Моника не представляла, о каком деле идет речь, да и не проявляла по этому поводу никакого любопытства. Ее устраивало объяснение, которое Вольф дал в тот день, когда возник на пороге ее квартиры. Оно сказал, что кое-что «обтяпал» и теперь станет сказочно богатым. – А как я представлюсь? – спросила Моника. – Это обычное явление. Бывшая подружка звонит в тюрьму и интересуется, когда выйдет ее дружок, которого она ждет не дождется. Тебе это ничего не будет стоить. Моника согласилась. Ей пришлось позвонить по нескольким телефонным номерам и поговорить с разными должностными лицами, прежде чем удалось выяснить, что Курт Зибер освобождается через три дня и что освобождаемые в соответствии с положением колонии выпускаются через ворота в десять утра. Вольф внимательно слушал ее вопросы и ответы и, когда она положила трубку, весело сказал: – Отлично, Моника. Я поеду его встречать. Парень должен сразу понять, что на свободе его ждут, что в нем здесь нуждаются… Да я и обещал ему. Надеюсь, ты дашь мне свой «Гольф»? Ни минуты не колеблясь, она ответила: – Конечно, Вольф. Когда ты собираешься отчалить? – Думаю, отправлюсь ночью того дня, когда освобождается Курт. Кажется, это будет четверг? Она кивнула, подошла и села к нему на колени. Обвила за шею рукой и прижалась щекой к лысому черепу. Вольф левой рукой обнял Монику за талию, а правую положил на ее голые колени. Молодая женщина замерла в сладостном ожидании. Некоторое время рука Вольфа путешествовала по ее телу, затем он вдруг освободился от объятий подружки, и она послушно слезла с его колен. Моника молча смотрела на Вольфа. В ее больших глазах стоял немой вопрос. – Извини, крошка, чуть позже, – сказал Вольф и добавил: – Мне нужно посидеть и подумать. Моника послушно отправилась на кухню, а он вновь положил ноги на пуфик, прикрыл глаза и задумался. Он владел информацией, которой было недостаточно, чтобы на раз-два добраться до богатства. Информация была рассчитана на человека, который был близок к тому, кто изобразил на клочке бумаги все эти символы, надписи и значки, и, значит, без труда понял бы их значение. Для того чтобы разобраться в написанном, потомку Паулю Зиберу требовались дополнительные пояснения. Лучше всех из оставшихся в живых, конечно, разобрался бы в написанном этот старый сморчок дядя Отто, но Вольф на основании собственных понятий о справедливости лишил его права на часть богатства. Помощь от алкоголички-матери ждать не приходилось, поскольку порой она неадекватно воспринимала реальность. Вольф рассчитывал на другого потомка баронессы фон Штразен – младшего брата Курта. Он был в семье, пожалуй, самым сообразительным. Как он ловчил со своими наркотиками! Интуиция его никогда не подводила. И попался он исключительно потому, что его просто сдали. А так бы он по сей день гулял на свободе. Потом Вольф начал думать, как они с Куртом распорядятся богатством. Сначала они купят, конечно, по крутой машине. Потом, возможно, купят по дому или дом на двоих (эта поправка пришла ему в голову, когда он подумал, что еще не представляет размер богатства). Да, именно так, ведь им до тошноты надоело проживать в этих социальных квартирах, где соседями немцев часто являются турки и прочие иностранцы… Потом они купят… Дальше его фантазия не простиралась, и Вольф решил, что они купят еще много нужных им вещей. Из кухни вернулась Моника. Она принесла незатейливый ужин. Готовить Моника не умела, и ужин состоял из разогретых полуфабрикатов. Привычный ко всему, Вольф с аппетитом уплетал и их. Настроение у него после только что разыгравшейся фантазии было приподнятым. Он отпускал сальные шутки, поглядывая при этом на Монику блестящими глазами. Она, не смущаясь, отвечала ему тем же. Они не рассматривали подобный способ общения как некую грубость. Это был их язык, их образ мышления, их жизнь. В ту ночь они особенно страстно любили друг друга. Так, как любят люди, не связанные никакими условностями и ничего не обещавшие друг другу. В четверг, как Вольф и планировал, он спустился к машине в два часа ночи. Моника провожала его. На улице было пустынно, моросил дождь. Моника помахала ему рукой, когда завелась машина, и сразу же торопливо пошла домой. Она, конечно, не слышала, как завелся двигатель еще одной неподалеку стоявшей машины и один из двух мужчин, находившихся в ней, сказал кому-то по мобильному телефону: – Он тронулся. Мы едем следом. 30 Макс Вундерлих щелкнул компьютерной мышью, и на экране возникло улыбающееся лицо Акселя Бекмана. Он почти не сомневался в том, что переводчик имеет свой сайт. Если сегодня любая кондитерская имеет свою страничку в интернете, то известный переводчик художественных текстов просто обязан быть представлен в нем. Макс прокручивал колесико мыши и думал об Эркюле Пуаро, Шерлоке Холмсе и других литературных представителях сыска, образы которых возникли перед ним, рожденные внезапно нахлынувшими воспоминаниями из мира детства. Как они обходились в те времена без компьютера? И ведь находили преступников… Потом мысли его переключились на собственно компьютер. Колесико продолжало крутиться. Перечень переведенных произведений, издательства, контакты, телефоны… Он набрал первый из указанных номеров и долго слушал длинные гудки. Не так-то просто застать переводчика. Еще один номер телефона. Тот же результат. Попробуем зайти с другой стороны. Он набрал номер телефона издательства, того самого, которое издало романы, стоявшие на стеллаже в публичной библиотеке. Ответила женщина: – Секретарь директора издательства фрау Фест. – Частный сыщик Макс Вундерлих, – представился Макс, стараясь придать голосу побольше солидности. Фрау Фест, нарушая все инструкции, вдруг сказала: – Как интересно. Такие люди еще нам не звонили. Наверное, одновременно пишете детективные истории. Иначе чего бы нам звонить… Макс принял ее – как он посчитал – полушутливый тон: – Нет, фрау Фест. Детективные истории пишет моя помощница. Я по другому вопросу. – Какому же? – Меня интересует информация о переводчике Акселе Бекмане. Слышали о таком? – Еще бы. Кто же о нем не слышал? Более того, он часто бывает у нас. Ведь издание книг с его переводом его хлеб. – Дело в том, фрау Фест, что телефоны, которые я обнаружил на его сайте, не отвечают. – Ничего удивительного. Он часто в отъездах. – Как же мне его разыскать? – Господин Вундерлих, не отключайте связь. Я сейчас справлюсь кое у кого насчет господина Бекмана. Через несколько минут фрау Фест снова радостно защебетала: – Господин Вундерлих, он сейчас во Франкфурте и сегодня должен появиться у нас. Что ему передать? – Скажите ему, что частный сыщик Макс Вундерлих очень хотел бы с ним встретиться и просил не отказать ему в его просьбе. Запишите номер моего телефона. – Я записала, господин Вундерлих. Обязательно передам вашу просьбу. Всего вам доброго. Макс отключил телефон и задумался над тем, принесет ли ему пользу возможный разговор с Акселем Бекманом, если тот позвонит ему. Точно известно только, что переводчик встречался с Майклом Роузом, но неизвестно было о том, что он что-то слышал о медальоне. А почему, собственно, он должен что-то о нем знать? Они где-то встретились, подписали контракт и разъехались. Но романов, переведенных Бекманом, как минимум два… Ну и что? Встретились еще раз, еще раз подписали контракт… А может быть, даже вообще больше не встречались – решили вопрос по телефону или по электронной почте… Нет, здесь нет никакой связи с медальоном. Он снова надеется на случай. У него нет другого выхода. А что он предпримет, когда наконец убедится, что переводчик ничего не знает? Этого Макс не знал. Он вскочил с диванчика, прикурил сигарету и пошел за ширму варить кофе. В тот день Аксель Бекман не позвонил. Не позвонил он и на следующий день. Зато после обеда позвонила Мартина. – Как дела, Максик? – начала она. – О чем бы ты хотела услышать, моя писательница? – Не забывай, прежде всего я твоя помощница, пусть и добровольная… О чем я хотела бы услышать? Ну, например, о погоде на Шиллерштрассе, – рассмеялась Мартина, обдумывая вопрос. – Скажи честно, что хочешь услышать что-нибудь относящееся к нашему последнему разговору… Мартина обрадовалась, что Макс уже почти сформулировал ее вопрос, и коротко ответила: – Да. – Я знакомился с творчеством Майкла Роуза. – Каким же образом, мой сыщик? – Элементарным. В публичной библиотеке Франкфурта. – Наверное, об этом можно было узнать и из интернета? – Я подумал, что некоторых интересующих меня подробностей в интернете может не оказаться. Я ведь пытаюсь установить возможную связь между медальоном, доставленным Роузом из-за океана, и кем-нибудь из наших местных, естественно помимо семейства Оберман. Сам по себе писатель меня интересует мало. – Из этого что-то получилось? – Ох, Мартина, не рви душу. И так тошно. Я выяснил, кто переводил романы Роуза, и надеюсь из этого обстоятельства извлечь пользу. – С помощью все того же «случая»? – А что прикажет делать моя помощница? – У меня, Максик, к сожалению, в данный момент рецепта нет. Есть только любопытство и сочувствие. Ну и что с этим переводчиком? – Пока ничего. Надеюсь он позвонит, но ты позвонила раньше. Мартина почувствовала грусть в его голосе, представила Макса сидящим за столом и с запущенными в шевелюру пальцами рук, вспомнила то время, когда он работал бухгалтером в фирме Мюллера, а она секретарем шефа, и подумала, что тогда им было не так уж плохо. А главное – между ними была любовь. Ну если не любовь, то взаимное увлечение. А теперь у них только деловые отношения, пусть даже и неформальные и допускающие некоторое панибратство, но уже вовсе не любовь… Ей тоже взгрустнулось, но в силу своего характера ненадолго. Так что уже через несколько секунд она бодро выговаривала частному сыщику: – Держись, Максик. Все будет замечательно. Я верю. Отключаю связь. Мобильный телефон запикал, и он положил его на стол. Кофе уже остыл, и Макс пошел приготовить новый, так как ненавидел холодный кофе. Снова зазвонил телефон, сыщик взглянул на часы и решил, что для звонка переводчика слишком поздно и, видимо, звонит Мартина, которая что-то вспомнила. – Да, Мартина, – сказал он в трубку. – Простите, не уверен, что попал правильно… Я говорю с господином Вундерлихом? – спросил приятный мужской голос. Макс напрягся. – Вы попали правильно. Простите, я ошибочно полагал, что звонит другой человек. С кем имею честь? – Меня зовут Аксель Бекман. Мне передали в издательстве, что вы просили меня позвонить. – Господин Бекман, не скрою, я очень рад вашему звонку. Не думаю, что телефонного разговора достаточно, чтобы я смог объяснить вам мучающий меня вопрос. Я прошу аудиенции. Извините за официальный тон, но это для меня очень важно.