— Ну-ну, не раскатывай губу! Под пули лучше не подставляйся. Двенадцатый калибр прошьёт тебя насквозь и в бронике. У всякой хорошей вещи есть запас прочности. Грешник поднял своей ручищей бронекостюм, покачал головой. — Солидный, и скрытого ношения. То, что нужно. — Второй я подготовлю для нашего ботаника. Думаю, так у него прибавится больше шансов выжить. Остальные получат обычные знакомые бронежилеты. Грешник разделся до пояса, оставив на себе лишь майку. И облачился в боевой костюм. Подогнав защиту по фигуре при помощи липучек и свободных ремешков, он несколько раз присел, затем невысоко подпрыгнул. Бронежилет сидел на нём как влитой. Удовлетворённый, лейтенант накинул поверх китель, и застегнулся. — Говоришь, ботаник должен выжить. Так зачем его нужно вообще брать? — Не знаю, — раздражённо ответил Вал, разводя руками. — Бери второй комплект и пойдём. — Шопинг я люблю, — пробормотал найм, хватая у бармена продукт оборонного НИИ. В последующие тридцать минут наёмник выбрал себе недостающее обмундирование. Разгрузочный жилет класса USMC, тактические очки с интегрированным ПНВ, респиратор с тремя фильтрами SGE 400/3. В качестве основного оружия он отобрал себе новенький «Корд» или АЕК-973С под патрон 5.45. Ну и выбрал обвес: два прицела (ночной и дневной) на планку Пикатинни. Плюс пять запасных магазинов к «ковровцу» и боекомплект. Последнее, что вручил ему Вал, были часы со встроенным дозиметром и Гейгером и миниатюрный передатчик. — Это для связи! — подытожил бармен. — Каждый участник получит такой. Ты первый. Не потеряй. Грешник сложил добро в мешок. Кроме броника. Ему не захотелось снимать с себя 7 килограммов веса. Передвигаться в потайном ходу с массивным ранцем за плечами он всё равно не смог бы. Проще выбраться на поверхность, и затем довести до ума всю снарягу. — Хавку бы мне ещё. На дня четыре. И пару аптечек, — попросил у бармена Грех. Вал исчез в одной из своих бесчисленных комнат. Отсутствовал он недолго, порядком пяти минут. В итоге Грех стал обладателем двух армейских пайков российской армии, тремя литрами воды и фляжкой с чистым спиртом. Аптечки он выдал стандартные, без наворотов. И бинты. Остальное у Грешника было в рюкзаке. Коврик, спальник, навороченный сканер аномалий 3 поколения «Перун-2», спиртовка. — Ты готов? — уставился на него Вал. — Почти. Не могу привыкнуть, что придётся покинуть это место навсегда. — Ты же не баба, чтоб сопли распускать, — буркнул Вал. — И последнее. Возьми мешок болтов. Вал не шутил. Он действительно протягивал ему мешочек с металлическими гайками. — Бери. Пригодятся. Послушай старого аксакала. Грешник забрал прощальный подарок и с сомнением сунул его в боковой карман огромного рюкзака, распухшего от различного барахла. В его время никто и не пользовался этим дедовским методом определения аномалий, каким первые сталкеры прорубали себе тропинки к заветным дарам Зоны. — Теперь точно всё! Пошли, я тебя провожу. 2. Грешник попрощался с Валом, пожал ему руку. Глаза постаревшего бармена с надеждой взглянули на него. Он верил в него и в успех опасного предприятия. Иначе зачем такие жертвы в виде крутейшей снаряги? Наёмник мысленно пожелал себе удачи и протиснулся в узкий лаз, проделанный в кирпичной кладке. Как оказалось, не только в ней, но и в ещё в огромной канализационной трубе. Ушлый торгаш здорово поработал перфоратором, проделав в прочном марочном бетоне дыру размером с канализационный люк. Очутившись внутри, Грешник выволок к себе тяжелённый рюкзак. Не забыл он и оружие. И только затем Вал задвинул комод на прежнее место, отрезая от бойца источники света и звуков. Клаустрофобией Грешник не страдал, но, очутившись в полной темноте, занервничал. Его голова и плечи упирались в круглый и выпуклый свод, отчего передвигаться можно было только на четвереньках. Свободное пространство сжалось до небольшого пятачка, в котором человек выполнял функцию массивной затычки. Спёртый удушливый воздух сырости шибанул в ноздри, вызывая резь в глазах. Человек потеребил нос, ещё, и в конце сильно чихнул, да так, что споткнулся о рюкзак и головой задел бетон. Грешник выругался. Не хватало ещё и лоб разбить в узком лазе. К счастью, у него в кармане лежал миниатюрный фонарик, который предусмотрительно переложил из рюкзака в карман. Наёмник посветил себе под ноги, затем по сторонам, убедившись в пригодности секретного подземного лаза. Он проник внутрь промышленной кишки, что огибала завод и выходи́ла за его пределы. Назад дороги не было! Ему предстояло проползти под землёй много метров, прежде чем снова увидит небо над головой. Предприимчивый бармен нарисовал мелом на стене трубы стрелочку, куда идти. Мысленно поблагодарив Вала ещё раз, без пяти минут диггер на полусогнутых ногах побрёл по заброшенной инженерной кишке. Когда-то по этим трубам стекала в поле техническая вода. Луч фонаря плясал по стенам бетонных, покрытых замшелым мхом, изгибов, определяя вектор направления. Кое-где в трубе зияли трещины или чернели прожилки изъеденной ржавчиной арматуры. В таком режиме Грех проковылял метров сто, пока труба не повернула вправо. На повороте его ожидал сюрприз. Половина хода была засыпана землёй. Возможно, от взрыва просел грунт, бетон не выдержал нагрузки, отчего жёлтый песок стал сыпаться вниз через отверстие в проломе, пока крупные частицы мусора не закупорили отдушину. Грешнику предстояло расчистить завал, чтобы протиснуться дальше. К счастью, он подготовился к подобному раскладу. Человек вытащил из бокового клапана рюкзака притороченную походную лопатку, отложил оружие в сторону и принялся за работу. Фонарь он примотал верёвкой к черенку лопатки. Это оказалось непросто. Наёмник потел, инструмент постоянно цеплялся за рукава и своды трубы, песок просыпался, падал на колени. У беглеца ушло больше десяти минут, прежде чем смог продолжить дальнейший путь. Тишина и безжизненная обстановка внутри канализации напрягала его. Он ощущал загривком неприятный холодок от мысли остаться здесь навечно! Бесславный конец ветерана Синдиката! Какой позор! В то же время он подбадривал себя, что всё не так уж и плохо. В тёмном тоннеле не встречались аномалии, не водились мутанты. Наверху гораздо опаснее. Только найм предпочитал мрачные тучи на горизонте и две дюжины мутированных особей, нежели ползти ужом в узкой норе. Боязнь замкнутых пространств — одна из самых сильных фобий и страхов. Достаточно запаниковать, и мирок вокруг тебя сузится до критического минимума, тебя прибьёт к полу наглухо, в самосознание хлынет лавина первобытного ужаса. Требовалось немало мужества, чтобы достойно встретить такую опасность и успешно противостоять ей. Канализационная артерия повернула в сторону. Грешник шагнул следом за изгибом трубы и тут фонарь выхватил из тьмы провал мёртвых глаз и блеск отполированного черепа. Путник вздрогнул, отчего фонарь совершил кульбит меж пальцев и упал на бетон с глухим стуком. Чертыхаясь, «синий» быстро поднял фонарик, и рассмотрел источник испуга. Им оказался высохший скелет, одетый в традиционную кожаную куртку и полосатые штаны — непременный атрибут бандосов образца 2000-х. Скелет «сидел» на полу трубы, таращась глазницами на противоположную стену. Во лбу черепа у него зияло аккуратное пулевое отверстие. В метре от скелета валялась ржавая пистолетная гильза. Пол катился градом со лба. Признаться, он здорово струхнул, наткнувшись на мертвеца. Грешник вспомнил лицо провожающего Вала, добродушную улыбку старика, желающего ему удачи. Это ведь он убил беднягу. Человек в кожаной куртке сделал работу, прорыл лаз, ведущий на поверхность, а вместо денег получил пулю. Бармен не поленился спуститься под землю, чтобы хладнокровно застрелить недотёпу, раз и навсегда похоронив тайну запасного выхода из базы. Умён старик! Циничен, жёсток, но с головой. Оттого и на плаву. Грешник переступил скелет подземного сторожа, и вскоре дошёл до тупика в виде обвала из кусков бетона и швеллеров. Действительно, в своё время коммуникации взорвали по приказу бонз Синдиката в целях безопасности. И только вездесущий Вал знал, что не все выходы запечатаны. Искать лазейку не пришлось. Рядом с тупиком он нашёл плохо замаскированную дыру в трубе. В ней торчал неровный кусок бетона. С отверстия ощутимо сквозило свежим воздухом. Грешник обрадовался, найдя выход. Лазить по трубе ему опротивело до чёртиков. Однако ему предстоял новый квест. Сверху выход засы́пали строительным мусором. Греху пришлось засучить рукава и взяться опять за сапёрную лопатку. Со всех сторон на него сыпался мелкий камень, битый кирпич, куски жести. Грешник, опасаясь обвала, работал аккуратно. Он по-прежнему ничего не видел, не считая крохотного пучка света от фонаря. Землю и мусор он подгребал под ноги. От песка слезились глаза. Сверху сифонило, но луч натыкался лишь на черноту. Он догадался, что бармен тщательно замаскировал лаз. Поработав ещё немного, сталкер приподнялся, просунув голову в пролом и ткнул сапёрной в самую высокую точку, где, на его взгляд, был выход из заточения. Как и предполагалось, железная кромка заточенного инструмента противно шкрябнула по металлу. Он ткнул лопаткой ещё раз. В этот раз ему показалось, что железо под напором сапёрки подалось вперёд и прогнулось. Уже хорошо. Землекоп размахнулся и ударил вверх, насколько позволяло пространство. От приложенных усилий лопатка вонзилась в тонкий металл, вспарывая его. Хлипкая преграда оказалась листом проржавевшей жести. Обрадовавшийся беглец принялся методично крошить железо, взрезая и выворачивая кромкой режущей части куски гнилой жести. С каждым ударом и усилием рук над головой становилось светлее, пока он не вдохнул свежий воздух из поверхности. Проделав дыру по нужному размеру, Грешник присел и взялся за рюкзак. Это стоило ему десяти минут и нечеловеческих усилий. Мешок с хабаром и припасами никак не хотел пролазить в узкую горловину. С трудом вытолкнув в дыру мешок с барахлом, наёмник подобрал оружие и только затем попробовал вылезти сам. Едва его голова оказалась наверху, как завибрировали часы на руке. «Радиация!» — определил он. Грех нырнул вниз снова, вытащил из бокового кармашка таблетки от радиации Б-130, «бэшка» или по-научному «индралин». Выщелкнув из ячеек три штуки, он проглотил их. Следом нацепил на лицо противогаз. Обождав минуту, лейтенант шустро полез наверх. Упираясь ногами в грунт и обломки бетона, помогая руками, Грех со всей силы рвался наружу, как пробка из бутылки шампанского. Тонкий металл обламывался под напором рук, куски жести впивались в кожаные перчатки, обдирая их, но это не остановили его. Он удивился, когда увидел над собой не затянутое тучами небо Зоны, а потолок кузова «уаза-буханки». Выход оказался прямо под днищем замершей навеки фонящей машиной, брошенной ликвидаторами Чернобыля недалеко от базы. Грешник узнал это место. «Буханка» фонила немилосердно, выдавая до 30 микрозивертов в час. Поэтому Грешник и торопился выбраться отсюда. Каждая секунда приближала его к получению опасной дозы излучения. Кое-как выкарабкавшись из норы, он прикрыл лаз кусками жести, что лежала в кузове, и через задние двери вывалился из кузова машины советского автопрома. Как можно быстрее он на себя рюкзак, снял предохранитель с автомата, после чего спешно убрался с радиационного очага восвояси. 3. Холодный сентябрьский ветер шевелил волосы на черепе. Противогаз Грешник снял, и теперь наслаждался в укромном месте свежим воздухом. До сих пор обоняние переваривало неприятный застарелый запах зловоний из сточной трубы. Позади возвышалось здание завода, где обустроил себе лагерь Синдикат, и находился под их контролем бар «Синий комбезз». Недавно он сидел за столом, трепался и хлебал пиво, сейчас ему грозила опасность быть застреленным недавними товарищами. Грешник предположил, что ребята на блокпостах получили соответствующие указания насчёт него — стрелять на поражение. Что же, это по-честному. Могли и в спину убить с вышки после злосчастного инцидента с Господином М. Обошлось. И вот он стоит неподалёку от осиного гнезда, любуется окрестными пейзажами, чтобы вскоре взять Последний контракт в жизни. Осталось сдать тайник Синдикату и окончательно проститься с конторой без последствий для себя. И тогда alles, аривидерчи, братья-кролики. Навсегда! Он достал сигаретку из начатой пачки, щёлкнул зажигалкой прикуривая. Погодя немного, он вынул из внутреннего кармана куртки смартфон. Нашёл контакт Раста и отбил ему сообщение. «Приходите втроём к 7.30 в указанную точку, координаты я скинул. Ты, Цикад и Тихий». Быший напарник ждал от него сообщение. Ответ пришёл незамедлительно: «Скоро будем! Жди». Его подчинённые из расформированного отряда. Они пришли в Синдикат без должной подготовки, а он слепил из них настоящих профессионалов. Каждый из них стоил троих. Закалённые в боях, верные слову и принципам, они единственные, кто не отвернулись от него в трудное время и поддерживали связь. Командиров обычно ненавидели. Немало зуботычин получили от него, вынесли моральных унижений и ядовитого сарказма в свой адрес. Понимали, что Грешник старается ради отряда, натаскивая новобранцев до автоматизма и зубного скрежета. Не зря его банда считалась лучшей в Синдикате как по исполнению, так и по навыкам. Грешник лично отбирал ребят, не считаясь ни с кем и посылая на хрен завистников и недоброжелателей. За несколько лет отряд потерял всего двоих, и то после трудных передряг. Много пролили они крови, и своей, и чужой, исходили сотни километров по этой про́клятой земле. И выпили немерено за общим столом, поднимая стопки за павших товарищей и за Синдикат. Но обстоятельства уничтожили отряд. Из старой гвардии остались Цикад, Раст, Тихий. Остальные ушли на вольные хлеба, некоторые погибли. Теперь пришёл его черёд уходить. Без почестей, бесславно и тихо, будто вор. Но этот момент не волновал наёмника. Он пытался выжить, выторговать себе времени, чтобы разрешить практически неразрешимую дилемму. Он устал от войны против всех, хотел мира без жертв и стрельбы, бессмысленных погонь и скачек за длинным рублём. Впервые за долгое время хантер сделал правильный выбор, сливая Синдикату его схрон. Грешник мог договориться с Валом, продать оптом барахло, но тогда не смог бы разойтись по-тихому с кланом. Его уже внесли в списки на уничтожение. Сегодня не будет стрельбы. Он встретит пацанов, как в старые добрые времена, они зайдут к нему в гости, он угостит их выпивкой на дорожку, после чего каждый пойдёт своей доро́гой. Грешник затянулся напоследок и бросил окурок в жёлтую траву. Пора выдвигаться в путь-дорожку. Он проверил снарягу, похлопал по многочисленным карманам на разгрузке и куртке, вспоминая, ничего не забыто. В одном из отсеков рюкзака он нащупал мешочек с болтами — прощальный приз от мистера Вала. Старый пройдоха стал сентиментальным, раз подсунул ему лом, от которого мало пользы. Да и весили гайки-болтики под килограмм. Лучше бы он дополнительные магазины взял к автомату, нежели это железо. Ветеран извлёк из недр разгруза мешочек, и собирался выбросить его, и внезапно передумал. Тоже мне, сталкер! Болты собрался выбрасывать! Когда-то давно гайки являлись непременным атрибутом уважающего себя охотника за артефактами и самого сталкерского движения в целом. Даже в играх «они» засветились, не говоря о сотнях книг. Наёмник ссыпал мешочек в кармашек, и взял из него одну железку, покрутил её в руках. После чего несильно швырнул в сторону. Болтик чисто пролетел метров шесть, кувыркнулся несколько раз и зарылся в песок. Грешник подобрал его и снова отправил в вольный полёт. На ум пришла памятка от ветерана Демона, который и обучил его всем премудростям сталкерского мастерства. — Правую ногу отводи назад, левая толчковая. Бросаешь не сильно высоко, в полуметре над уровнем земли. Раз, короткий замах, выдох — отпускаешь кисть и смотришь, куда он улетел. Если не будешь наклоняться каждый раз, то болтов не напасёшься, а брать помногу не захочешь. Помни, лишний килограмм на дистанции становится центнером веса. Так что смотри, куда метаешь. Видел, как отдельные личности повязывали на них нитки или клеили изоленту цветную, но это лишнее, я считаю. Такая уловка поможет слепым, а ты парень глазастый, — говорил Демон неторопливо и спокойно, на личном примере показывая, как правильно нужно делать замах и разжимать руку. — Ты пока молодой ещё, думаешь, «что сложного?», и в принципе, ты прав. Сложного ничего нет. Только аномалии не дремлют. Неправильно бросишь винтик — не распознаешь угрозу. В итоге твои кишочки по веткам разбросает. А ты же не хочешь этого, верно? — Демон всегда любил поговорить. Он редко орал на своих подопечных, с железным терпением объясняя, как нужно выбирать артефакт, обходить ловушки, вертеть головой и очень шустро перезаряжать обрез. К нему стояла очередь из новичков, хотя брал он немало с них. Зато гибли они не в пример реже остальных. Грешник бросил вновь железку, слегка закрутив её. Ничего. Подбирать кусочек металла не стал, он закатился куда-то в траву, достал новую. И уже следующую гайку отправил в полёт. В этот раз ему не повезло — гайка срикошетила о невидимую преграду и умчалась высоко вверх. «Трамплин». Грешник быстренько обкидал препятствие и сменил курс. Будучи новичком, на это у него уходило много минут. Сейчас Грех справился в десять раз быстрее. Эх, видел бы его Демон, каким матерым сталкером Грех стал. Несмотря на недостатки, хорошим человеком был, если ещё не умер. Что больше всего нравилось в опытном ветеране, так это его нескончаемая мудрость по отношению к Зоне. Грешник хорошо помнил философию опытного сталкера. В её основе лежала мысль, что «Зона — это живой многофункциональный организм со своим устоем. От твоего мировоззрения и поступков и зависела дальнейшая судьба». — Зона видит отношение к ней и относится к тебе подобающим образом, — учил он, выйдя с ним в десятый по счёту рейд на Восточный Кордон. — Вот ты чего хочешь от неё? Разбогатеть, сорвать куш и закатить в забегаловке пир? Неправильно это! Почему? Вся её сущность просто впитывает твои слова и мысли в подкорку, запоминает каждое движение. И вот ты добиваешься чего хочешь, получаешь кучу денег, и вдруг бац — получил сердечный приступ! Ирония судьбы, и неприятная, верно? Она, как капризная девочка с тяжёлым характером и хорошей памятью. Это я называю Зоной, и то, название не совсем удачное. Но лучше, чем дрянные учёные обозвали — ноосфера. Куера! Дальше Демона несло, и он становился невыносимым типом. Впрочем, смысл его длинных повествований Грешник постиг уже спустя много лет, когда и у него самого появились первые необстрелянные воробьи, которым приходилось на пальцах объяснять уроки выживания. И слова наставника подтверждались с завидной регулярностью. Порой только чудо, как бы ни банально это звучало, спасало его от смерти. Оттого Грешник и благодарен учителю, что с таким терпением старательно вдалбливал в голову нехитрые премудрости тяжёлого ремесла. Он остановился с очередным болтом в руках, вспоминая уроки учителя. Сталкер смотрел на трепещущие облака, несущие дождь, вслушивался в шум ветра, что неистово рвал на нём волосы, щекотал трёхдневную щетину и ноздри, ладонью пытался ощутить биение энергетических потоков аномальной энергии вокруг него. И тихонько бормотал заученное приветствие Зоны-матери. До своего тайника он не дошёл каких-то триста метров. Именно сюда направил он Раста, Тихого и Цикада. Грех не успел выкурить сигарету, как на горизонте появились три фигуры. 4. Соклановцы сердечно поприветствовали друг друга. Грешник по очереди пожал каждому из прибывших руку, после чего указал в сторону схрона. — Ну что, зайдём в гости напоследок. Они выстроились гуськом. Грешник, как единственный, кто знал местоположение тайника, шёл первым, за ним двигал булками Раст, потом Тихий. Замыкал шествие Цикад. — Братан, ты извиняй, что так погано выходит! — сказал Раст, сплёвывая на землю. — Я всегда был на твоей стороне, и внезапно ты вне закона. Одно непонятно, чего сразу не свалил после того, как задвинули тебя боссы. Зона большая! Да и Север открылся, подался бы туда. За пределами Припяти у Синдиката ручонки коротковаты. — Не, Раст, рано или поздно меня нашли бы! Через год, три, пять. Да и старость не за горами. Не хочу я бегать по кустам, устал. Договорюсь с Синдикатом, свалю на хрен. Пойду помидоры выращивать в огороде! — хохотнул весело Грешник, шедший первым. — Да брось! Ты ещё хоть куда, песок, правда, сыплется, но ничего, зомби схарчит за радость! — поддержал разговор Тихий. — Далеко ещё? — спросил у Грешника Цикад, шедший в группе последним. Раст снова заржал в кулак: — Что, Цикад, на логово Греховодника хочешь поглядеть? Вдруг он девок прячет втайне! Грешник, ты уже признайся, из-за баб уходишь из Синдиката? Наёмники заржали. Даже угрюмый Тихий и то растянул губы в усмешке. Не смеялся лишь Цикад. Грешника это насторожило. Обычно общительный собрат хмурился и прятал взгляд вниз, будто застенчивая барышня. — Ты чего такой дикий, мэн? — Раст первым обратил на это внимание. Грешник повернулся, отчего Цикад вздрогнул: — Да так! — отмахнулся он. — Забей! — затарахтел вечно весёлый Раст, которого Грешник редко видел с расстроенной мордой. Балагур принадлежал к типу людей, которые при любых обстоятельствах находили силы сострить или выдать шутку юмора. — Лучше думай о бабах и пряниках, и о том, как помочишься на труп Хосдейла, когда его будет доедать слепой пёс. Тихий вздохнул и почесал затылок. — Скоро будем! Вы лучше по сторонам смотрите, тут зверьё шастает, может прыгнуть, — честно предупредил приятелей Грешник. — Слухаю вас, mein Herr! — отчеканил бодро Раст, перехватывая компактный Ремингтон. — Как в старые добрые времена! — вздохнул снова Тихий. Грешник поднял большой палец. Действительно, что может быть лучше, чем встреча старых приятелей. Обстановка лишь напрягала. В баре бы зависнуть, бутылку виски приговорить или водки. Без разницы!