В тишине было слышно, как внутри кто-то поворочался. — Есть кто?! — громче переспросила капитан. — Нужно поговорить! Но ответом было всё то же безмолвие. Тогда Кай вздохнула, сделала шаг назад и с размаху всадила в стену бокса кулак. Из ссадин на костяшках тут же потекла кровь, очень быстро сворачиваясь под действием стимулятора регенерации. На стене осталась приличная вмятина с трещинами. Теперь ясно, почему стражи боялись по ней стрелять — хлипкая совсем. На жителя бокса этот удар произвёл нужный эффект. — Всё, всё! — раздалось изнутри. — Я понял, только не нужно больше насилия, кто бы Вы ни были! В боксе зашуршали и завозились. — Зайдите с торца слева от Вас — там дверь. Если хотите что-нибудь сломать, сломайте её. Так легче потом отремонтировать… Кай с бесстрастным лицом обошла бокс слева и в несколько взмахов катаны срезала с люка, который там и правда обнаружился, петли и вырезала замок. Ещё секунда — и массивный люк отлетел в сторону. А её взору предстал невысокий, бородатый седой мужчина в светло-сером костюме учёного Братства Гармонии. Он застыл у входа в гостеприимном приглашающем жесте. — О-о-о, давно меня не навещал никто из женщин, — взглянув на Кай, протянул бородач, обрадованно улыбаясь. — Что ж, лучше поздно, чем никогда. Глава 16. Ширану-га-хотоке[35] Внутри кубического бокса оказалась целая небольшая квартира, с местом для футона[36] под крышей, небольшой столовой зоной на двоих, диваном и внушительным пространством для голографической рабочей станции. Комфортная одиночная камера для учёного. Только слишком резко пахнет фильтрованным воздухом от искусственной вентиляции. Хотя… где угодно в Нью-Токио воздух всё равно хуже. Бородатый хозяин и заодно пленник бокса удобно расположился на диване, закинув ноги на журнальный столик из цельного обточенного камня. Не толстый, но плотного телосложения и невысокого роста, с тёплыми карими глазами на почти не морщинистом лице, он выглядел местным добрым духом. Зелёные прожилки на его подбородке, тускло светившиеся сквозь седые волосы, показывали, что он — учёный Братства Гармонии. Или, по крайней мере, был им когда-то. Капитан Ицуми тяжело прислонилась к стене возле выхода, чтобы отрезать путь побега. Но седой и коренастый «гармоник», похоже, не собирался даже пытаться. — Кто Вы и почему Вы здесь? — она всё ещё рефлекторно сканировала пространство вокруг, ища угрозу. Бородач усмехнулся и вздохнул: — Извините, что без таблички на двери… Меня зовут Эйсаку Хината. Я — олицетворение ошибки алгоритма. По крайней мере, так говорят Старейшины, — бородач улыбнулся и пожал плечами. — Алгоритма? — не поняла Кай. — Да-да, если точнее — алгоритма психомоделирования и поведенческой доработки, конечно, — улыбнулся житель бокса. — Я подозреваю, что время нашего разговора несколько ограничено, — заметил он. — Есть ли у Вас какой-то конкретный вопрос ко мне? Капитан Ицуми кивнула и поморщилась от пробивавшейся даже сквозь анестетик боли в заживающих ранах. Пришлось слегка изменить позу, чтобы не так болело. — Моё имя Ицуми, — наклон головы вышел невежливо символическим, но тело отказывалось двигаться по любому некритичному поводу. — Мне сказали, что здесь, в лаборатории «Гамма 8», мне расскажут о некоем проекте под названием «Выжившие». Вы что-нибудь знаете об этом? Улыбка Хинаты, всё ещё не покинувшая его лица, стала чуть более грустной. — Разумеется, о чём же ещё… — он прикрыл глаза и вздохнул. — Я знаю о проекте «Выжившие», Ицуми-сан. Много больше, чем, по мнению моих коллег, следовало бы. К моему и к их большому сожалению, я — его создатель. — К сожалению?.. — прищурилась Кай. — О чём проект? — Он, Ицуми-сан, о том, как нас спасти, — Хината слегка ссутулился и сделал неопределённый жест подбородком, словно у него зачесалась шея. — Спасти? — удивилась капитан. — От чего именно? — От неизбежного вымирания. Седой бородач снял ноги с журнального столика и подался вперёд, упёршись локтями в колени. — Вы знаете, в какой форме находится наша всеми любимая и до сих пор незаменимая планета Земля? Слышали что-нибудь о том, что в послевоенные годы происходит в её естественных процессах? — Я знаю только, что есть проблемы, — пожала плечами Кай. — Но они были всегда. О проблемах все твердят ещё с двадцатого века. — Вот именно, — кивнул Хината. — Но если до войны мы с ужасом говорили о том, на сколько ещё поднимется уровень мирового океана и как изменится климат, то после бомб вопрос ставится примерно так: а смогут ли хотя бы наши внуки вообще жить на Земле? Люди выжгли ядерными зарядами леса и поля, заразили радиацией пресные воды, уничтожили целые виды животных вместе с ареалами. Полностью. И сейчас мы уже давно вынуждены фильтровать воду и воздух, синтезировать невкусную еду из любой органики, которую найдём. И почему-то всё равно думаем, что нам и так неплохо… — учёный сокрушённо покачал головой. — Но вот беда — даже этой «любой» органики на планете становится всё меньше. Помните из школьного курса нейроклассов: «планктон — лёгкие планеты»? Знаете, сколько планктона океан уже потерял? Теперь много где никакая органика просто не выживает — слишком сильно заражена местность. Ничего не растёт, не гнездится и не охотится. А где не случилось пожаров и серьёзных заражений, целые популяции фауны всё равно страдают — от бесплодия, мертворожденного потомства и прочих неприятных вещей. Одним словом, планета больна. Смертельно больна. Он отвернулся и посмотрел в пол. — Моей задачей было понять, как ей помочь. Пока не стало совсем поздно, понимаете? — Понимаю, — кивнула Кай. — Но в итоге Вы оказались здесь? — она обвела рукой обжитое, но тесное пространство куба. Конечно, она догадалась, что именно эта идея привела Хинату в этот бокс, охраняемый роботами. Но ещё не поняла, как. Учёный вздохнул. — У всех нас в Оазисах есть хобби. Как правило — тоже наука, только не та, которую заказывают Старейшины или корпорации. Больше десятка лет назад я взялся разрабатывать в свободное время одну странную на вид гипотезу. О том, что планете не нужно никак помогать. Ей просто нужно не мешать — и она всё решит сама. Природа ведь устроена удивительно умно, нам самим столько всего даже в мечтах не предусмотреть… — Хината снова откинулся на спинку дивана, но теперь вместо вялой и расслабленной позы нервно сцепил пальцы. Воспоминания о его детище захлестнули учёного и теперь не отпускали. — Всего пара месяцев на теоретических моделях — и я сам не мог поверить тому, что выяснил. Если верить моделям, то оказывалось, что если планете дать десять спокойных лет, она не только выйдет из того смертельного пике, в котором находится. Она вылечит себя сама! — он потряс в воздухе пальцем. — И знаете, что оказалось единственным, что мешало её спокойствию? Кай не ответила. Только сузила глаза, не сводя с седого бородача взгляда. Кажется, она знала ответ. Но очень не хотела услышать его здесь, не от необразованного «диванного аналитика», а от учёного Братства Гармонии. Ведь что, если это и правда… — Мы с вами, — развёл руками Хината. — Люди, Ицуми-сан. — Что именно Вы имеете в виду, Хината-сан? — она даже слегка подалась вперёд, чуть не потеряв равновесие — тело всё ещё заживляло раны и правая нога пока отказывалась повиноваться полностью. — Знаете, в конце 20-го века ходила теория «золотого миллиарда» — о том, что Земля может выдержать не более одного миллиарда людей в биосфере, чтобы не исчерпывались ресурсы и не наносился непоправимый вред природным процессам. Она была очень популистской и говорила в том числе и о многом другом, например о том, какой конкретно это будет миллиард и кто в него должен войти… но это несущественно. Так или иначе, я показал, что на текущем этапе развития технологий это — не миллиард, а два миллиарда людей, — бородач подобрал ноги под себя и сел по-турецки. — С 20-го века мы существенно продвинулись. Перерабатываем то, что производим, и не нуждаемся в таком уж большом количестве ресурсов, например. А многие из тех, которые всё ещё нужны, скоро будут добываться в других местах Солнечной системы. В общем, два миллиарда — это то, что позволило бы планете «выздороветь» за какие-то десять лет… — Это и был проект «Выжившие»? — перебила его Кай. — Теоретические подсчёты на математических моделях? Это и привело Вас сюда, Хината-сан? — Нет-нет, — покачал головой тот, — это было лишь вдохновением для «Выживших»… Он снова вздохнул и помолчал несколько секунд. — Понимаете, я же учёный. И когда эти расчёты вдруг показали такой стабильный позитивный результат… — седой бородач развёл руками. — Меня это взволновало. Я был… Да нет, я и сейчас совершенно уверен, что планета не переживёт конец века со всеми нами на своём горбу. Мы столько уже говорим об этом, но никто ведь никогда не слушает… — лицо учёного дёрнулось, словно от отвращения. — В общем, я решил, что нужно иметь какой-то вариант на случай, если всё полетит в тартарары слишком быстро. Кай замерла. Она почти перестала моргать. Её глаза расширились и уставились на жителя бокса. Теперь она действительно поняла, о чём пойдёт речь. А Эйсаку Хината, невысокий седой учёный Братства Гармонии, продолжал рассказывать, уставясь в стену перед собой и не поднимая взгляд. — Я подумал, что сократить население до двух миллиардов в одночасье — непростая задача. Этого нельзя сделать обычными средствами, которыми люди убивали друг друга всё это время. Ядерное оружие — это слишком много последствий. Обычное — слишком медленно и чревато симметричным ответом, — он спокойно и скупо жестикулировал, рассуждая, словно говорил не об убийстве миллиарда-другого человек, а о какой-то назойливой, но вполне решаемой проблеме. — Но Вы знаете, я же — биохимик по одной из основных специальностей. И, как некоторые в Братстве говорили, один из лучших… или был им тогда, по крайней мере. В общем, я нашёл перспективное направление. И почувствовал такой прилив вдохновения, что сложно описать! Где-то далеко впереди было решение, его нужно было только найти… Хината слегка улыбнулся приятным воспоминаниям. — А несколько месяцев бессонных ночей спустя я, к тому же, обнаружил себя в кругу единомышленников, таких же воодушевлённых учёных, как и я сам. Они не знали мои предпосылки — я не рассказывал. Они только помогали мне с тем и с этим, а я с удовольствием снабжал их жутко интересными задачами… Ведь это, знаете ли, в Братстве самое ценное! Интересные задачи. Захватывающие, сложные. Над такими можно и в свободное время поработать. Ведь у нас тут почти ни у кого нет других хобби, кроме науки… Хината усмехнулся и покачал головой. Видно было, что эта часть воспоминаний ему по душе. Но улыбка тут же снова поблекла и пропала с его лица. — Мы разработали теоретическую модель молекулы специального газа, — продолжил он серьёзнее. — Мои помощники не были биохимиками и думали, что это — очищающий воздух химикат. Но я-то знал, как его слегка изменить весьма необычным способом, превратив в мощный нервно-паралитический агент. Газ этот в нормальном состоянии был инертен и совершенно безвреден. Но при определённом воздействии полем Митоши-Каннинга… Знаете такое? Нет? Вот и мои коллеги тоже не знали… Ну, не буду сейчас объяснять… В общем, в этом поле он «активировался», становясь смертоносным даже в низких концентрациях. А потом, вне поля, «отключался», оставаясь незаметным… Кай внезапно даже перестала слушать. Её осенило. Газ! Вот что произошло на площади Дзандака! Вот что с ними всеми случилось! — …когда Магнус вспомнил, что мы не регистрировали проект в Базе Знаний, мы уже разрабатывали средства доставки, — учёный даже не заметил, как её лицо просияло. — То, что распылит газ и включит МК-поле. Нанодроны, скрытые диспенсеры для особо людных мест… Потом стали бы разбираться, как оптимизировать производство, чтобы выйти на внушительные объёмы… — он поджал губы, медленно вдохнул и выдохнул. — В этот-то момент Старейшины и узнали о том, что мы делаем. Бородач спустил ноги с дивана и снова подался вперёд, опершись локтями на колени. — Магнус зарегистрировал-таки проект в Базе. А я не успел его остановить… Стоило нашим выкладкам попасть во внутреннюю сеть, ИскИны всё прочитали и проанализировали суть. Обычно они нам после этого список советов выдают, как лучше и быстрее продвинуться… Но в этот раз вместо советов они сразу же доложили, куда должны. А когда Старейшины посмотрели на их выводы — похолодели от ужаса, — Хината часто поморгал, прогоняя навязчивую эмоцию. — Нас закрыли за пару часов. Они стёрли все, абсолютно все данные. Месяцы работы… Столько труда… Всех, кроме меня, сразу раскидали по другим проектам, заставив забыть обо всём, что они там изучали, и молчать. У наших ИскИнов есть методика. Они не переписывают ничего в мозгу напрямую, чтобы не стереть лишнего, но как-то так разговаривают с человеком, что он становится способен забыть даже родную мать, без угроз и давления… Хината в очередной раз вздохнул. — Ну а меня они анализировали почти неделю. Вели свои странные беседы и всё прочее. Но ничего не помогло — я всё помнил, — учёный развёл руками. — В конце концов, они сдались. Я был признан первым исключительным и неисправимым случаем… и вот поэтому я здесь. Уже больше десяти лет. Повисла длинная пауза. Кай молчала, не найдя, что сказать. Всё, что она сейчас услышала, не укладывалось в голове. В стенах Братства Гармонии разрабатывали оружие массового поражения, которому не было равных. Потом Старейшины это обнаружили и… замели под ковёр. Почистили память тем, кому смогли. И соорудили личную тюрьму тому, на ком чистка памяти не сработала. Всё это было настолько сюрреалистично, что капитан Ицуми даже не заметила, как выпустила металлические когти и вцепилась ими в стену, оставив глубокие борозды. Из ступора её вывел Хината. — Вам, Ицуми-сан, наверное, будет интересно, что Вы — не первая, кто спрашивает меня о «Выживших» после Старейшин. Тот, правда, хотел куда больших подробностей… — глухо сказал он, глядя в сторону.