Маринка выскочила и, перешептавшись с Виталиком, не нашла ничего более умного, как притащить его ко мне. Можете представить мое состояние?! Я — в халате, непричесанная, без макияжа, и рядом этот довольный жизнью толстопуз? Озверев окончательно, я решила жестко наехать. — Привет, — сухо сказала я, — как там мой транспорт? Может быть, я заберу его к чертовой матери? — У меня нормальный механик, — сухо ответил Виталик и, улыбнувшись, неожиданно вынул из кармана пальто ключи. — Мы с Мариной уже обсудили этот вопрос. Если вы обещаете мне ни во что не врезаться, я вам дам свою машину на пару дней. А за это время и вашу «ладушку» вылечат. — Не могу обещать, что не врежусь, — честно сказала я, — но! — Я подняла вверх указательный палец. — Могу обещать, что не буду ездить с превышением. — Годится, — поморщился Виталик и отдал мне ключи. — Машина стоит перед домом… Видимо, он хотел сказать еще что-то, но Маринка уже тащила его к выходу. — До свидания, — только и успел пробормотать Виталик, а Маринка крикнула: — Пока! — И они оба удалились, зачем-то хлопнув входной дверью. Ну это уже Маринкины фокусы, или, говоря приличнее — стиль поведения. — Все, — обратилась я к Виктору, вырвавшись наконец в кухню, — можем ехать в редакцию как белые люди. И надо сегодня или в крайнем случае завтра съездить на стоянку к моей машине и посмотреть, что с ней там творят. Что-то Виталик подозрительно легко дал покататься на «мерсе». Создается впечатление, что с моей машинкой что-то напортачили. Виктор пожал плечами, а я направилась в ванную. Если день начался, то с этим уже ничего не поделаешь. После завтрака мы с Виктором вышли во двор. Ключи от Виталикова «мерса» я передала Виктору. Единственное утверждение на свете, с которым я не склонна спорить, — это то, что Виктор водит машину лучше меня. Согласна, но только не нужно мне часто об этом напоминать. «Мерс» шел лихо, сидеть в нем было удобно. Машина слушалась Виктора беспрекословно, и ехать на ней было одно удовольствие. Единственное, что портило это удовольствие, — ужасные постоянные пробки в центре города. Решив, что таким образом мы не доедем и до второго пришествия, я попросила Виктора объехать заторы боковыми улицами. Да он и сам это уже собирался сделать. Лихо объехав зазевавшийся «жигуль», мы свернули на более тихую и поэтому более свободную улицу. Здесь развернуться можно было в полную силу. Я с удовольствием посматривала в окно и, когда с нами слева поравнялась какая-то беленькая «жигулешка», с неожиданным для себя высокомерием подумала, что Виктор сейчас ее сделает. Так оно и получалось. Наш «мерс» плавно пошел вперед и… То, что произошло в следующие минуты, было похоже на плохо снятый боевик, но никак не на реальность. Боковым зрением я успела увидеть, как в «жигуленке» медленно опустились окна и оттуда показался ствол автомата, который уставился прямо на меня. По-моему, я закричала — не помню, — и Виктор, тоже увидев опасность, рванул руль вправо. Через секунду на меня посыпались осколки, и мое сознание отказалось далее запечатлевать события… Глава 10 Очнулась я, судя по всему, достаточно быстро. Голова гудела и совершенно не хотела соображать. «Господи, — подумала я, — да что же в самом деле происходит?» Оторвать голову от пола и приподнять ее повыше, чтобы была возможность хоть немного осмотреться, все это стоило мне больших усилий. Но попытавшись это сделать, я опять провалилась в небытие. …Сознание медленно возвращалось. Слегка приоткрыв глаза и обведя взглядом окружающее пространство, я ничего, кроме белых стен, не увидела. Еще не совсем понимая, где нахожусь, я попыталась восстановить в памяти события последнего часа. Это оказалось не так уж и сложно. Голова немного болела, но соображала вроде бы нормально. Я прекрасно помнила почти все. А еще понимала, что все-таки нахожусь не в своем кабинете и не в салоне «Мерседеса»!.. От этой пронзившей меня мысли я даже привстала и тут же, почувствовав полет в небытие, рухнула обратно. — Вам следует лежать спокойно и не делать резких движений, — услышала я голос над собой. — Где это я? — на всякий случай спросила я, хотя, конечно же, уже начала догадываться. — Вы в больнице. У вас легкое сотрясение мозга, и вам надо немного отдохнуть, — тут же проинформировал тот же голос. «Могла бы и не спрашивать, — подумала я. — Все-таки сотрясение я получила. Очень приятно». Я вернулась к своим размышлениям. А что, если это не в меня стреляли, а в Виталика? Машина-то его. Но, с другой стороны, Виталик дал мне машину. Только он один знал, куда и на чем я еду… Значит, и организовать он мог все это и сам… Но зачем? А может, он просто подставил меня? Предположим, он каким-нибудь способом узнал о готовящемся покушении и послал меня. Глядишь, меня грохнут, а он куда-нибудь смоется на время, и все прекрасно… Но потом я подумала, что такая версия как-то не складывается и все это плод моего больного воображения. Похоже, у меня действительно в голове что-то сдвинулось. — С вами хочет поговорить представитель милиции, — услышала я уже знакомый голос. — Вы можете говорить? — Могу, — согласилась я, хотя встречаться со следователем у меня не было никакого желания. Но чем быстрее будут соблюдены все формальности, тем лучше будет для меня же. Для удобства общения я приподнялась, израсходовав на это сложное движение почти все свои наличные силы, и села, облокотившись на подушку. Буквально в ту же минуту зашел тот, кого мне уклончиво назвали «представителем». Это был сам майор Здоренко, собственной персоной. Мы с ним уже встречались неоднократно за последние два года и успели, некоторым образом, подружиться, что, впрочем, никогда не мешало ему хамить при каждой нашей встрече. Зайдя ко мне, он начал прямо с порога орать своим зычным голосом: — Привет, Бойкова! Все черным пиаром балуемся, да? Рекламные акции, понимаешь, со стрельбой усраиваем? — но, увидев меня живой, он явно обрадовался, как ребенок найденной игрушке. — Не моя работа, — принялась открещиваться я, — не мой стиль. — Да знаю, знаю, — усмехнулся он, присаживаясь рядом с моей кроватью на стул. — Твой стиль — это кого-то обрызгать чернилами, а потом говорить, что ты борешься за справедливость. Как себя чувствуешь? — На-а-рмально, — слегка заикаясь, ответила я. В общем-то я тоже была рада встрече и сидела, довольно улыбаясь. — Ну, что, Бойкова, — даже как-то по-отечески мягко спросил Здоренко, — опять вляпалась? И как тебе голову только не оторвало! Врезались вы прилично. Мои поздравления тебе, правда, уже запоздалые, — усмехнулся он. — Какие поздравления? Как там Виктор? — заволновалась я. — Жив и здоров твой фотограф, вот уж кому повезло, так это ему! Три ранения, и все касательные. Царапины, можно сказать, его уже вчера и выписали. — Вчера? — переспросила я и задумалась о том, сколько же я пробыла без сознания, но почему-то спросить об этом побоялась. — Машина у тебя новая, — хитро сощурив глаза, проговорил Здоренко. — Спасибо, конечно, только это не моя машина, — равнодушно ответила я. — Мне ее дал один знакомый. — Хорошие у тебя знакомые, а главное, добрые, Бойкова, твою не мать! — в сердцах воскликнул он. — Да когда же ты выйдешь замуж и наконец-то перестанешь влезать куда ни попадя?! Родишь ребенка, можно и не одного. Будешь жить, как все! — Не хочу, как все, — тут же парировала я. Эти солдафонские наставления и нравоучения происходят каждый раз, когда мы встречаемся. Я к этому привыкла и отношусь снисходительно. К тому же, если разобраться, майор не такой уж и плохой человек. — Ладно, Бойкова, — махнул он рукой, убедившись в очередной раз в тщетности своих попыток меня образумить, — давай рассказывай. — Просто моя машина сломалась, а надо было ехать по делу, мне и дали тот самый «мерс». Нечего в общем-то рассказывать. — А вот я так не думаю, — жестко сказал Здоренко, и тут послышался телефонный звонок. Майор вздрогнул, потянулся к карману, но потом, поняв, чей телефон звонит, протянул руку и взял сотовик с тумбочки, стоящей рядом с кроватью. — Твой, что ли? — проворчал он, повернув аппарат и давая его мне в руки. — Алло, — слабо произнесла я, надеясь, что это звонит Фимочка. Мне сейчас как раз не хватало его неизбывного оптимизма. Он бы смог меня развеселить.