— Все мы рабы: рабы своих привычек и наклонностей, рабы государства, рабы окружающей нас действительности. Это такой философский парадокс: тот, кто мнит себя свободным, — на самом деле раб, возомнивший, что даруемая ему возможность зарабатывать себе на кусок хлеба и зрелища есть истинная свобода; а тот, кто сознательно станет рабом высшей силы, — обретёт высшую свободу, не доступную пониманию обывателя. Если ты раб праны, ты свободен от себя самого, от других людей, от никчёмной морали и даже от законов физического мира. Разве не к такой свободе стремилось человечество всю свою историю? — Наверное, к такой… — прошептал джедай. — Тогда идите, мой самый талантливый воспитанник! Идите сквозь пространство и время, продирайтесь сквозь терния из глупцов и маловеров! Я дал вам всё, что мог. Обязательно навестите меня — но лишь тогда, когда обретёте власть. Удачи вам на вашем потрясающем пути! Мастер Йода взмыл в воздух, засветился сиреневым светом и телепортировался в неизвестном направлении. * * * Если бы Олега спросили, зачем он носит на груди этот крестик, он затруднился бы ответить. Вероятно, он делает это из суеверия. В детстве его крестили с этим крошечным серебряным распятием, а потом мама просила никогда не снимать крестик с шеи. Один раз порвалась цепочка, но в тот же день мама купила новую, потолще. На передней стороне крестика был изображён распятый Иисус Христос, на задней — выгравирована надпись: «Помяни мя, Господи, когда приидешь во Царствие Твое». Кто-то говорил Олегу, что это — слова благоразумного разбойника, распятого вместе со Христом, и что в народе такой крест называют «разбойничьим». Расставаться с крестиком, тем более выбрасывать его в урну — очень не хотелось. Но у джедая не было выбора. На одной чаше весов — дурацкое суеверие, на другой — возвращение домой, слава и власть. Какие могут быть основания не верить Учителю? Наставник джедаев ещё ни разу не соврал. Джедай подошёл к урне, в которой уже лежали несколько бутылок из-под водки и гнилые овощи. Расстегнул цепочку на шее, зажал распятие в кулаке. Всё тело напряглось, как будто собиралось взлететь. Рука медленно продвигалась по направлению к распахнутому зеву урны, как будто преодолевала не сантиметры, а мегапарсеки космического пространства. «Последний раз взглянуть», — мелькнула в сознании отчаянная мысль, и рука остановилась. Кулак разжался, джедай посмотрел на пригвождённого ко кресту Спасителя. Первый раз в жизни ему пришло в голову, что слово «Спаситель» образовано от глагола «спасать». «Спасает, но от чего? — вертелись в голове хаотические мысли. — От праны спасает? Зачем от неё спасать? Ведь она помогает творить чудеса. Иисус сам, кажется, творил множество чудес… А может, мастер Йода всё-таки наврал? Кто их разберёт, этих карликов? Вдруг гном использует ученика как марионетку, чтобы достигнуть каких-то своих тайных целей? Надо выбирать. Либо я с мастером Йодой, либо с распятым Христом. Третьего не дано…» Олег ещё раз посмотрел на Спасителя, на вонючую урну, на безлюдную аллею… а потом взревел, как раненый лев, и надел крестик обратно на шею. Теперь он знал, что никогда не сможет выбросить распятие. И ещё он был уверен на двести процентов, что застрял в зачарованном мире навечно! Часть вторая МАРГАРИТА. РОДСТВЕННЫЕ ЧУВСТВА Глава первая Совершенно безболезненная процедура Маргарита была вне себя от ярости. Молодец, брательник, вляпался по самые уши! Его в любой момент может арестовать полиция! Дядя Саша со смехом рассказал, что столкнулся на лестничной клетке с участковым и тот сообщил, будто у них в доме завёлся волшебник. Мол, какие-то полуночные собачники видели, как он пару дней назад из окна их многоэтажки вылетал — как раз незадолго до осквернения Александровской колонны… И когда она упустила младшего брата? Может, в последние годы надо было поменьше времени уделять книгам и побольше — Олежеку? Но теперь уже поздно пить боржоми, надо новые почки искать! Да где же этот оболтус шляется? Утром он, видите ли, отсыпался, а теперь упилил в неизвестном направлении, притом ключи от квартиры дома оставил. Ещё и старый тёти Анжелин мобильник не взял, который ему выдали по причине «поломки» личного смартфона, ремонт которого был отложен до Москвы. Неужели через окно удрал? * * * Блудный брат заявился домой часов в девять вечера, когда сестра уже всерьёз начала волноваться. С порога объяснил всем, что пошёл гулять и заблудился. Маргарита хотела тут же утащить пропащего в комнату, чтобы начать допрос с пристрастием, но тётя Анжела настояла на том, чтобы покормить «бедного голодного мальчика», тем более что они и сами ещё не ужинали. За столом все были какими-то грустными и притихшими. Только дядя Саша пытался улучшить атмосферу неудачными шутками о футболе, но и он скоро сдался и стал молча поглощать баранье рагу. Наконец, пробурчав невнятное «спасибо» хозяйке, Олег прошествовал в свою комнату и плюхнулся, не раздеваясь, на кровать. Сестра бросилась за ним. — Расскажи-ка, милый мой, где ты был? Расскажи-ка, душенька, что творил? — ласково пропела Маргарита после того, как плотно закрыла дверь в комнату и удобно устроилась в кресле. Допрос обещал быть долгим. — Слушай, сестрила, не лезь в душу, не видишь, мне и так фигово! — попытался отмазаться от разговора Олежек. — Значит, говоришь, фигово? Ничего, скоро тебе станет ещё фиговей, дорогой мой братец, — когда сюда полиция заявится. Поверь, в колонии для несовершеннолетних волшебников условия не сахар. Вряд ли тебе там разрешат топить феечек или летать на метле по камере! — Да не нужны для левитации никакие мётлы! Это всё какие-то профаны-неудачники придумали!.. — Олег осёкся, поняв, что проговорился. Маргарита же едва сумела скрыть довольную улыбку — именно этого она и добивалась своими подколками. — В общем, признавайся, что ты натворил, — сделав вид, что не заметила его прокола, сказала она. — Я же вижу, что вляпался ты, брателло, по самое не могу. И выпутаться из всего этого одному тебе вряд ли удастся. — Ну а ты-то как мне можешь помочь? Ты же даже не на нулевом уровне владения праной, а на минус первом! — взорвался Олежек. — А я теперь тоже сделал свой выбор. Вдолби в свою ботанскую голову, разлюбезная ты моя сестричка: мы! теперь! никогда! не сможем! вернуться! домой! — Почему это? Как попали сюда, так и вернёмся когда-нибудь обратно, — спокойно возразила Маргарита. — Кто-то нас сюда поместил, значит, этот кто-то и выпустит нас отсюда, когда придёт время. Может, он хочет, чтобы мы что-то переосмыслили в жизни, научились чему-то в этом зачарованном мире — тому, что пригодится нам в своём. — Да, вот именно! Ты совершенно права! Великий Джедай давал мне шанс, но я провалил этот экзамен. И другого шанса не будет уже никогда! Мастер Йода, узнав о моём фиаско, наверняка больше не захочет быть моим учителем… Да я и сам, если честно, больше не собираюсь быть его учеником. — О каком таком Великом Джедае ты говоришь? Это прародитель титанов — Great Judge[5], что ли? — удивилась сестра. — Так он не Великий Джедай, а Великий Судья. Это, по-моему, ещё одна легенда, я читала в инете. И при чём тут герои фантастической киноэпопеи? Может, ты, братишка, слегка головой стукнулся, когда из окна левитировал? — Сама ты стукнулась! Да что с вас, с женщин, возьмёшь! Вы даже на волшебников не способны обучаться! Маргарита презрительно улыбнулась. — Ну вот, уже до половой дискриминации докатился. Так я и думала, что одним расизмом дело не кончится. Хватит темнить, выкладывай всё начистоту. Знаешь ведь, что не отстану! — Ладно, сама напросилась. Мне уже всё равно больше терять нечего, — решился Олег. — На самом деле в последний раз живого гнома видели вовсе не триста лет назад… * * * — …Ну вот и пришлось мне из Летнего сада домой на своих двоих пёхать — ни мобилы, ни денег я, понятно, с собой не взял, когда туда телепортировался. Поплутал маленько, вестимо. Зато многое переосмыслил, пока шёл. Что-то во мне как будто сломалось или, наоборот, починилось, — уж не знаю. Главное, я понял, что если хочу остаться собой, то надо завязывать с этим треклятым волшебством. В общем, могу тебе пообещать, сеструха: как бы дальше ни сложились наши дела, но своими новоприобретёнными умениями я больше пользоваться не намерен! — закончил он свой рассказ. Маргарита долго сидела молча, переваривая услышанное. Такого от младшего братца она точно не ожидала! Связаться с каким-то подозрительным гномом, осквернять произведения искусства, собираться бросить её одну в чужом мире! Да, упустила она брата, не то слово — упустила! И теперь именно ей придётся расхлёбывать всю эту заваренную Олежеком пакостную кашу. Но злости почему-то не было. Может быть, из-за того, что брат выглядел таким несчастным и потерянным? Сейчас он напоминал ей того заплаканного вихрастого мальчишку, который, в очередной раз набедокурив или получив двойку в школе, бежал искать утешения и помощи к своей старшей сестричке. И она, к слову сказать, никогда его не подводила — не выдавала родителям и учителям, помогала разрулить любую ситуацию. — Да, натворил ты делов, братишка, — наконец сказала она. — Выпороть бы тебя как сидорову козу, чтобы башкой в следующий раз думал, а не тем, на чём сидят! Но этим мы займёмся позже, а сейчас самое главное — придумать, что говорить полиции, когда нас «повяжут». А это только вопрос времени, поверь мне. Из дяди Сашиных слов я поняла, что они уже что-то вынюхали, участковый по квартирам ходит, всех опрашивает. Тебя, между прочим, кто-то видел, когда ты из окна вылетал на свои разбойные дела! — А что говорить-то? Всё отрицать, конечно. Мол, ничего не видели, ничего не знаем. Приехали в гости — по музеям походить, белыми ночами полюбоваться. Обычные туристы-бездельники. Доказательств у них серьёзных всё равно нет, а то бы меня сразу сцапали. — Умён ты, братец, не по годам умён, — съехидничала Маргарита. — Только не подумал ты, о великий волшебник и будущий президент всея Земли, что, если тебя вызовут в полицию, то сразу запихнут в измеритель волшебной энергии. И тут же — надо же, какая неожиданность! — выяснится, что у тебя эта самая энергия просто бьёт через край. Отпираться, понятно, будет бесполезно. Тебя мигом расколют, и ты загремишь в колонию. И никакие йоды тебя оттуда не вытащат! — Может быть, просто удрать? — предложил Олег. — И куда же ты собрался удирать? В зачарованную Москву? Где ты тоже нахулиганил, между прочим? Да тебя там сразу найдут! Только подозрение на себя навлечёшь внезапным отъездом, а оно нам надо? И потом, вечно бегать ведь не будешь! — Ну тогда всё на Йоду свалить — мол, он меня, простака, обманул, а я и не знал, что обучаться волшебству — противозаконно. — Это даже младенцы знают. Может, ты ещё собираешься рассказать в полиции, что ты не из этого мира? Тогда тебя не в колонию, а в дурку упекут, — усмехнулась Маргарита. — Тогда залечь на дно. С чего ты взяла, что нас обязательно заметут в полицию? Авось пронесёт! — Вечно ты надеешься на русский авось. Хотя про дно это мысль… — Девушка задумалась. — Пожалуй, надо к Костику с Лидой за помощью обращаться. Может, они что-то посоветуют толковое? — Да что толкового могут эти рыбохвостые посоветовать? — Опять ты за своё?! Я же тебе сто раз говорила: если не научишься уважать людей (в смысле — разумных существ), никто тебе никогда не будет помогать в жизни! Ладно, утро вечера мудренее. Пора на боковую — слишком много впечатлений для одного дня.