они-то как раз хвалили дуэлянтов, а барона особенно. Привели мнение фельдшера, городового и двух родивших во время посещения придворными Родительного дома женщин. Льстили бабоньки безмерно. Про «тонкую душевную организацию» юного волшебника в той заметке и написали. Еще про щедрость вместе с хорошим отношением к простолюдинкам. Привели слова полицейского: «Да я, если бы про нашу принцеску такое услышал, сразу дал бы в морду… если болтун не дворянин, конечно». Бархатная Лапка из «Дамского досуга» описала дуэль во всех подробностях. У нее тоже были брызги крови на мускулистом теле, голова, завернутая в окровавленную кружевную рубаху, блеск клинков и звон мечей, однако она описала и многое другое, не затронутое другими корреспондентами. Например, что в качестве извинения за своих людей великий герцог попросил руки обиженной девицы. И что он ее получил! В следующем номере было обещано подробнейшим образом рассказать о приданом принцессы. Дальше шел подробный разбор нарядов присутствующих. Анализ и краткий обзор драгоценностей. Приблизительный ценник наиболее выдающихся вещей. Потом вновь упоминался Тихий. Коротко вспоминалась история похищения конкубины и настоятельное предупреждение мамашам не оставлять дочерей без присмотра рядом с ним. Такой порывистый и непредсказуемый человек может наплевать на все авторитеты и увезти неопытную девицу прямиком в храм. Надо признать, это предостережение мало кого испугало. В храм же увезет, не в какой-нибудь вертеп. Глазки невинных девиц загорались огоньками в сладостных, мечтательных томлениях. Более знающие жизнь представляли грандиознейшую выволочку от родителей в случае отказа от предложения сбежать с бароном. Еще бы! В храм, не спросив про приданое! А некоторые замужние дамы вновь и вновь перечитывали романтическое описание дуэли, представляли кровь на железных мускулах, отрубленную голову в кружевах и себя, получившую на балу крайне нескромное предложение от такого молоденького, но уже такого кровожадного юноши. Они заранее были готовы ему уступить, но только ради того, чтобы нежностью смягчить его храброе сердце и любовью растопить суровый нрав. Тут кстати вспоминались слухи про щедрость барона… На таком фоне законные супруги многих дам смотрелись бледновато. Просто никак не смотрелись. Разрыв После дуэли и последовавшей за ней, будем называть вещи своими именами, попойки в офицерском собрании Лейб-гвардейского кавалергардского конного полка я узнал, что стал популярен в гвардии. Мне припомнили банкет, откуда офицеры Второго Лейб-гвардейского полка инфантерии привезли в столицу правила соревнований по бутылболу. Теперь при встречах военные не просто пьют, а пьют осмысленно – охотятся на тигров или проходят питейную дистанцию. Нас вместе с другими дуэлянтами усадили во главе стола, рядом с полковым командиром, чествовали как героев. Пили за самую прелестную жемчужину короны – за принцессу Лауру. За нас, понятно, тоже. За государя как короля. Наособицу – за него же, но уже как за отца красавицы. Опять за принцессу… Что было потом, помню смутно. Однако до кареты дошел на своих ногах, я же магистр Жизни.