Кравец натянуто улыбнулся и обошел машину. Сел за руль, громко хлопнул дверью, завел мотор… Но «Киа» почему-то не трогалась с места. А мы с Макеевым продолжали молча стоять, как два истукана. Я готова была проклясть все на свете. Ведь теперь вместо того, чтобы на законном основании идти домой после школы, я вынуждена буду слоняться пару часов по улице, находясь якобы на свидании. Еще и погода хуже некуда. Ветер словно озверел. Редкий колючий снег летел в лицо. Эдик так и не уезжал, чем очень раздражал. Продолжал сидеть в машине и смотреть на нас с Макеевым. – Возьми меня, пожалуйста, за руку, – попросила я Тимура. – А? – И уведи куда-нибудь. Наконец Макеев без лишних вопросов сделал так, как его просят. Взявшись за руки, мы направились по аллее в противоположную сторону от школы. Тимур держал меня за руку осторожно, будто не знал, чего от меня ждать. Да я и сама иногда этого не знала. Выдумала же вот себе свидание… – Кто этот тип? – спросил Макеев, когда мы немного отошли. – Жених моей сестры, – ответила я. – И он тебе не нравится? – Терпеть его не могу, – призналась я Макееву. И ведь снова не объяснишь, что ничего плохого мне Кравец не сделал. Просто у меня дурное предчувствие на его счет. Некоторое время мы так и шли молча, не расцепляя рук, хотя синяя «Киа» была уже далеко позади. Словно, оба о чем-то задумавшись, не обращали внимания на внезапную и такую непривычную близость. Когда до меня наконец дошло, что происходит, я немного смутилась и первой выпустила теплую широкую ладонь Тимура. Он на это никак не отреагировал, просто продолжил шагать рядом со мной. Тогда я осторожно покосилась на профиль одноклассника. Правильные черты лица, прямой нос, черные изогнутые ресницы, красивые губы… На Макееве модный черный пуховик и подогнутая шапка. Изучив лицо, я скользнула взглядом по серебряному колечку в левом ухе. Пожалуй, Макеева можно признать очень даже симпатичным, странно, что я никогда не обращала на него внимания. Хотя… У меня совсем другие вкусы и идеалы. Тимур для меня слишком неформальный и безалаберный. А вот Золотко… Эх, Антон Владимирович, Антон Владимирович… Ну почему вы так недосягаемы для ученицы одиннадцатого «А» класса? Тимур, думая о чем-то своем, вдруг улыбнулся. – Почему ты на меня так пялишься? – спросил он, так и не поворачиваясь ко мне. Я страшно смутилась: – С чего ты взял? – Я вижу боковым зрением, – сказал Тимур, глядя себе под ноги. Он продолжал улыбаться. – Как голубь? – спросила я. Тогда Макеев хрипло рассмеялся. Из его рта вырвался пар. – Да, что-то вроде того. Как рыба. Я не сдержалась и тоже улыбнулась. Было немного странно брести в такой холод куда глаза глядят с парнем, с которым меня не связывает абсолютно ничего. Не считая той коробки конфет в седьмом классе, из которой я увела несколько штук. Да мы с Макеевым ни разу и не общались толком. И снова поднялся холодный ветер, а снег неприятно покалывал щеки. Из-за того, что снежинки летели прямо в лицо, мы оба хмурились. Это был самый неподходящий момент, но я все-таки спросила: – Какие у тебя планы? – На жизнь? – На день, – вздохнула я, пряча руки в карманы пуховика. – Может, прогуляемся? Возвращаться домой рано. Конечно, можно было завалиться к Яне, но она жила слишком далеко от школы, а близняшки наверняка сейчас на занятиях танцами… Внезапно я поймала себя на мысли, что придумываю «отмазки» и мне просто нравится идти под снегопадом и ветром рядом с Макеевым. Эта мысль мне совсем не понравилась. С чего бы у меня возникло вдруг такое желание? – Но мы вроде и так гуляем, – повернулся ко мне Тимур и сверху вниз посмотрел в глаза. И я снова увидела себя в отражении темных радужек: маленькую, растерянную, в огромном желтом шарфе… – Тоже верно, – первой отвела я взгляд. – И ты даже не спросишь, почему мы гуляем? – Погодка больно хорошая, – серьезно сказал Тимур. Я сильнее укуталась в шарф и точно так же, с самым серьезным видом, кивнула. Мы дошли до набережной, где снег валил еще гуще. У нас с Тимуром не было ничего общего, поэтому мы оба преимущественно молчали, но, удивительное дело, меня это ничуть не напрягало. Если мы и произносили фразы, то только короткие и какие-то глупые. Заметив, как я прячу руки то в карманы, то в рукава, Тимур спросил: – А где твои перчатки? – Я их все время теряю. Тогда Макеев полез в карман и достал свои – вязаные, черные и, кажется, совсем новенькие. – Вот, возьми. – А ты? – У меня никогда руки не мерзнут. – У нашей старой собаки тоже никогда не мерзли лапы. – Ты все время меня будешь с разными животными сравнивать? – Прости. – Кем еще назовешь? – Могу лошадью. – Очень хорошо. Молчание. Но перчатки у Макеева просто замечательные. Мягкие, теплые. Хотя и большие. А еще почему-то стало так приятно, что Тимур дал мне их поносить… – Странные у нас с тобой разговоры, Макеев. – Хочешь горячий чай? – Чай? – И хот-дог. Мы остановились у палатки с быстрым питанием и взяли два стаканчика чая навынос и два французских хот-дога. Мне с кетчупом, а Макееву – с горчицей. Поставили стаканчики на припорошенный снегом широкий парапет и уставились на темную воду. Ели молча. Набережная в это время была практически пустой. Вода в реке еще не замерзла. Жуя хот-дог, я с задумчивым видом уставилась на черную водную рябь. – А хочешь, я ему морду набью? – спросил вдруг Макеев. – Кому? – не сразу поняла я. – Жениху твоей сестры. – Зачем? – засмеялась я, сделав глоток горячего чая. После съеденного хот-дога стало намного теплее. Перчатки Макеева я зачем-то убрала в карман. – Ну, ты же терпеть его не можешь, – пожал плечами Тимур. – Ты мне тоже не особо нравишься, Макеев, – со смехом сказала я, снова отпив чай. Картонный стаканчик обжигал пальцы. Снег вдруг перестал падать, и из-за туч вылезло солнце. Яркое и уже по-настоящему зимнее. Тимур, прищурив один глаз из-за слепящих лучей, повернулся ко мне и осмотрел меня с нескрываемым интересом. Я улыбалась и теперь тоже не отводила от него взгляд. – Поэтому если ты себе там что-то надумал… – продолжила я. – А что я могу надумать? – улыбнулся Тимур. А я отметила про себя, какие у него белые и ровные зубы. – Сам знаешь что, – проворчала я. – Понятия не имею. – Перестань, – толкнула я легонько Тимура. Как-то кокетливо получилось, но я не нарочно, честное слово. Макеев взял с парапета мой пустой стаканчик и выкинул его вместе со своим в ближайшую урну. Потом вернулся ко мне. – Ладно, – вздохнул он. – Я все-таки уже надумал, что ты от меня без ума. Ждешь не дождешься, когда мы выпустимся из школы, чтобы выскочить за меня замуж и нарожать мне кучу детей. – Чего-о? – Я мечтаю о трех сыновьях и младшенькой доченьке. Чтоб как у Бекхэма. Я молча пялилась на Макеева, а он все это рассказывал, продолжая щуриться от солнца. А потом вдруг рассмеялся: – Ты такая наивная, Наташа. Как моя старая кошка. Теперь уже я его пихнула не кокетливо, а со всей силы. Правда, Тимур от моего толчка даже не шелохнулся.