Лебенская ежедневная «Дворянская газета» Наконец-то барон Загорский понял, что его заигрывание с простолюдинами-купчишками и подписание их Уклада не стоит чернил, которые ушли на подпись сей мерзкой бумажонки. Суровый урок, приведший к просветлению, преподал юный барон Тихий, лихо, по-молодецки, во главе своей стражи напавший на приграничную заставу, тем самым убрав причину двадцатилетнего противостояния сторон. Проявив себя столь же изрядным политиком, сколь и умелым военачальником, молодой барон не стал развивать успех, а сразу сел за стол переговоров. Его требования весьма умеренны – небольшой участок земли для возведения укрепления, охраняющего границу. Барон же Загорский, отдавший любые военные и политические рычаги управления недостойным советникам, стряхнул с себя многолетнюю негу и затребовал к рассмотрению документы по ведению дел в его землях. Дела оказались ужасны – из экономии армия оказалась распущенной. Ее роль исполнял нанятый на медные гроши мизерный наемный отряд. Лишь умеренность не дала соседу в один день захватить страну и осадить баронский замок. Налоги собирались с нарушениями. Суд большей частью был неправедным. И прочее, и прочее, и прочее. Последний Совет завершился отменой нелепого Уклада и скорым судом корыстных негодяев, много лет морочивших голову законному правителю. Коий, посыпая… не будем говорить лысину… главу пеплом, собрал дворян баронства и торжественно пообещал Дворянскому собранию больше никогда не отлынивать от обязанностей управления землями, рачительно вести бюджет и не давать излишней воли простолюдинам. Как завершающий штрих, хочется напомнить благородным читателям, что ни единого разу за всю мировую историю, ни в едином государстве дача хоть толики власти простецам не приводила ни к чему доброму или сколь-нибудь полезному. Разговоры – Прочитал афишку про нашего. Все-то начальники переврали. – Однако же лестно. – А то! Вестимо лестно под таким героем ходить. Опять же его милость добер. Мне два талера послал, не побрезговал простым унтером. Я их приговорил к пропиванию за здоровье господина барона. Он не то что… Кхм-кхм… – Ты про прапорщика? Тот только и умеет щелкать солдат по зубам кулаком в лайковой перчатке. – Молчи, дурак! Его благородие лучше знает, как рядовых воспитывать. А мы тоже… не первую пару казенных сапог истоптали… сами смогем кого поучить. Ежели за дело – накажи! Положено! А от настроения по мордасам получать – оно нам вовсе не любо! – Чур, я! Я ловкий, аж страшно как! Доску в нужнике подпилить – мне на раз. Провалится – извольте в отставку, таковые, из дерьма, в офицерах не потребны, авторитету нетути. – Я, знаете ли, каждый год в крепости с инспекцией бываю, а такую благодать только сейчас застал. Вот чувствуется в бароне армейская косточка. Деловитый! Никакой придворный так порядок не наведет. Шик-блеск-красота – это да, это они могут. Вызолотить какую-нибудь ерунду – тоже к ним. А настоящий армейский порядок лишь офицер навести сможет. – А мне понравились сроки – пара дней, и все блестит. Я на мосту спрашиваю солдатика, который перила мыл: «Каков приказ?» А он четко отвечает: «Личное указание шеф-коменданта – мыть отсюда и до обеда». – Кстати, да. Кормит барон знатно. И его вино, особенно красное, весьма недурно. Мне бочоночек презентовали. – Вот вы меня простите, конечно, но именно в данном вопросе я с вами не соглашусь. Наливочки с местного завода значительно приятственней. Они просто чудо! Барон велел управителю по дюжинке каждой мне прислать. – Управитель у него больно молодой, такой разве может имением управлять? Я, когда бумаги подписывал, сразу о том подумал. Но у ваших по продовольствию и фуражу нареканий же не было? – Хм… Я как-то не спросил… – Что так? Надо было уточнить. Для порядка хотя бы. – Так я, как вашу подпись увидел, подумал, уже все проверили. – А я думал, вы своим поручите. – Вроде ничего такого… Лично проверю. Я приказал три повозки продовольствия мне домой отправить. – Прикажите на мой адрес тоже прислать. И фуража пару возов. У меня же дома три выезда. – Непременно! Сразу, как доберемся, прикажу. Единственно, не знаю, что делать с излишками. Переброску отменили, но приемный билет подписан, по нему деньги сейчас начисляют… – Так решаем, как в прошлый раз? – Милая, милая, милая! – Изголодался, проказник, по своей маленькой женушке?! Всю ночь мне спать не давал! – Ты чудо! И малыша мне подарила, и сама еще краше стала! – Я тебе правда нравлюсь? – Красивее тебя я никого не видел! – Ну вот! Оказывается, пока я тебе ребенка вынашивала, ты на других смотрел и меня с ними сравнивал?! Ой! Какой ты смешной! Не оправдывайся! Я пошутила! – Ты у меня единственная! – А у меня теперь вас двое. Два мущинки: один – большой и сильный, а другой – маленький и крикливый! Но вас обоих я очень люблю! Да… Пока вспомнила! Я же к целителю ездила. Барон, магистр школы Жизни, очень молод, но с ужасным шрамом на лице. Он мне сильно помог. Зайчик, награди его как-нибудь достойно. Честное слово, заслужил. Так старался, так старался… – Мамочка! Я твердо решила – выйду замуж за Тихого. Барон, герой и симпатяшка. Да! Еще волшебник. А шрам… Подумаешь! С ним он даже мужественней. – Ты решила? Хорошо! Дело наполовину сделано. Осталось лишь жениха уговорить. Голова у тебя есть на плечах? Какое замужество? Лет пять, а то и шесть ему жениться нельзя. А через пять лет ты перестарком уже будешь. Да и неизвестно, как дела сложатся. Я же тебе говорила – Ранбранды его приманивают. – Я уже все продумала. Ранбранды после женитьбы его графом лишь «из вежливости» сделать могут, по жене. Прав на титул не будет, только у совместных детей. А наш папочка может его просто графом сделать. И тогда он на мне сразу жениться сможет, если объявить брак династическим. Дворянское собрание не откажет – наследник графству действительно нужен. – Маменька, папенька! Я согласна! – На что согласна?! Горюшко мое луковое! – В конкубины согласна, к Тихому. Я подслушивала у замочной скважины кабинета. – Вот я тебе поподслушиваю! Розги достану, в соленой воде вымочу да и выпорю тебя по голой заднице! – Ну, папенька! Меня ваши разговоры тоже касаются. А так говорить – не по-благородному. – А я и есть купец неблагородный. Мне можно. И высечь тебя можно, никто ничего не скажет… Согласна она… А он согласен? Вопрос! Подвести тебя к нему уже знаю как. Вот дальше чего делать, не придумал. Опять же любовь. Будет ли он тебя любить? Другой вопрос… – Мне не надо любви сразу. Пусть пока меня уважает. А как нашего ребенка на руки возьмет, точно полюбит. – Доченька, отец за тобой такое приданое даст, любой уважать станет. – Лаурка! Не будь собакой на сене – сама не ам и другим не дам. Уступи мальчика сестренке лучшей подруги. – Ну ты и наглая! – Что наглая? Ты замуж выходишь, за тобой сто глаз смотрит. И это кроме шпионов жениха! А если Тихий обручится, то и твой ревновать не будет, и другие чего было – не было додумывать перестанут. Мы же с тобой подружки! Что тебе, жалко? Ты сама мою сеструху куколкой звала. – Не знаю… Дочка герцога Ранбранда тоже его заметила. – Да какое у них герцогство?! Батя сестренке в приданое портовый городок даст и факторию в колониях. Всяко доходней графства Терезы. Лаурочка, миленькая! Ну что тебе стоит свести их?! Просто пригласи нас в гости, когда барон вернется. А его позови вроде как для доклада. И все! Прошу тебя, подруженька. Дела хозяйские До конца недели жизнь кипела. Вроде и сделать толком ничего не сделал, а занят был с утра до глубокой ночи. Генералы уехали довольные. Результаты проверки оказались весьма положительны. Подписание авансом документов на приемку припасов ни разу и нигде не вспоминалось. Но и припасы были выданы по-честному, в срок. Осталось восполнить крепостной запас, и приказ будет выполнен полностью. Отчего не выполнить, коли такие деньги платят? Мой управляющий, дабы не путать его с управляющими имений, был официально переименован в эконома. Эконом сразу завел массивную серебряную цепь на шею и прицепил к ней бляху с моим гербом. Пускай, заслужил. На радостях представил на рассмотрение три стратегии получения денег с имений. Вариант «оставить, как было» не рассматривался вовсе, ибо рассматривать там нечего, а потому лишь мое время потратится. Все варианты связаны с армейскими поставками и различаются лишь деталями. Первый, самый простой способ: продавать все, что произвели имения, понятно, оставив для домашних нужд. Кстати, в мой дом и дом родителей припасы уже отправлены. Ни особых плюсов, ни особых минусов в таком варианте нет. Второй более сложен. Продавать по заключенному контракту ежегодный гарантированный объем, меньше общего производства земель. Излишки отправлять на нижние этажи башни для хранения. Минусы – меньшая прибыль в обычный год и необходимость заводить кладовщика с работниками на погрузку-разгрузку. Плюс – сверхприбыль в неурожайный год. Третий вариант похож на второй. Тоже контракт, тоже на гарантированный объем, но значительно больший, чем мое производство. Недостачу легко закупить и перепродать с выгодой. Плюс – приличная прибыль, минус – грандиозные убытки в неурожайные года. Я подумал и принял второй вариант. Самолично имения я посетить не могу, мне было велено сидеть в башне. Ладно, к соседу забежал, до него от башни два шага, а на каждое имение не меньше дня пришлось бы тратить. Потому по очереди в замок приехали и были представлены управляющие земель. Тихий Уголок и Гремячий Поток обошлись без сложностей. Человек зашел, представился, доложил обстановку, дальше они вместе с экономом намечали изменения. Я внимательно слушал, иногда важно кивал, совсем редко выдавал что-то вроде «ну, возможно…» или более глубокомысленное «хм-м… это, пожалуй, стоит обсудить». Как ни странно, такого общения хватило, чтобы меня стали считать рачительным и разбирающимся в делах хозяином. Но если подумать, что я, семнадцатилетний пацан, вообще мог сказать людям, не один десяток лет занимающимся сельским хозяйством? Вон в той низинке обязательно посадите гречневую кашу, и непременно с молоком. Из Дубков с управляющим приехали двое. Один – типичный богатый крестьянин, в расшитой бисером красной жилетке, в серо-коричневых портах из домотканой холстины, в воняющих дегтем сапогах гармошкой, с мятой соломенной шляпой под мышкой и прошением в руках. Второй – тоже типичный персонаж – унтер в отставке. Потертый, но идеально чистый мундир, блестящие, как зеркало, сапоги, форменная фуражка, носимая чуть набекрень. Мундир нашего Горно-Пехотного полка. Случился конфликт двух общин. Крестьян и бывших солдат, после отставки осевших на землю. Покойная герцогиня выдала отставникам привилегию – разрешила собирать желуди в дубовом лесу. Простым крестьянам такое было обидно. Желуди – хороший корм, те же свиньи их жрут как не в себя. Узнав, что сменился владетель земель, селяне написали бумагу – по названию «Прошение», а по форме ультиматум. Крестьяне требовали дать им разрешение тоже собирать в лесу желуди. Или снизить на четверть арендную плату. Иначе грозились уйти с земли. Дескать, Новый год скоро, как раз рассчитаемся и уйдем.